Дмитрий подхватил свою сумку и выскочил из дверей на первой же остановке, став добычей холодного дождя. Ничего, лучше уж охладиться. Лучше пешком прогуляться, лишь бы кошмар остался позади. Господи! Ну сделай так, чтобы ничего этого не было! Или пусть это окажется сном! Просто сном!

Да, за лето они, конечно, всё забыли. Первая же самостоятельная по алгебре – и восемь двоек. Теперь вот часовая стрелка лениво ползла к четырём, а жертвы летних удовольствий старательно напрягали мозги – переписывали. В этом отношении Дмитрий был либералом – в журнал плохие отметки проставлять не спешил, давал неделю на реабилитацию, но итоговую оценку всё-таки снижал на балл. Чтобы жизнь мёдом не казалось.

Судя по огорчённым физиономиям «переписчиков», она им казалась дёгтем. Густым и чёрным. Дмитрий вот уже третий год работал здесь и не переставал удивляться. Ну прямо оазис какой-то, островок девятнадцатого века в кислотном океане двадцать первого. Дети учатся! Более того, дети хотят учиться! И не только из-за родительских понуканий.

Гимназия, конечно, хорошая. Дело даже не в том, что православная. Не только в том. Три года назад, решив выползать из трясины массовой школы, он насмотрелся разного. Статус «православности» нередко оборачивался пшиком. Рассадники лицемерия, как откровенно признался ему один знакомый батюшка. Ролевая игра в девятнадцатый век, да и то с каждым годом всё халтурнее.

Здесь было иначе. Как-то проще, по-домашнему. Монастырских порядков не заводили, напрасной муштрой не мучили. Требования, конечно, были строгие – но не строже, чем в иных, совершенно светских местах.

Директрисе Марине Павловне удавалось лавировать между Харибдой жёсткости и Сциллой вседозволенности. Пока, во всяком случае, удавалось. Да и учителя подобрались что надо. Некоторым, правда, не хватало профессионализма, но зато они действительно любили детей и действительно знали свой предмет.

– Ну что ж, дамы и господа, – глянув на часы, оборвал тишину Дмитрий. – Время истекло, пора сдавать работы. Надеюсь, подписать их не забыли?

Как всегда в таких случаях, страдальцы выпрашивали ещё минуточку, «вот только дописать ответ». В конце концов листочки возлегли на учительском столе неровной стопкой, а подрастающее поколение шумно вытекало из класса. Не забывая, однако, попрощаться. В массовой школе – вещь из области ненаучной фантастики. А здесь – в порядке вещей.

Дмитрий не стал сразу же проверять работы. Это вечером, в тихой обстановке. Если, конечно, шестилетний Сашка уткнётся в сказки, а не станет носиться по квартире, изображая Маугли и Кинг-Конга в одном флаконе.

Сейчас предстояла куда менее приятная штука – поурочные планы на всю четверть. Параллель шестых, параллель девятых. Жуть! Тупая писанина, но ведь не отвертишься. Департамент бдит, Департаменту частная, а уж тем более православная школа – как заноза в известном месте, им только дай повод – укусят радостно.

Спустя полчаса Дмитрий оторвался от скучных бумаг. И обнаружил, что в классе он не один. Максим Ткачёв, новенький ученик из его девятого "А", оказывается, не ушёл с остальными «переписчиками», а тихо сидел на задней парте и что-то сосредоточенно читал.

– Ты чего, Максим? Результатов ждёшь? Так я же сказал, завтра будут. Сейчас, извини, другие дела.

Максим приподнял голову, оторвавшись от книги.

– Нет, Дмитрий Александрович, я просто хотел спросить… Я не понял сегодня вот эту задачу, на геометрии. Где надо по теореме про внешний и внутренний угол на круге… Нам в старой школе этого, кажется, не давали…

– На окружности, – механически поправил Дмитрий. – Смотри, это вот как делается… – Он вышел к доске, взял мел. – Строим два треугольника, один в другом…

– И так просто? – спустя пару минут захлопал глазами Максим.

– Ну да… Математика вообще штука простая, если её не усложнять специально. А чего же ты полчаса сидел, не решался спросить?

– Да я как-то… – замялся Максим. – Я хотел спросить, а потом вижу, вы заняты, решил пока почитать… ну и увлёкся. Извините.

Это было на него похоже. За две недели Дмитрий уже заметил, что мальчик читает везде и всюду. На уроках (был потом тягостный разговор с пожилой учительницей географии), на переменах (не раз на него, сидящего на подоконнике с книгой, натыкались со всей дури несущиеся старшеклассники), даже в школьной столовой (увлёкшись чтением, он однажды чисто механически выпил чужой компот, над чем долго потешались окружающие дети).

Вообще своеобразный был мальчик. В чём-то не по годам развитый, а в чём-то – сущий младенец. Экзамены в гимназию выдержал с завидной лёгкостью. То, что ребёнок неверующий, директрису не особо напрягло, не первый случай. Главное – внушала его маме Марина Павловна, – чтобы это не создало мальчику сложностей в общении.

Не создало. Максим прекрасно вписался в коллектив, умудряясь при этом оставаться самим собой. Нашёл свою социальную нишу.

– И что на сей раз? – поинтересовался Дмитрий.

– Да вот, – Максим протянул ему пухлую книгу в ядовито-глянцевой обложке.

«Тайное среди нас. Экстрасенсорика в теории и на практике». Творение некоего господина Ласточкина, действительного члена некой Академии Белой Изотерики.

Дмитрий скривился, будто от недозрелой смородины.

– И что, увлекательное чтение? – спросил он сухо.

Максим пожал плечами.

– Вполне. Тут такие случаи описаны, которые наукой ну никак не объясняются. А факт, что на самом деле бывают. Ну, ясновидение там, телекинез, исцеление безнадёжных больных. А вы, Дмитрий Александрович, не верите в это?

Дмитрий выдержал паузу. Неясно было, как строить разговор. Своему, православному, он легко бы разложил всё по полочкам, но здесь явно не тот случай. Нет у него в голове этих полочек… Но и отмолчаться нельзя.

– Видишь ли, Максим, – начал он осторожно, – боюсь, у нас тут мнения не совпадут. Я православный христианин, из этого и исхожу… Верю ли я в такие случаи, как тут описаны? – он скосил глаза на полкило оккультятины. – Возможно, не всё тут и шарлатанство. Есть такие факты, да. Весь вопрос в их происхождении. Чудеса бывают или от Бога, или от нечистого, других вариантов нет. Только вот если это от Бога, то оно и видно. Например, монах, пребывающий десятки лет в аскетическом подвиге, получает благодать исцеления или прозорливости… Но такое случается редко, Господь не раздаёт эти дары направо и налево. А вот куда чаще от подобных чудес пахнет серой…

Максим прищурился.

– То есть вы считаете, что если это не у православного монаха, то обязательно от дьявола? А если это просто какие-то законы природы… неизученные пока?

– Знаешь, – протянул Дмитрий, – я тоже в своё время об этом читал. Но слишком уж часто такие способности плохо кончаются. Для их обладателя. Или человек с ума сходит, или самоубийство, или там явная одержимость бесами. Интересные законы природы, не находишь? С завидным постоянством ведущие человека к гибели, и телесной, и духовной. Нет, дорогой, тут уж явно видна чья-то сознательная воля. И при том весьма злая.