В 977 г. Свенельд и Ярополк нанесли внезапный удар по соперникам. Брат князя Олег был разгромлен и погиб. Владимир и его дядя Добрыня вынуждены были бежать за море. Но решающей оказалась позиция простого народа. Когда Свенельд умер, Владимир возвратился на родину. Выяснилось, что его ждали. Новгородцы, кривичи, чудь, весь сразу же приняли его сторону. Потом к нему начали переходить другие племена и города. Поход на Киев в 980 г. обошелся вообще без боев. А Ярополк боялся даже остаться в собственной столице, не доверял подданным. Сбежал в крепость Родню, был осажден.

Приближенный Варяжко советовал Ярополку: «Не ходи, государь, к брату, ты погибнешь. Оставь Русь на время и собери войско в земле печенегов». Как видим, последним верным слугой князя был иноземец, и даже бежать ему было некуда, кроме как к печенегам, навести на Русь кочевников! Но другой советник, Блуд, уговорил князя сдаваться. Он поехал к брату, и поджидавшие в сенях наемники-варяги пронзили его мечами.

Казнили его по закону, как соучастника переворота, отцеубийцу, братоубийцу? Уже позже, при Ярославе Мудром, «Русская правда» в первой статье гласила: «Кто убьет человека, тому родственники убитого мстят за смерть смертию». Владимир исполнил закон. А жена Ярополка Преслава в это время была беременной, и победитель включил ее в число своих жен. Это было не извращением, не проявлением похоти, а тоже по закону. Ведь супруга не отвечала за преступления мужа, и государь поступил, как требовало языческое славянское право – брат наследует вдову брата. С гречанкой он не жил как с супругой (она была старше Владимира лет на 12–15), но принял в семью, содержал наравне с другими женами и признал своим ее сына Святополка. На Руси таких детей называли «сыновьями двух отцов».

Миновало несколько лет, и в 988 г. Св. Равноапостольный великий князь Владимир Святославич утвердил в Киеве христианство. При этом вступил в брак с византийской царевной Анной. Но у него было уже несколько языческих жен и родившихся от них детей. Их требовалось удалить, и государь поступил так же, как его отец: назначил сыновьям уделы. А матерей разослал вместе с детьми. При этом восьмилетнему Святополку и Преславе достался Туров, земля племени дреговичей.

Можно отметить, что государь отнюдь не обидел приемного сына. Его удел был обширным и плодородным, охватывал южную часть Белоруссии. Княжество было куда более благоустроенным, чем глухомань Суздаля или Ростова, в 1006 г. здесь была учреждена самостоятельная епархия. Кроме Турова, во владения Святополка попали города Пинск, Брест. Но рядом со Святополком находилась его мать. Уж она-то теплых чувств к Владимиру никогда не питала. Пока жили в Киеве, приходилось придерживать язык. А в Турове мать и ее окружение обрабатывали Святополка по полной программе.

Что ж, русские умельцы строили чудесные хоромы – светлые, жизнерадостные, украшали их затейливой резьбой. Таким был и туровский дворец. Но наполняли его злоба и ненависть. Святополку вдалбливали, как узурпатор-дядя коварно сверг и убил его отца. Какое блестящее положение он занимал бы при Ярополке – первенец, наследник! Святополку перевалило за 30, однако мать цепко держала его под своим влиянием, даже не позволяла жениться. Для истинного наследника киевского престола любая боярская дочка выглядела неподходящей партией…

А по соседству лежала Польша. Там правил король Болеслав Храбрый, могущественный и крайне воинственный. Он покорил Чехию, громил немцев, литовцев, полабских славян – лужичан и лютичей. Лютичи и чехи объединились с германским императором Генрихом II, дали отпор. Тогда Болеслав обратился к св. Владимиру. Предложил союз против немцев и посватался его к дочери Предславе. Нет, русский государь отказался. Он не хотел вступать в совершенно ненужную войну, а дочку и просто пожалел – Болеслав был уже стариком. А по комплекции чрезвычайно толстым, он даже передвигался с трудом. Залезть в седло ему помогали слуги.

Зато воевать он готов был с кем угодно, без разницы! Отказом он оскорбился. Немедленно заключил мир с той же самой Германией, с которой только что дрался, и в 1013 г. полез на Русь. Однако богатыри у св. Владимира были крепкими, дружины спаянными и отлично обученными. Полякам сразу же крепко всыпали, и Болеслав в скором времени смекнул, что он, пожалуй, погорячился. Заюлил, предложил в переговоры. Св. Владимир был совсем не против прекратить драку: не он ее начал. Условились с соседом обставить мир попрочнее, по-родственному, и свадьба все-таки состоялась. Но уже не короля и молоденькой княжны. Теперь Болеслав предложил выдать собственную дочку от первого брака за туровского князя Святополка. Договор подписали, молодых обвенчали. Как водится, попировали, попели, поплясали.

Хотя у Болеслава храбрость отнюдь не сочеталась с честностью и благородством. На самом деле, его ход был мастерски рассчитанной диверсией. О настроениях Святополка он отлично знал, жили-то рядом. К невесте прилагался духовник. Причем не простой, а королевский, колобжегский епископ Рейнберн. Когда отгремели торжества и гости разъехались, он от имени Болеслава выложил Святополку далеко идущие предложения. Не пора ли князю отделиться от ненавистного дяди? Перейти под руку любезного тестя? Разумеется, вместе с Туровским княжеством. Заодно и веру сменить, перекинуться под эгиду римского папы. В общем, выстрел был нацелен точно. Попал в «яблочко». Святополк загорелся.

Но ведь и Владимир Красно Солнышко находился у власти не первый день. Плохим он был бы государем, если бы не знал: в Турове очень и очень неладно. Плохим был бы государем, если б не присматривал через верных людей за Святополком и его окружением. Вызреть заговору он не позволил. Как только открылось, что «сын двух отцов» подговаривает ближних бояр изменить, Владимир рассудил, что его отцовские обязанности к приемышу исчерпаны. Дружинники нагрянули внезапно и арестовали теплую компанию. Привезли в Киев, королевну устроили деликатно, при дворе. А Святополка с Рейнберном определили туда, где и положено находиться предателям, – в темницу. Епископ такого потрясения не перенес, в тюрьме скончался.

Казалось, спокойствие на Руси наладилось, ан нет… Подал голос Новгород. Город богатый, край обширный, и подать он платил немалую – 3000 гривен серебра в год. Треть шла на содержание местного князя и его дружины, две трети отправлялись в Киев. Новгородские бояре давно роптали, а надо ли платить? На ком стоит вся Русь, как не на новгородцах? Разве не Новгород призвал Рюрика, шел на Киев под знаменами Вещего Олега, возвел на киевский престол самого Владимира? И где же благодарность?

Правил здесь сын государя Ярослав, позже он получит прозвище Мудрого. Он был молодым, горячим. Возглавлял новгородцев в победоносной войне против шведов, женился на шведской принцессе Ингигерде. Местные бояре подзуживали князя. Столица и без того купается в роскоши, неужто сами не нашли бы, куда деньги девать? Храмы и дворцы отгрохали бы не хуже киевских! Ярославу их доводы показались резонными. В 1014 г. он отписал отцу, что дани присылать не будет.

Владимир рассердился. Пригрозил ослушнику, что приведет его к порядку силой. Но нашла коса на камень. Гнев отца Ярослав расценил как незаслуженный, в свою очередь завелся. Да ему и стыдно было бы отступить – перед новгородцами, перед молодой супругой. Отрезал: не будем платить и все. Строптивость зашкалила через край, и св. Владимир велел собирать войско. Намеревался ли он сражаться против сына? Факты показывают, что нет. Он отлично знал, что кашу заварили новгородские бояре, жалевшие свои кошельки. Знал и другое: эти бояре тоже не захотят войны. Ведь при осаде могли погибнуть их дома, богатства, разорялись бы их села.