class="p1">Диме не нравится моя работа — я увольняюсь. Не нравится платье — переодеваюсь.

Не нравятся мои подруги — перестаю с ними общаться.

Он целиком изменил мою жизнь. Перевернул всё привычное с ног на голову.

Я не просто любила его. Я была готова добровольно посвятить ему свою жизнь. И ничего не пугало, все проблемы казались решаемыми, смешными, нелепыми.

Я была им одержима.

Дверь в спальню открыта, и в отражении зеркал мне хорошо видно, как мой жених натягивает на себя темноволосую красотку. Любовница изгибается ему навстречу, старательно подставляя упругий зад, наигранно громко стонет. Дима держит её за волосы, рычит. Трахает со страстью, с пылким желанием. Это он умеет хорошо.

— Ты богиня, Ксюша, просто богиня! — хрипло стонет Дима.

Даже обидно от того, что я была богиней только первые три месяца. Потом страсть угасла. Я предпринимала попытки расшевелить Диму, но всё заканчивалось стандартной позой наездницы. Дима врал, что уставал на работе и сил на занятия любовью у него нет. Секс сошёл на "раз в месяц" почти сразу, как мы стали жить вместе.

Теперь я понимаю, куда он вкладывал все свои силы.

Устраивать скандал нет смысла.

Ожидаемая истерика так меня и не накрыла. Руки только пробивает мелкой дрожью и голова кружится.

Хочется пожелать жениху удачи и по-дружески похлопать по плечу, шепнув на прощание: " Ты потерял девушку, которой от тебя нужна была только любовь".

Я очень хотела, чтобы Дима меня любил. Нуждалась в этом. Делала всё, что попросит. Пятки готова была лизать и трепетно в рот ему заглядывать. Сидеть дома и слушать каждую его команду, как дрессированная.

Прохожу к двери и засовываю ноги в сапоги, накидываю промокшее пальто и встаю на носочки, чтобы достать зонт.

Одно неосторожное движение, и с полки падает обувная лопатка, звонко громыхает по комоду. Замираю и прикусываю язык.

Стоны в спальне стихают.

— Там кто-то есть! Иди посмотри! — громко визжит любовница.

Дима молча показывается в дверном проёме. Взъерошенный, с капельками пота на лице, тяжело дышит и смотрит мне прямо в глаза. Устал, бедный. Трудился, чтобы удивить свою шлюху виртуозными техниками.

— Алиса, — шепчет мой жених и делает шаг навстречу ко мне.

— Не подходи! — шиплю в ответ, и Дима застывает.

— Ты давно здесь? — спрашивает слишком непринуждённо, будто ничего не происходит.

— Когда ты вышел из ванной, я сидела на кухне, — спокойно.

— Ты всё слышала?

— Да.

Повисает тишина. Каменное лицо Димы не выражает ни одной эмоции. Я с отвращением морщусь, осматривая мужчину с ног до головы.

Ещё полчаса назад я желала его больше всего на свете. Отпросилась с ночной смены, чтобы сделать ему сюрприз. Днём позаботилась и бельё красивое купила. Удивить хотела. Растопить лёд, которым покрыта наша интимная жизнь.

— Любимый, а кто это? — пикает любовница, выглядывая из-за Диминой широкой спины.

— Уже никто, — улыбаюсь.

— Алиса, не уходи! — умоляющий взгляд жениха разрывает мне душу в клочья.

— Мы будем заниматься сексом втроём? Любимый, почему ты раньше не сказал, что готов на такие эксперименты? — девушка обнимает Диму сзади и ловкими пальцами скользит по его торсу ниже пупка.

— Ксюша, заткни пасть! — рявкает мужчина и резко откидывает её руку со своего тела.

Забавно, пятнадцать минут назад у дамочки был сладкий ротик, а теперь вон как.

— Алиса, не бросай меня, — растерянно моргает.

— Пошёл ты на хрен, Стрельцов! Я тебя ненавижу! — открываю дверь и вылетаю в подъезд.

Вызываю лифт, нервно смотрю на цифры, отсчитывающие этажи. Закон подлости. Когда очень нужно — ждёшь вечность.

— Алиса! — Дима бежит за мной в одних брюках, застёгивает молнию на ходу.

— Отвали от меня, Дима! — мой крик его не останавливает.

Мерзкие руки ложатся мне на талию, с силой сжимает пальцами ткань пальто, тянет к себе.

Бью жениха в грудь, стараюсь избавится от близости. Ненавижу! Как можно было смыть в унитаз целый год нашей общей жизни, все обещания и клятвы! Запачкать мою душу подлой изменой, а теперь, как ни в чём не бывало, стараться удержать меня рядом.

Я не марионетка, я не буду такое прощать. Как бы паршиво не было, найду в себе силы пережить, переждать. Но простить — никогда.

— Моя, ты моя, Алиса. Без меня ты никто! Ты только моя! — повторяет, как проклятье.

Двери лифта распахиваются, и на нас глядят две пары глаз. Крепкие сильные мужики.

— Помогите! — умоляюще воплю я, срываясь в истерику.

— Ты что, урод, девушку решил изнасиловать? — голос незнакомца звучит суровее, чем я могла представить.

— Да! Он домогается меня! Спасите! — новая попытка вырваться становится успешной.

Кажется, рассудок окончательно отключился. Как только хватка Димы становится слабее, я бью его между ног коленом и бегу к лестнице.

Двадцать четыре этажа на одном дыхании по щелчку пальцев. Под не стихающие наверху голоса. Незнакомцы избивают Диму, он хрипит от боли и просит прекратить. Я натравила на него безумных карателей, которые не успокоятся, пока не достигнут справедливости.

Выбегаю из подъезда под раскаты грома. Очки падают на землю, наступаю на них ногой. Стёкла хрустят, но я не торможу.

Хочу оказаться как можно дальше отсюда немедленно. У меня душа наизнанку!

Не замечаю машину и выбегаю прямо под колёса. Яркий свет фар ослепляет.

Кажется, это мой личный конец.

Падаю на сырой асфальт и ударяюсь затылком. Цветные мошки летят перед глазами. Капли дождя ложатся на моё лицо, а сильный порыв ветра предвещает скорый конец.

Грузный силуэт в ярком свете фар приближается ко мне, и я закрываю глаза.

— Ты жива? — бархатный голос звучит эхом в ушах.

Сильно сжимаю пальцы и поджимаю губы. Во рту привкус крови, а в душе настоящий ураган, сметающий всё на своём пути. Счастье и радость стирается из моей памяти. Все светлые эмоции, которые я чувствовала рядом с Димой, меркнут, бледнеют, растворяются.

И остаётся только одно — ненависть. Глубокая и обволакивающая.

— Девушка, вставайте! — сладостный голос вновь звучит где-то над ухом.

Открываю глаза и вижу перед собой лицо мужчины.

Либо я совсем сошла с ума, либо умерла, потому что незнакомец кажется дьявольски красивым. Если я попала в ад, то он — явно владыка подземного царства.

Таких людей просто не бывает в реальном мире, только на обложках журналов. Светло русые мокрые волосы ёжиком торчат в разные стороны, нос с благородной горбинкой, выразительные глаза тёмного серого цвета.

— Сильно ударилась? — шепчет одними губами, сгребая меня в охапку и отрывая от земли как пушинку.

В его руках тепло и уютно. Невольно обнимаю за шею и утыкаюсь носом в грудь, чувствую