– Ты уж, Антон, не серчай, но руку тебе жать не буду. Профессиональная привычка.

– Как скажете, – согласно закивал я.

Отхлебнув еще глоток, хозяин квартиры сморщился и, встав из-за стола, прошествовал к раковине, в которую и перелил содержимое кружки. Опустошив её таким образом, он открыл холодильник и, выудив оттуда початую бутылку коньяка, плеснул себе на два пальца.

– Не, спасибо, – замотал я головой, видя, что хозяин предлагает алкоголь и мне. – Я по утрам не пью.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами мужик и выпил коньяк залпом, как водку. Зажмурившись от удовольствия, он простоял секунд пятнадцать. – Зовут меня Федор Павлович, – наконец представился он.

– Очень приятно, – улыбнулся я. – Так что за работа?

– Экий ты нетерпеливый, – Федор Павлович вновь уселся на стул напротив меня и подпер голову руками. – Работа, Антон, необычная. Своеобразная, так сказать. Выходных нет, отпуск не оплачивается, зато доход приличный, хоть и по сезону. Я вот не жалуюсь, но в последнее время справляться стало сложнее.

– А в чем конкретно будут заключаться мои обязанности? – не унимался я.

– Не гони, – Федор Павлович вновь плеснул себе в кружку коньяку, явно пренебрегая стоящими тут же на полке коньячными бокалами. – Ты лучше вот что скажи, книжками увлекаешься?

– Да, – уверенно кивнул я.

– А писатель любимый есть?

– Эдгар Алан По, – подтвердил я. – Только не очень понимаю, как это нам может помочь.

– Крещеный? – невозмутимо продолжил Федор.

– Нет, – развел я руками, – а это обязательно?

– Как раз наоборот, – потер руки он, – этого они особенно не любят. По одному запаху могут крещеного вычислить, а это в нашей работе совсем не хорошо.

– Они – это кто? – вновь не понял я.

– Нечисть, – Федор Павлович вновь опростал чашку с коньяком. – Вампиры, оборотни, домовые, ведьмы – все те, кто сидит на территории Российской Федерации и не дает спокойно спать обычным избирателям и честным налогоплательщикам.

– Так, – я с сомнением оглядел кухню, – это розыгрыш? Я в телевизор попаду? Камеры где?

– Нету камер, – развел руками мой собеседник, – может, все-таки по сто граммов?

– Да не пью я с утра, – отмахнулся я и еще раз огляделся, пытаясь вычислить местоположение скрытой камеры и микрофонов.

– Давай я тебе лучше кое-что покажу, – улыбнулся Федор Павлович и, встав, исчез в комнате, откуда, впрочем, тут же появился с ноутбуком в руках. – Вот смотри, – начал он пролистывать закладки, – случай в Оренбургской области, поножовщина в деревне. Мужички напились и пошли поохотиться. Ушли трое, вернулись двое. Одного с перерезанным горлом нашли. Вот еще, это уже у нас, Санкт-Петербург. Прохожий скончался от потери крови, труп, по данным полиции, был подброшен в подворотню. Интересно?

– Даже не знаю, – усомнился я. – Что в Оренбургской, так там дело ясное. Пьяные мужички поспорили да за ножи схватились. В Питере тоже понятно, ограбить, небось, хотели беднягу, а чтобы отвести от себя тень подозрения, погрузили в машину и отвезли куда подальше.

– Так-то все так, – усмехнулся Федор, – да для простого обывателя. В деревне той я был, сразу подозрение на оборотня упало. Мужичка бедного в полнолуние и упокоили, а рана на горле заставляла думать, что не перерезали его, а погрызли. Оборотень тоже обнаружился, жил в соседнем поселке. Промышлял курями да скотом домашним. Пьяные охотнички ему так, под горячую руку попали. С прохожим тоже все просто. Почти наверняка в шее у него пара дырок, да и упокоили беднягу в том подъезде. Денег не взяли, часы не сняли. Выпили его. Что, не веришь?

– Но как же так?! – всплеснул я руками. – Если такое творится, надо же общественность предупредить, поднять массы, сообщить в полицию!

– Дурак так и сделает, – согласился Федор, – и прямиком в желтый дом отправится. Ну, кто тебе, скажем, поверит, если ты явишься в полицию и заявишь, что по граду Петрову вурдалак гуляет? Скептиков слишком много. Очевидное отказываются замечать, даже если его под нос им поднести. Вот возьмем хотя бы тебя. Вот ты вроде и книжки разные читаешь, и вообще не дурак с виду, наблюдательный.

– Ну, да, – осторожно согласился я.

– Голову в прихожей видел?

– Видел.

– Чья?

– Кабанья.

– Да ну? Ты сходи, голубь, повнимательней глянь.

Пожав плечами, я направился в прихожую и, щелкнув выключателем, осмотрел кабанью голову. Здоровенная такая, клыки выпирают… Ах ты ж черт!

– Ну, как кабанчик? – послышался довольный голос с кухни. – Хорош?

То, что висело на стене, было чем угодно, только не кабаньей головой. Чем-то смахивало на волчью, отвратительную, больную. Больше всего поразили выпученные и налитые кровью человеческие глаза, которые, словно живые, уставились на меня с мерзкой морды.

– Это моя сигнализация, – пояснил довольный Федор Павлович, пришаркав с кухни. – Башка самого настоящего оборотня. Штука дорогая, кстати, на черном рынке бешеных денег стоит, но этот экземпляр я для себя приберег. Мертвечина, она что, кусок мяса, а это нет. Заявится ко мне гость непрошеный, а башка и забормочет. Много раз меня предупреждала, кстати.

– Это как? – поинтересовался я.

– А просто, – отмахнулся Федор. – Звонок в дверь, смотрю в глазок, а там цыганка медом торгует, а краем уха слышу – бормочет голова. Ясно, ведьма. Разговор с ней короткий: цепь стальную на шею, и в колодец. Хотя бы канализационный. В другой раз сантехник приперся, мол, на участке утечка, опять голова помогла, вампиром оказался.

– И что? – удивился я. – Так вот они запросто и ходят по квартирам?

– Нет, конечно, – кивнул Федор Павлович, – это они ко мне захаживают по старой памяти. Сколько я этого брата со свету сжил, уж и не припомню. Жаждут мести, так сказать.

– А вы кто? – тихо произнес я.

– А ты не понял? – усмехнулся Федор. – Охотник я на эту дрянь.

– Значит, и полиция, и администрация в курсе? – поинтересовался я, допивая на кухне остывающий чай.

– Конечно. – Федор вновь налил себе коньяку и, встав, убрал бутылку в холодильник. – Все они отлично знают, только замалчивают. Зачем им лишняя шумиха, да и некоторые твари, из ассимилировавшихся, чины имеют в правительстве. Те, правда, не бедокурят особо, но и с ними случается. Тут намедни пришлось одного депутата упокоить, матерый волчище, я вам доложу. Трижды перекинуться успел, пока я ему в голову заряд из дробовика не отправил. Сейчас в клинике швейцарской лечится, извиняется за рецидив.

– А кто платит за такую работу?

– Администрация и платит, полиция та же. Чуть что, звонок кому из охотников, кто ближе. Если подтвердятся опасения, то оформляют заказ-наряд, и вперед.