страной для того, чтобы устранить последствия? О том, что жить на отравленной земле будет нельзя?

— Радиация? Ты удивишься, но в СССР до сих пор плохо понимают, что такое радиация и как с ней бороться. А ведь прецедентов хватало и не все они произошли случайно. Хм… Сколько людей пострадает? Меня это совершенно не волнует! Чем больше, тем лучше. Я не пойму, ты вроде молодой совсем, но говоришь как человек с большим опытом… Меня это сбивает с толку. Кто ты такой, товарищ Савельев?

— Простой человек, любящий свою страну! — с ненавистью процедил я. Конечно, я не был таким уж ярым патриотом, но вот сейчас меня распирало от злости.

— Любящий? Не смеши меня. Да половина вашего руководства готова продаться за пачку зеленых… А-р-р… — он посмотрел на часы. — Об этом можно говорить часами, а у меня на такую ерунду времени нет. Ни у меня, ни у тех, от кого я получаю приказы. Нас не волнует, что будет после аварии. Главное, это пошатнуть СССР, а дальше он сам развалится. Методов и рычагов для этого много. И этот ваш «Русский Дятел», работать не будет. Зря вы возлагаете на него такие надежды!

Как же мне хотелось встать и дать ему в самодовольную морду, так, чтобы зубы высыпались. Ведь так все и будет… Страну советов развалят изнутри!

Вот только я по-прежнему стоял на коленях, под дулом его пистолета.

— Товарищ Савельев! — продолжил противник. — Я вынужден был сам убедиться в том, что вы представляете угрозу для нас. Это действительно так. Я не знаю почему, но вы куда более проницательны, чем половина комитета, которые за целый год не увидели на этой станции никаких подозрительных моментов… Чтобы вы не сорвали идею, я вынужден вас ликвидировать. Прямо сейчас.

Более обстоятельного разговора не получилось. Да и каким он мог быть, при разговоре с чудовищем? Он не назвал своего имени, да это и не важно.

Рука с зажатым в ней пистолетом поднялась вверх, замерла на уровне моей головы. Расстояние небольшое, метра два с половиной. Промахнуться здесь невозможно!

Но чего бы я сейчас не предпринял, я просто не успел бы…

Раздался выстрел. От неожиданности, я даже вздрогнул и зажмурился.

Удивительно, но боли я не почувствовал. Зато отчетливо услышал сдавленный крик, услышал, как на пол упало что-то тяжелое, металлическое.

Тут же открыл глаза и увидел перед собой сгорбившегося куратора, который держался за окровавленную руку. На пол капала кровь. Пистолет с развороченной рукоятью лежал на бетонном полу, прямо передо мной.

— Добрый вечер! — раздался знакомый голос откуда-то справа, — Так дело не пойдет!

Оглянулся — это был капитан Петров. Он стоял в дверях, вид у него был растрепанный. Явно торопился, пока искал нас. Молодец Андрюха, догадался, что раз часть делегации, в том числе и я, не дошли до четвертого энергоблока, значит, по пути что-то произошло. Как он нас нашел, это уже отдельная история — ведь ранее курсант сам говорил, что практически не ориентируется во всем этом бетонном лабиринте. В любом случае, я был благодарен ему, что он появился вовремя.

Обернувшись на голос, продолжая баюкать простреленную кисть, куратор отшатнулся назад. Появления третьей стороны он явно не ожидал.

— Стоять! Милиция! — рявкнул Андрей, не спуская глаз с «клиента».

Второй, подтверждая, что исполнял роль телохранителя, частично прикрывал куратора своим телом. Скорее всего, у него тоже было оружие, вот только воспользоваться им он попросту не успел бы.

Я рывком поднялся на ноги, шагнул к ним. Но не успел я сделать и пяти шагов, как дверь, через которую я вошел ранее, вдруг со скрипом приоткрылась и в помещении ворвался… Инженер КИП, товарищ Донченко!

Я сразу узнал его по фотографии. То же лицо, на теле стандартная белая одежда сотрудника Чернобыльской АЭС. Явился он сюда явно не просто так…

Взгляд у инженера был безумный. Пока я и Петров отвлеклись на вновь вошедшего, куратор молниеносно среагировал.

— Останови их! — крикнул он на английском языке своему телохранителю.

Здоровяк, что ранее сдирал с себя накладную бороду, немедленно отреагировал.

Он рывком выхватил пистолет из кармана и навел его на Петрова. Одновременно сам куратор разогнался и устремившись к окну, выбил его наружу, перевалившись через проем. Внутрь помещения ворвалась метель, хлопья снега.

Бах! Бах!

Андрюха стрелял на опережение, иного выбора у него не было.

Увидев, что «телохранитель» падает на пол, Донченко внезапно заорал, бросился к выключателю и погасил свет. Все тут же окутал полумрак.

Порыв ветра окатил меня ледяным воздухом.

Бах! — кажется, теперь уже стреляли в Андрея. Звук выстрела был не таким, как у стандартного «Макарова».

Что происходило дальше, я не видел. Устремился за куратором, но мне под ноги бросился инженер. Ухватившись за форму руками, он попытался повалить меня на пол, но сил не хватило. Двинув ему кулаком в нос, я с силой отпихнул его ногой и бросился в оконный проем. Инженер всхлипнул, мешком расстелился на полу.

Позади снова раздалась стрельба, но я не стал акцентироваться на ней.

Перевалившись, я угодил в небольшой сугроб наметенного снега. Холод сразу же отрезвил меня, снизил состояние шока. Оказалось, что сразу за окном была занесенная снегом крыша пристроенного помещения ГЦН.

Вскочил, торопливо осмотрелся — никого.

Ветер бил в лицо, снег залеплял глаза.

Кое-как проморгавшись, я заметил следы, ведущие куда-то в сторону. Последовал в том же направлении. По пути разглядел несколько капель крови на снегу — как будто куратор стряхивал кровь, причем прямо на ходу.

Вот сука!

Такие люди наверняка обладают специальной подготовкой. От них можно ждать чего угодно. Знать бы, куда он рвется и что намерен предпринять…

Миновал угол. Стена была покрыта мелкой облицовочной плиткой белого цвета. Весь корпус третьего и четвертого блоков был покрыт именно такой плиткой. Да и вообще, вся Припять была оформлена примерно в том же стиле.

Следы на снегу вели к краю крыши. Подошел, осмотрелся по сторонам.

Снова кровь. Хорошо же курсант стреляет. В быстро меняющейся обстановке, в не самом хорошем освещении, умудрился попасть точно в ладонь, сжимающего пистолет куратора.

Противник теряет кровь, значит, скоро начнет слабеть. Да и на холоде долго не побегаешь, хоть температура была около минус пяти, но все же… Нужно взять эту гниду любой ценой, ведь если вырвется, быть беде. Тогда авария может произойти где угодно и когда угодно — уж эта тварь постарается все перевернуть с ног на голову. Тогда преимущество и мои знания о будущем относительно случившейся аварии, будут бесполезны.