– Не понимаю, куда она могла деться, двери-то везде закрыты…аааааааа!

Мама завизжала и схватилась руками за зеленые щеки. Дашины ноги болтались из открытой форточки, а сама она висела головой на улицу, махая руками людям, которые начали собираться внизу.

– Даша, – папа схватил ее за ноги и втащил в квартиру. – Разве можно вылезать в форточку!

Бах!

Папа отпустил чадо и схватился за нос.

– Бойкое дитя, – сказал он, – а ну ни-ни бить папочку.

Потом он посмотрел на телефоны.

– Я уже пропустил три важных звонка от клиентов, – сказал он и повернулся к жене: – Дорогая, у нас старшие дети спят, младшая бегает по квартире, пытаясь выбросится в форточку, а ты принимаешь утреннюю ванну. Лучше бы…

– То есть тебе по утрам зубы чистить можно, а мне ванну принять нельзя. Сам бы посмотрел за Дашей! И Мишу с Асей разбудил бы в школу.

Мама попыталась сделать недовольное лицо, но ботокс упорно мешал ей выразить эмоции.

В дверь позвонили.

– Вы, если честно, уже достали. Девочка, мать вашу, – сказала дворничиха тетя Рита, укоризненно глядя на маму.

В ее волосах больше не было овсянки и ягод из варенья, зато она благоухала. Папа принюхался, дворник тетя Рита определенно пахла парфюмом Dior Homme Sport.

– Что, – спросил он, – Дашенька вылила мой одеколон в окно?

Ангелочек поднял ясные глазки и заулыбался.

– Растут у вас дети, как в поле трава, – произнесла тетя Рита, – не смотрите вы за ними, карьеристы хреновы.

Она ушла, за ней тянулся шлейф ароматов имбиря, кедра, ветивера и сандала.

Крокодил Кроки выглянул из-за угла дома, сжимая в лапе пистолет. На его пупырчатой зеленой шее болтался гранатомет. Не оборачиваясь, Кроки подтянул поближе ящик с гранатами, зацепив его лапой.

– Тщщщщщщ, – сказал крокодил принцессе, которая ползла рядом с ним по-пластунски, раскинув во все стороны розовый кринолин, – они где-то здесь.

– Натурально, – подтвердила принцесса, поправляя корону, повисшую на ухе, – сейчас бабахнут, и будет, как в прошлый раз. «Дудумс, шмяк, тыдыщ, и мы отступаем». А уже, между прочим, четыре утра.

Кроки снова высунул из-за угла зубастую морду и два раза выстрелил наугад. Никто не ответил.

– Прячутся, – прошипел Кроки, чутко прислушиваясь, – выманивают нас.

– Я боюсь! – сказала принцесса.

Талия у нее была чуть толще соломинки, зато грудь напоминала две спелые дыньки, затянутые в корсет. Волосы, натурально, были цвета пшеницы, а глаза, как легко догадаться, огромными и голубыми. Она лежала в липкой холодной каше, прижимаясь к земле, и умоляюще смотрела на Кроки снизу вверх.

Кроки сменил пистолет на гранатомет и пальнул за угол. Здание было последним строением в длинном ряду, и после него начиналось открытое пространство. Чистая площадка, ни деревьев, ни мусорных куч, ни автомобилей. Ничего, за чем можно было бы укрыться. И враги, много врагов, терпеливо ждущих, когда Кроки с принцессой выйдут из-за угла и побегут, надеясь пересечь опасный участок живыми. Но, как уже сказала принцесса, каждый раз это заканчивалось одинаково: «Дудумс, шмяк, тыдыщ, и мы отступаем».

– Неужели нет другого пути? – спросила принцесса. – Может, пройти внизу?

Кроки передернуло.

– Лучше здесь, – сказал он.

– Как знаешь, – сказала принцесса.

Она подползла к стене дома и села, опершись спиной о шершавые кирпичи. Кроки снова посмотрел на ее декольте и тонкую талию. В его приплюснутой зеленой голове появился хоровод мало приличных мыслей, пару раз он причмокнул, представляя, как корсет медленно сползает, обнажая дыньки, и как его длинный крокодилий язык скользит по девичьему соску, но он одернул себя и заставил отвести взгляд. Вместо этого Кроки перезарядил гранатомет.

– Пойдем, – сказал он, – возможно, мы сумеем подняться наверх. Тут прорываться бессмысленно. Только тихо, пусть они думают, что мы все еще здесь.

Он спрятал в кобуру пистолет, взвалил на спину ящик гранат, и протянул принцессе лапу. Начал идти снег, в воздухе закружились белые хлопья. Она встала, слегка задев его грудью. У Кроки задрожали задние лапы, он два раза моргнул, а потом быстро осмотрелся, чтобы скрыть замешательство. Сердце у него бешено стучало, и он ничего не мог с этим сделать.

– Миша, проснись, – сказала мама. – Омлет остыл, а ты сидишь, спишь прямо за столом. И рукой делаешь что-то странное.

Миша с трудом разлепил глаза, а потом разжал руку, которая все еще сжимала несуществующий пистолет.

– Он вообще ночами не спит, – сказал папа. – Как ни зайдешь к Мише, он сидит за компьютером и стреляет, стреляет, стреляет. И зубами при этом щелкает, щелкает, щелкает!

Миша покраснел.

– Это игра такая, – сказал он. – Я телохранитель. Объект надо провести через город и доставить на космический транспорт «Сириус». Уже половина города позади. За других персонажей тоже играют люди. Только я не знаю, кто они в реальном мире.

Миша подцепил кусок омлета и сунул его в рот, стараясь не заснуть в ходе жевания.

– Миша, ешь, – сказала мама. – Ну что это такое? Опять не спал до утра?

Миша с трудом разлепил глаза.

– Ем, – сказал он.

– Как у тебя с учебой в школе? У тебя же выпускной класс! – спросил папа.

– Нормально, – ответил Миша.

От омлета пахло розмарином, Миша нервно икнул. Глаза у него сами собой закрывались. Перед глазами тут же появился горячий душ и принцесса, которая медленно снимает свое пышное платье. Аааап! Корсет скользит вниз, обнажая плоть, и по гладкой коже принцессы скатываются прозрачные капли воды, смывая черную кровь зомби, пот, пыль и ужасный розмариновый запах…

– Мне кажется, – сказал папа, – что и за старшим ребенком у нас никто не следит. Кстати, а Ася где?

– Как всегда, спит, – сказала мама, – ей же в школу во вторую смену.

– Откуда ты знаешь, что именно во вторую, – сказал папа. – Мы вообще ничего о наших детях не знаем! Кроме того, что сын ночами сидит перед компьютером, дочь помешана на кинематографе, а малышка то на стенах рисует, то дворничиху духами обливает. Кстати, мы даже не в курсе, что за фильмы смотрит Ася!

– Она смотрит «Секс в большом городе», – сказал Миша. – Это о моде. А еще «Аватара» про больших синих человечков с планеты Пандора.

– Судя по названию, это не о моде, а о кое-чем другом, – сказал папа. – Ей всего четырнадцать, я в ее возрасте и слова-то «секс» не знал. Про Пандору вообще впервые слышу, надеюсь, там все прилично.

– Главный герой там в стрингах, все о’кей, папа, – успокоил отца Миша.

Он снова начал засыпать. Перед его глазами вновь появилась совершенно голая принцесса, которая ловила губами струи воды. Розовые девичьи губы блестели от влаги, волосы, обычно светлые и пушистые, теперь висели тяжелыми прядями, на ресницах повисли крошечные капельки, сияющие в свете электрических ламп. Кроки расположился на кафельном полу и делал вид, что инспектирует свою пострадавшую лапу, но на самом деле он не мог отвести взгляд от красавицы, и его сердце колотилось быстро и тяжело.