дурацкий поход с Женей и его странными друзьями, — Игорь всё больше погружался в глухое раздражение. — И ведь с тех пор она так и не позвонила».

Он пнул с досады попавшуюся по ходу движения сосновую ветку. Ветка улетела далеко, едва не задев впереди идущего Андрея, тот на секунду удивленно обернулся, но ничего не сказал, поправил рюкзак и продолжил движение. Игорь этого даже не заметил: «И я звонить не буду. Её, конечно, тоже можно понять, всех можно понять при желании, только я устал всех понимать, меня вот почему-то никто понимать не хочет!»

В какой-то момент Игорю стало казаться, что он лопнет от злости, которая накатывала всё новыми и новыми волнами, как вдруг он споткнулся об корень, выступавший посреди тропинки, и грохнулся вперёд со всего маху; да так, что в глазах потемнело. Приложился не слабо, лоб раскровил об острые камешки. Тут уже сил сдерживаться не было. Вскочил как пружина, и с яростными ругательствами пнул торчащий из земли корень; попал неудачно, в узловатый завиток, зацепился ботинком и, не удержав равновесие, опять грохнулся наземь. Взрыв неистовой брани взлетел к самым кронам деревьев.

Женя шел дальше всех и, услышав шум, поспешил узнать в чём дело. Прибежав на крики, он застал Андрея и Друида, стоящими над Игорем и покатывающимися со смеху.

— Чего ржете-то?

— Да вот Игорек учудил, — еле отвечал, давясь от смеха Андрей. — Я как раз повернулся к нему, а он — брык об землю лбом. Так прямо с чувством, аж пыль поднялась. А потом…

Андрей согнулся пополам, не в силах совладать с рвущимся из него смехом.

— Потом вскочил, пнул корягу и опять шлёпнулся, — закончил за него Лёшка-Друид, — экспрессивно получилось.

— И чего ржать-то, упал человек, а они ржут, — проворчал Женя, — он, может, зашибся больно.

Но тут подал голос сам Игорь, всё ещё сидевший на тропе и уже почти совладавший с приступами смеха:

— Нет, Жень, это надо было видеть — и вправду так по-идиотски получилось, просто не передать.

Продолжая смеяться, Андрей протянул Игорю руку:

— Вставай, братан. Ну, ты умеешь повеселить, оказывается. Главное, хлоп — мордой об землю и видимо не удовлетворился результатом, тут же вскочил и хлоп — второй раз! Ой, хр-хр, у меня уже живот болит… Я уж думал, на третий заход пойдёт. Хорошо остановился, если бы и в третий раз, меня бы, наверное, расплескало тут вообще…

— Да уж, представляю как это со стороны выглядело.

— Было эффектно, прямо скажем.

Женя озабоченно огляделся по сторонам:

— Ладно, сделаем небольшой привал, всё одно уже остановились.

Игорь поднялся, всё ещё улыбаясь. Странно, но злость разом улетучилась. Лопнула подобно воздушному шару, нарвавшемуся на иголку. Вылетела вся с потоками ругательств. А потом смехом будто смыло с души даже остатки этой копоти. И сейчас Игорь испытывал только симпатию к хохотавшему открыто, во весь голос Андрею, беззвучно смеявшемуся Друиду и к улыбавшемуся Женьку.

Парни расположились на небольшой полянке, примыкающей к лесной тропинке. Андрей достал походную флягу в новеньком кожаном чехле, свинтил крышку, понюхал горлышко и, удовлетворительно кивнув, смочил платок:

— На вот, лоб протри, царапины надо обработать.

— Что это?

— Спирт, немного разбавленный.

Женя, прищурившись, посмотрел на Андрея:

— Надеюсь, ты его взял чисто в дезинфицирующих целях?

— Именно так, командор, отбросьте все сомнения и тревоги, — на лице Андрея не дрогнул ни один мускул, но в глазах заблестели лукавые огоньки.

Женя склонил голову:

— Что-то слабо верится.

— В экспедиции мы свято чтим сухой закон и вообще все законы, даже кодекс Хаммурапи, на всякий случай.

— Ну да, конечно, — вздохнул Женя.

Андрей незаметно подмигнул Игорю.

Падение и удар о землю выбили из головы Игоря вязкие мысли о семейных неурядицах. Короткий отдых восстановил силы, мир вновь наполнился звучанием ветра, щебетанием птиц, раскрасился россыпью оттенков зелени леса и синевы неба. Солнце уже поднялось довольно высоко, но высокие сосны практически не пропускали прямых лучей, из последних сил сберегая утреннюю прохладу.

Короткий привал, не более двадцати минут, был прерван по команде Евгения, и отряд двинулся дальше. Женя планировал до полудня выйти к деревушке Старый Дый, что лежала прямо на пути их маршрута к Моравскому провалу. Деревушка была настолько маленькая, что даже не на всех картах отмечена. Женя с Друидом планировали там пообщаться с местными старожилами, в надежде услышать какие-нибудь легенды и предания о провале.

Ещё задолго до самого похода они приступили к сбору сведений об этом загадочном объекте, скрупулёзно накапливая всю информацию, какую удавалось выудить в интернете. Но информации имелось на удивление мало, что само по себе уже отдавало странностью.

Конечно, такие места редко привлекали внимание серьёзных исследователей и журналистов. На карте страны полно мест с аномальной активностью и ворохом леденящих кровь легенд, но за исключением жёлтой прессы никому до них дела нет.

Тем не менее, всё же попадались энтузиасты-одиночки, известные в узких кругах краеведы, летописцы родных мест, благодаря которым иногда удавалось получить ценнейшие сведения о таинственных событиях и преданиях, которые поражённое естественнонаучным мировоззрением общество, как правило, пренебрежительно оставляет без внимания.

Кроме того, к месту, где наблюдаются аномальные явления, неизменно стекаются разномастные экстрасенсы, шаманы, любопытствующие одиночки и вообще целый сонм странных личностей разной степени экзальтированности. Многие из них потом подробно расписывают свои героические похождения на бескрайних просторах всемирной паутины, тем самым становясь ещё одним источником полезной информации.

Помимо этого, существует и активно действует целый ряд организаций и объединений, специализирующихся на изучении аномальных зон, так называемых "мест силы" и шлейфа из окружающих их мифов и легенд. Казалось бы, уже вся страна тщательно и вдумчиво исследована вдоль и поперёк, обо всех, мало-мальски загадочных местах написаны книги, статьи в журналах и блогах, с подробным описанием таких мест, их историями, легендами и подробными картами маршрутов. Однако о Моравском провале практически никем из них даже не упоминалось.

И всё же кое-что было известно. Первые упоминания о провале датируются началом девятнадцатого века.

Священнослужитель одного из уездов, Протопопов Косма, писал в епархию при Спасо-Преображенской соборной церкви Пермского монастыря, об имеющихся сложностях в распространении «Закона Божия» среди местного населения. Письмо святого отца среди прочего содержит упоминание о «…бесовских поверьях, бытующих в уезде, о некоей дыре в земле превеликой, среди лесу нехоженого. Оная дыра по представлениям местного темного люда являет врата в преисподнюю. Места окрест той скважины нехорошие, гиблые, поелику силы темные, да нечисть поганая из неё по ночам выбирается, да бродит окрест на погибель народу православному».

Также удалось разыскать упоминания о загадочном провале во