Надеюсь, эта книга явится доказательством моей правоты и читатель сможет разделить со мной то удовольствие, с которым я писал ее.

Отмена Нантского эдикта в 1685 году стала ключевой датой в истории Франции. В этот день король, слишком уверенный в своей власти, нарушил обещание, данное самым великим из его предков. Тогда как Генрих IV первым пошел на уступки ради восстановления единства французской нации, нарушенного в результате Религиозных войн, а Ришелье продолжил это дело, добившись того, что мятежники-гугеноты перестали представлять политическую угрозу государству, Людовик XIV, движимый гордыней и жаждой власти, поднял руку на свободу вероисповедания. Одним росчерком пера он обрек на изгнание или вероотступничество значительную часть французской нации, возможно, самую ее достойную часть, ненавидевшую произвол и деспотизм. И с этого момента более миллиона французов, подвергавшихся систематическим издевательствам, оказались перед жестоким выбором: отречься от своей веры или покинуть родину.

Многие представители этого угнетенного меньшинства предпочли сохранить свою веру, отказавшись склонить голову перед тираном. Сотни тысяч французских гугенотов покинули родину, они поступили на службу к иностранным монархам, отдав им свои таланты и знания. В первую очередь уезжали люди, способные с помощью богатства или связей устроить свою жизнь на новом месте, за ними потянулись те, кто ничего не имел и мало что терял, меняя нищенское существование на родине на такое же на чужбине.

Труднее всего приходилось представителям средних классов: небогатые крестьяне, жившие за счет урожая со своих клочков земли, скромные ремесленники, не имевшие влиятельных связей, старики, сводившие концы с концами благодаря помощи детей и внуков, — все они не имели возможности покинуть свою страну и были вынуждены делать вид, что подчиняются ее законам. Официально они отреклись от религии предков и образовали сословие «новообращенных», получивших от католицизма некоторые административные права. В глубине же души эти «новообращенные» сохранили преданность своей прежней вере, продолжали тайно соблюдать свои религиозные обряды и тайком ходили на собрания, на которых под руководством гонимых законом пасторов читали Библию, распевали псалмы и совершали богослужения в честь тайной вечери.

Находясь под строгим надзором полиции, эти чужаки в собственной стране подвергались настоящим гонениям: им было запрещено большинство профессий, а их браки, если они отказывались получать на них благословение католического священника, признавались недействительными, из-за чего их дети считались незаконнорожденными и лишались права на наследство.

В некоторых районах Франции сохранились довольно многочисленные гугенотские общины, например, в Онисе, Сентонже, окрестностях Монтобана, на части территории Пуату и в ряде мест Дофинэ; особенно много гугенотов проживало в Севеннах, где в 1702 году вспыхнуло легендарное восстание камизаров. Почему-то гораздо реже вспоминают еще об одной общине, не менее отчаянно отстаивавшей свою веру: она находилась в Бри, в епископстве Mo, где местный епископ Боссюэ яростно обрушивался на гугенотов, призывая на помощь все свое красноречие.

Так вот, в маленьком городке Лизи-сюр-Урк на самой границе Бри проживало скромное семейство часовщиков, исповедовавших кальвинизм, это было семейство Карон. В 1694 году один из этих часовщиков по имени Даниель Карон женился на Марии Фортен. Пастор-гугенот благословил этот брак молитвой и записал имена новобрачных в маленькую тетрадку, обернутую в пергаментную бумагу, через несколько лет в той же самой тетрадке значились имена четырнадцати детей, родившихся от этого союза, заключенного вопреки королевскому указу. Большинство из этих четырнадцати детей умерло в младенчестве, а среди оставшихся в живых особый интерес представляет для нас четвертый ребенок в семье — сын Андре Шарль Карон, появившийся на свет 26 апреля 1698 года.

По всей видимости, этот Карон поддерживал какие-то отношения с родственниками, либо ставшими католиками, либо прикидывавшимися ими, среди которых были секретарь короля, один из директоров Индийской компании и капитан гренадеров, награжденный Крестом Святого Людовика. Возможно, благодаря этому капитану у Андре Карона пробудился интерес к военной службе. Известно, что еще мальчиком Андре Шарль поступил на службу в драгунский полк Рошпьера под именем Карона д’Айи, но прослужил там совсем недолго, 5 февраля 1721 года он вышел в отставку и обосновался в Париже, где начал обучаться ремеслу часовщика.

Интересно, что часовое дело оказалось весьма тесно связанным с французской литературой XVIII века. То, что Вольтер вложил часть своего состояния в дело женевских часовщиков, к литературе отношения не имело, к ней имело отношение то, что в 1712 году в семье одного из этих часовщиков появился на свет величайший франкоязычный писатель и духовный отец Великой французской революции Жан Жак Руссо. Правда, сам он не пошел по стопам отца, тогда как в семье Карон дело обстояло иначе: не только Андре Шарль стал известным часовщиком, но и его сын, будущий Бомарше, вначале прославился тем, что усовершенствовал карманные часы.

Во времена Регентства, чтобы заниматься часовым делом, мало было иметь хорошее зрение, ловкие пальцы, склонность к механике и художественный вкус, кроме всего прочего следовало быть католиком, поскольку гугенотам этот род деятельности не дозволялся. Таково было первое препятствие, с которым пришлось столкнуться отставному драгуну Андре Шарлю Карону.

Без всяких колебаний он принял решение поменять веру и месяц спустя после прибытия в Париж торжественно отрекся от кальвинизма. До наших дней сохранился документ, выданный Карону архиепископом Парижским кардиналом де Ноаем, после того как Андре Шарль собственноручно написал следующее заявление:

«7 марта 1721 года я публично отрекся от кальвинистской ереси в церкви Новых католиков в Париже.

Подпись: Андре Шарль Карон».

И все же протестантские корни Карона давали себя знать: Андре Шарлю всегда был свойствен дух оппозиционерства и пристальный интерес к проблемам гугенотов. Правда, эта симпатия к бывшим единоверцам не мешала ему вести себя, как подобает благоверному католику, придерживающемуся строгих моральных принципов.

Андре Шарль Карон был незаурядной личностью: умный, образованный, интересующийся наукой, этот самоучка обладал удивительным чувством языка, его письма, столь типичные для сентиментального XVIII века, до сих пор поражают изяществом стиля и занимательностью сюжета.

Чтобы получить звание мастера-часовщика, необходимо было обучаться восемь лет. По истечении первого года обучения Андре Шарль Карон подал в Государственный совет прошение на имя короля о присвоении ему звания мастера. В качестве аргумента для досрочного получения звания он выдвинул не свои профессиональные качества, а факт своего отречения от прежней веры, и этот неожиданный ход оказался верным, поскольку его прошение было удовлетворено. Итак, весной 1722 года Андре Шарль стал мастером-часовщиком, а 13 июля того же года он женился на Марии Луизе Пишон, славной, но довольно заурядной женщине из семьи парижских буржуа.