сдерживаю. Правила приличия не дают мне вести себя как нахалка. Тактичность никто не отменял.

— Просто так это случай не оставлю, — обращается он к съёжившийся воспитательнице, — вы точно не обладаете нужной компетенцией.

Я тоже не нее зла, но, по-моему, он перебарщивает.

— Все обошлось, вам не кажется, что не стоит сыпать угрозами.

— Да, ладно, а если бы дети попали под машину или их похитили? Чтобы вы тогда сказали, — теперь он снова нападает на меня.

— Думаю Кира Валерьевна сделает выводы. Ваш посыл понятен без слов. — Она уже давно потеряла контроль над ситуацией. Стоит молча, хлопает глазами.

— А кстати, где его мать? — И снова этот пристальный взгляд.

— Это не ваше дело, — огрызаюсь я.

— У меня к вам еще ест разговор.

— Что именно, — он выпрыскивал яд как осьминог.

— Ваша дочь, Макар Викторович, она вылила тарелку супа на другую девочку.

Отец серьезно смотрит на Машу. Но он как будто не удивлен и это его ни капельки не расстраивает.

— Это правда, Маша? — отец ждал ответ.

— Я не стану говорить. — Произносит она настойчиво и мотает головой. Характером девочка явно пошла в отца.

— Что случилось, Кира Валерьевна — похоже это сегодня самый главный вопрос.

— Точно не знаю, что произошло, но…

— Не удивлен, вы не знаете, что происходит в вашем садике и где находятся дети.

— Ладно, поговорим потом. А теперь поехали домой, — мужчина обращается к девочке, помогает надеть ей рюкзачок, берет за руку и направляется на выход.

Я попрощалась с воспитателем. И мы пошли следом. Когда выходили я чуть не споткнулась о высокий порог, но сильная рука придержала меня.

Макар крепко ухватил за запястье, благодаря чему я не полетала вниз. Его руки горячие и сильные. Мой пульс учащенно забился. Толи от страха, что чуть не упала, то ли от его нежного прикосновения. В один миг из моих легких улетучивается весь воздух.

— Спасибо, — кротко благодарю его.

Он отпускает меня, как не в чем не бывало и идет к своей машине. И провожаю взглядом его спину и уверенный широкий шаг.

Отец с девочкой сели в Мерседес. Кто бы сомневался, такие как он в булочную на такси не ездят. Стоп, это он меня подрезал? Смотрю на номера, я их запомнила, так как очень простые.

Я снова злюсь и на этот раз забываю о том, что я хорошая девочка.

— Эй, — кричу ему вслед.

Он оборачивается, но снова смотрит как-то недобро.

— Это ты меня подрезал. Разве нельзя ездить аккуратней?

— Что? Езжу как хочу!

И мне бы молчать, но я не умею. Там, где надо сказать слово, скажу десять.

— Похоже, вы очень глупый. Жаль, что вы оставили свой талант, мозг и способности дома. Вам нужно носить их вместе с сумкой.

Он не стал отвечать на мои колкости, но посмотрел так, что я готова была раствориться в воздухе. Хочется поскорее отсюда уехать.

Беру себя в руки и бегом открываю дверь и в салоне, от ветра заколыхались яркие бутоны. Мужчина косо посмотрел на торчащие кадки с цветами.

— Надеюсь, больше мы не увидимся, — проворчала себе под нос.

Захлопнула дверь и выдохнула, протерла зеркало, включила дворники, ждала, когда он уедет первым. Когда он резко выехал с парковки, нажала на педаль газа и двинулись в сторону дома.

Эта странная неделя, полная сюрпризов, не перестает меня удивлять.

Специально буду забирать раньше Сережу, чтобы не пересекаться с ним.

Мы молча доехали до дома и молча поднялись на свой четвертый этаж.

— Сережа, почему вы убежали? — спросила племянника, когда помогала снять куртку.

Он по-прежнему молчал.

— Зайка-Мазайка, обещаю, ругаться не буду, — он смотрит на меня грустными глазами, сам снимает обувь, проходит в ванну и моет руки. — Ты соскучился по маме? — убираю вещи в шкаф и иду следом за ним.

Я включаю свет на кухне.

Нас встречает запах жареного теста. На столе стоит горка маминых мясных пирожков, ужин сегодня будет вкусный, хотя и не полезный.

— Мы хотели погулять с Машей, — он берет из холодильника коробку мандаринового сока и наливает в стакан. Такой маленький, а уже самостоятельный. Как он быстро растет, еще совсем недавно сидел на горшке и не умел читать, а сегодня сбегает с девочкой из садика.

— Тебе она нравится.

Он залпом выпивает сок и делает вид, что не слышит вопрос, но потом выдает ответ, от которого чуть не выпала в осадок.

— Жениться буду, — с серьезным лицом отвечает Сережа.

Прекрасно, хорошо, что папа Маши не слышал замечательный ответ.

— Здорово, что у вас хорошие отношения, но не рановато?

— Нет, скоро мы идем в школу.

— Да, точно. Ты меня успокоил.

— Только маме не говори.

— Про твою свадьбу или, что сбежал с невестой?

— Что сбежал. Она будет ругаться и не привезёт мне рахата с моря.

Он имел в виду рахат-лукум из Антальи.

Наливаю воду в чайник, ставлю на газ. Синие язычки пламени озарили кухню. Я вдруг вспомнила синие глаза как его там…Макара. Необычное имя. Скорее всего родился в девяностые, почему-то именно тогда было модно называть детей Святославами и Арсениями.

— Что же мне с тобой делать, может, подскажешь?

— Я больше так не буду.

— Точно?

— Точно, ­— посмотрел на меня серьезным взглядом.

— Ну, смотри, а то не видать тебе турецких сладостей.

— А мультики видать?

— Сразу после ужина, — просто улыбаюсь и киваю. Не могу быть строгой, на это есть мама и бабушка. А я останусь цветочной феей, как любил меня называть Сережа.

Малыш забрался на свой любимый стул за барной стойкой и уплетал пирожки.

Но я решила продолжить расспросы.

— Сережа, что за история с супом? — Вопрос застал его врасплох, потому что он остановился и обдумывал свой ответ.

— Не могу рассказать, Маше обещал. Это наш секрет.

Отлично, ребенку шесть лет, а он уже дает обещания девочкам и держит слов. Если бы все взрослые лица мужского пола держали свое слово, мир стал бы прекрасен.

Расспрашивать больше не стала. Если Сережа, сказал нет, значит будет молчать пока сам не захочет все рассказать. Это качество передалось ему от сестры.

Света весь декрет сидела дома, но