— Что за чертовщина?

— Вот именно. Ладно, пойдём в мою берлогу, обсудим вашу проблему. Ты не представляешь, как я хочу, чтобы вы отсюда убрались.

Они пошли вслед за размытым в тумане силуэтом. Вода хлюпала под ногами. Полина взяла Семёна за руку. Ещё ни разу до сегодняшнего дня они вот так не ходили, — взявшись за руки. От этой мысли Семёну стало теплее.

Полина прижалась к нему и зашептала:

— Зачем мы идем за ним? А если он…

— Нет, — откликнулся спереди серый силуэт. Неужели здесь такая слышимость? — Нет. Я не маньяк. Ну, вот мы и пришли.

Силуэт остановился у ворот. Семён с Полиной подошли ближе, и плоская фигура их нового знакомца, и ворота, и ограда приобрели объёмность. Бородач оперся локтем на ржавый металлический забор. Ворота тоже были покрыты ржавчиной, краска давно с них сошла, кое-где она свисала мелкими лоскутами неопределенного цвета.

— Я выбрал этот дом, — сказал мужчина, — поскольку он был не таким старым, как все остальные. Ну что же… войдём.

Они прошли по дорожке до крыльца и увидели рукомойник, прибитый к веранде. Бородач взял из блюдца в руки небольшой брусок, намочил его и потёр руки. Потом протянул брусок Семёну.

— Это мыло. Магазинов, как вы видите, здесь нет. Приходится делать мыло из мыльнянки. Она растет у меня в огороде.

— Зачем нам мыть руки? — спросила Полина.

— Мы будем обедать.

Они вошли в темную избу, и бородач зажег несколько свечей. Изба была натопленной, на печи стояла мятая кастрюля.

Семен и Полина осматривали комнату. На подоконнике стояла ваза с засохшим букетиком цветов. Сколько он здесь простоял — неизвестно, но, видимо, давно. Цветы потеряли цвет, казались серыми, как и всё здесь вокруг.

— О, господи! — вдруг воскликнула Полина! — Что это?

Семён шагнул к ней и побледнел. На полочке с редкими книгами стояла потрёпанная и выцветшая фотография. Это был портрет Полины.

— Он маньяк, — зашептала Полина. — Я же говорила тебе. Маньяк. Зачем ему моя фотка? И откуда он её взял?

Семён молча полез во внутренний карман куртки, вынул блокнот. Раскрыв блокнот, он показал Полине фотографию — точь-в-точь такую же, как и та, что стояла на полке, только не потрёпанная.

— Это моя фотография, — сказал Семён. Он уже начал догадываться, что происходит, но упорно гнал свою догадку вон, как безумную. — Помнишь я снял тебя перед защитой курсовика? А потом распечатал снимок.

Полина посмотрела на него, и в её взгляде было столько ласки, что Семён снова ощутил тепло в груди.

— Он её украл? — спросила Полина. — Всё, что хранишь в смартфоне легко может сделаться общественным достоянием.

— Ничего я не крал, — сказал бородач. Он расставил на столе тарелки с густым супом, состоявшим в основном из картошки и моркови. — Это я тебя сфотографировал.

— Я требую объяснений! — сказала Полина. — Предупреждаю, я хоть и маленькая, но могу драться, как бешеная кошка.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул бородач.

— А Сеня увлекается гирями и тоже сможет вам накостылять.

Бородач заулыбался во весь рот.

— Вот как вы отвечаете на гостеприимство.

— Не увиливайте от ответа!

Бородач полез в карман и вынул мягкую игрушку енота, грязную, поблекшую, местами потертую.

— Узнаёшь? — спросил он. — У тебя в рюкзачке лежит такая же.

Полина с трудом проглотила застрявший в горло комок и посмотрела на Семёна. Потом снова на бородача:

— Откуда это у вас?

— Я тебе подарил. После защиты твоего курсовика.

Полина медленно опустилась на стул. Семён прокашлялся. А бородач неотрывно и напряженно смотрел на них.

— Сенечка, — Полина повернулась к аспиранту, — что происходит?

— Я понял, где я видел этого мужика. Он мне напоминает…

Полина перевела взгляд с Семёна на бородача и закончила:

— …тебя самого, только старого.

— Не такого уж и старого, — сказал мужик. — Мне едва стукнул сорок.

— Вы… — начал Сеня, — то есть, мы застряли здесь?

Бородач кивнул.

— А где же Полина? — спросил Семён, хотя мог бы и не спрашивать: портрет на полке, засохший букетик на окне…

— Может, сначала пообедаем?

— Нет. Мы хотим знать ответ.

Мужик вздохнул.

— Она умерла. Во время родов.

— Когда?

— Спустя девять месяцев.

Полина закрыла лицо руками.

— Вы понимаете, почему я хочу, чтобы вы отсюда убрались?

Полина подняла голову:

— Сенечка, значит, ты любишь меня?

— Да, — сказали хором Сеня и мужик. И мужик добавил: — Безумно.

Он поднялся, прошёл по комнате. Старые половицы скрипели под его тяжелыми шагами.

— Мы должны сделать другой выбор. Другой.

Он остановился, постоял, прикусив губу.

— Я дурак, дурак. Захотелось романтики, приключений, согласился на все его предложения.

— Я ничего не понимаю, — сказал Семён. — Чьи предложения?

— Когда он появляется, на деревню опускается туман. В тот день, когда мы с Полиной оказались здесь, туман захватил деревню… А затем вместе с туманом появился…

— Запах серы? — подсказал Семён-младший и усмехнулся. Но тут же посерьёзнел — шутку никто не оценил.

— Кто… появился? — спросила Полина.

Семён-старший кивнул в сторону стола.

— Надо подкрепиться. Он скоро придёт.

Аспирант скрипнул зубами, хотел сказать колкость о том, как ловко и драматично хозяин оттягивает разговор о главном, но ощутил урчание в животе. Поэтому молча уселся за стол, пододвинул тарелку и принялся за трапезу.

— Откровенно говоря, — продолжал бородатый, — мы тоже решили, что он появился из преисподней. Видели бы вы его образину! Хотя, увидите ещё… Но мы с тобой, Сеня, материалисты и скептики до мозга костей, пусть даже и со страстью к приключениям. И не верим ни в нечисть, ни в сверхъестественное. В этой деревне находятся Врата. Только не в потусторонний мир. Эти Врата — темпоральные и ведут за пределы Солнечной системы. В тот день, а тот день я не забуду никогда, мы вышли из сарая и оказались в густом