Сердце ее затрепетало.

— Это не имеет значения, пан директор, я могла бы… то есть мы могли бы переехать в Варшаву.

— Для вас это не очень сложно?

— Вовсе нет, пан директор, — решительно ответила она, хотя сразу поняла, что все как раз наоборот.

Кароль не сможет покинуть Познань, пока жив его отец, требующий постоянной опеки. Кроме того, адвокату сложно перейти к обслуживанию другой клиентуры, особенно столичной. К тому же у них бесплатное жилье в доме отца и сад, такой необходимый для Литуни. Ей придется переехать одной и поселиться в доме тетушки Гражины. В конце концов, Познань не так уже далеко… Да и, собственно, есть ли у нее выбор?.. Ей следует руки целовать за сделанное предложение.

— Вы достаточно квалифицированны, мне кажется, — сказал директор. — Хорошо знакомы с работой в этом направлении. Однако испытательный срок необходим. Это мой принцип работы. Сегодня четырнадцатое мая. Вы могли бы приступить к работе с завтрашнего дня, тем более что прежний руководитель туристического отдела, пан Комиткевич, через две недели уезжает. У него как раз было бы достаточно времени познакомить вас с текущей работой. Каким вы представляете себе ваш оклад?

— Я не знаю, — смущенно улыбнулась она.

— В своем запросе вы написали, что согласитесь на любые условия. Я не собираюсь эксплуатировать вас, но времена наступили тяжелые, туризм угасает, а налоги очень большие. На время испытательного срока вы получите триста пятьдесят злотых, а потом поговорим. Согласны?

Мысленно она просчитала, что, соблюдая некоторую экономию, сможет снимать комнату со столом у тетушки за сто пятьдесят, пусть даже сто семьдесят злотых. Тридцать злотых должно хватить на мелкие расходы. Каролю она будет высылать сто пятьдесят. Это все-таки что-то.

— Я согласна, пан директор.

— Вот и прекрасно.

Он нажал кнопку звонка и бросил рассыльному:

— Пана Комиткевича!

Когда рассыльный вышел, директор вынул из ящика стола стопку проспектов и, разложив их перед Анной, начал объяснять, в чем будут заключаться ее обязанности. Она слушала внимательно, хотя все это уже давно знала. Правда, в Туристическом агентстве она не решала эти вопросы самостоятельно, но до сегодняшнего дня помнила адреса многих зарубежных агентств такого типа, знала, как организовываются групповые экскурсии, подсчитывается стоимость и ведется корреспонденция. В том, о чем говорил директор Минз, ее пугала только личная ответственность за каждое проводимое мероприятие. А во всем остальном она была уверена, что справится без труда.

Вскоре появился Комиткевич, интересный блондин, пахнущий одеколоном и одетый с подчеркнутой изысканностью. Вероятно, догадался, с кем встретится, так как представился Анне запросто, как коллега. Выслушав лаконичное распоряжение шефа, учтиво спросил Анну:

— Вы хотели бы сразу познакомиться с отделом?

— Если это возможно? — нерешительно сказала Анна, обращаясь к Минзу.

— Конечно, конечно, — кивнул он головой. — Разумеется, такой взгляд с птичьего полета… Хм… А завтра просим вас прийти с утра. Мы работаем с девяти часов до четырнадцати и с шестнадцати до девятнадцати. Это обязательно для всех. До свидания.

Он встал и подал ей руку.

— Я к вашим услугам, — Комиткевич галантно открыл перед ней дверь.

Они снова пересекли маленькую комнатку, где сидели две машинистки, и приемную. А здесь сам факт сопровождения ее служащим вызвал сенсацию. По обеспокоенным взглядам она заметила: все уже поняли, что она принята. Брюнет в синем костюме внезапно оторвался от читаемого уже в сотый раз плаката и окинул ее каким-то недобрым взглядом.

Она была так взволнована ходом событий, что не могла проконтролировать свое внутреннее состояние, но все-таки тотчас же подавила, скорее автоматически, улыбку и ускорила шаги.

— Какое счастье, — думала она, — что именно я, только я. Что я могу сделать, если для всех не нашлось места?

— Сюда, будьте любезны, — Комиткевич проводил ее в большой зал, оборудованный, как банковский.

Зал с очень высоким потолком был наполнен различными звуками: треском арифмометров, штемпельных и пишущих машинок, телефонных звонков, счетов, который смешивался с однообразным шарканьем ног, монотонным гулом сотен голосов и глухим стуком дверей, находящихся в постоянном движении. Пахло типографской краской, атмосфера напоминала железнодорожный вагон. Вдоль застекленных стоек, тянущихся вокруг зала, были установлены столы; с другой стороны возле окошек стояли группки клиентов, кое-где вытягивались длинные очереди.

— Вот это да! — произнесла она с удивлением и некоторым страхом.

Комиткевич, однако, не расслышал ее возгласа. Они шли узкой дорожкой, пока он не открыл перед ней дверь застекленного бокса:

— Здесь мой бывший кабинет, а сейчас ваш, — доложил он с неизменной учтивостью. — Прошу вас.

Это была маленькая застекленная клетка, прозрачный киоск, а внутри — два больших стола, шкаф и несколько стульев.

— Вы уходите из фирмы? — спросила она, беспомощно оглядываясь вокруг.

Он рассмеялся и подвинул ей стул.

— Не совсем так, но что-то в этом духе, скорее, меня уходят.

Ей стало не по себе.

— Но из того, что говорил о вас пан директор, — сказала она несмело, — у меня создалось впечатление, что он вас очень ценит…

— Вероятно, так и есть на самом деле, — согласился он, — однако сумма, предназначенная для доказательства этой оценки, не покрывает моего бюджета… Поймите меня правильно. Я не виню в этом пана Минза. Собственно, все оклады сокращены… Однако не каждый может согласиться с этим.

— Это так печально, — вздохнула она.

— Тс-с-с!.. — он приложил палец к губам с шутовской миной. — Здесь, в кабинете шефа туристического отдела, в кабинете мэтра по удовольствиям, слово «печально» исключено раз и навсегда.

Он начал объяснять ей, как размещены отделы: с правой и с левой стороны туристический, дальше билетные кассы, за ними — информация, бюро заказов, паспортный отдел и оформление виз, рекламация и обмен денег; напротив, по другой стороне, — кассы авиа- и морфлота, багажное отделение, прокат автобусов и автомобилей, а также телефоны; в киоске у главного входа — бюро по аренде мест летнего отдыха.

— В нашем Центре занято шестьдесят человек. Предельная посещаемость достигает пятисот человек в день, так что скучать не придется, учитывая, что ваш отдел самый большой и самый рентабельный. Завтра я представлю вам ваших подчиненных и приступлю к приятной обязанности ввести свою преемницу в курс дела. Нет ли у вас на этот счет каких-либо возражений?

Она поблагодарила его самым сердечным образом, пообещав себе ответить искренней доброжелательностью на его внимание.

Когда она оказалась на улице, ее охватила какая-то почти детская радость. И солнечный теплый день, и заполненные народом тротуары, и первая зелень деревьев — все это показалось ей вдруг снова таким близким, как в те давние годы, когда она была еще студенткой. Она прошла на угол Маршалковской и села в трамвай. Если бы не стеснялась, то улыбалась бы всем.