сородичей. Во-первых, они значительно меньше, ростом с крупного лабрадора, пожалуй, если ориентироваться на невнятные взмахи руками. Во-вторых, они не летают и не пышут огнём и вообще крайне миролюбивы, питаются исключительно зеленью и рыбой. Какие-то крупные ящерицы, по всей видимости. Но на острове нет никаких ящериц. Заплывают иногда отдохнуть или отложить яйца на берегу громадные неповоротливые черепахи. Удивительно, что местные их в качестве еды не рассматривают, не употребляют в пищу их яиц, даже иной раз отгоняют от черепашат птиц. Черепахам здесь совершенно безопасно.

Но “мать” права: торопиться ему совершенно некуда, до следующего корабля три месяца и два дня. Время здесь течет медленно.

***

Он записал сказку: “Один мужчина потерял свою жену. Его жена была глупая женщина и ночью вышла за порог. Там её съело чудовище упу-май, вышедшее из моря, и срыгнуло её кости под ступени дома. Утром мужчина встал и начал звать свою жену: “Жена, лепешки не испечены и рыба не засушена! Я есть хочу!” Но жена ему не ответила. Тогда он стал ходить по деревне и звать жену, но так и не нашел её, а другие женщины смеялись и говорили, что она ушла к другому, потому что другой лучше лижет. Мужчина опечалился и, голодный и злой, пошёл домой, однако к тому времени уже начало темнеть, поэтому на пороге он запнулся о кости своей жены и пребольно разбил себе лицо. А кости захихикали и сказали: “Так тебе и надо! Сам теперь готовь себе еду и лечи свои раны, потому что я умерла!” Только готовить самому себе еду ему больше не пришлось. Кровь учуяло чудлвище упу-май и съело мужчину тоже, а кости сплюнуло под крыльцо дома.”

Из этой сказки он мог пока сделать только два вывода. Во-первых, сексуальность в племени отнюдь не табуирована, потому что сказку рассказывают детям. Во-вторых, жены здешние — вполне нормальные женщины и терпеть не могут стоять у плиты (или очага, её заменяющего).

***

У него были заранее заготовлены карточки для установления среднего коэффициента интеллекта раафи. Конечно, в картинках, поскольку ни собственной, ни заимствованной письменности у раафи нет. Разработанные специалистами получше него самого. Отличная вещь, простая и удобная в применении и обработке.

Ещё у него есть комплект карточек для анализа брачных, семейных, сексуальных представлений людей раафи.

Но вот что интересно: обычно названия племен и народов переводятся как просто “люди”. Племена не изобретают себе названий, люди просто говорят про себя: “я человек, потому что я отношусь к людям”. У этого племени “раафи” дословно означает “человек, который стремится познать истину”. И ведь правда!

Стремясь познать истину, мальчишки утащили у него фонарик на батарейках и разобрали на части. Из корпуса сделали плевательное орудие и оплевали его косточками мелкого местного фрукта, названия которого он не знал. Заодно обогатили свой словарный запас.

А тесты на уровень интеллекта ничего нового ему не открыли: рядовой раафи примерно в два раза умнее его самого. Потому что он сам еду добывает в супермаркете, а раафи — в океане. Но научную работу напишет он, а не раафи.

***

На четвертый месяц у него сдохла последняя батарейка для радиоприемника, и мир за пределами острова окончательно исчез. Его это не особенно встревожило, поскольку время здесь текло медленно и вязко, и вести о том, что где-то далеко всё иначе, что-то происходит, кто-то чего-то требует, что-то решает и заявляет, скорее раздражали, чем развлекали.

Местные, впрочем, очень огорчились. Они не понимали ни слова из того, что радиоприемник им бормотал, но от португальской попсы приходили в почти религиозный восторг.

Кроме того, под радио они более охотно решали задачки и проходили тесты.

Но батарейки окончательно разрядились. Он не думал, что их понадобится так много и взял всего три пачки. У него была ещё солнечная батарея, но её хватало только на зарядку второго фонарика, диктофона и простенькой электронной книги. Без книги же жить он решительно отказывался.

Без радио лично ему сделалось спокойней. Приятно, что можно забыть о том, что где-то ещё есть люди.

По вечерам он заполнял журнал наблюдений.

***

У него есть коллега. Довольно приятная женщина, замечательная исследовательница. Её монография о быте племен охотников-собирателей Африки произвела в своё время фурор в научном сообществе. Больше всего почему-то впечатляло, что собиратели в среднем склонны обменивать женщин на большее количество скота, чем принято в племенах охотников.

Так вот, эта коллега совершенно одинока и, кажется, живет в своём кабинете.

В принципе, это даже не настолько фантастическое предположение, поскольку многим аспирантам приходилось буквально ночевать в библиотеках и кабинетах, когда нужно было срочно закончить какую-то работу. А ещё он сам, будучи аспирантом, однажды не смог заплатить за жилье и был выселен (склочная хозяйка мстительно выкинула первый черновик его диссертации). И три месяца прожил в корпусе прикладных исследований, каждый вечер изображая, что уходит домой, но вместо этого пережидая в душевой, пока довольно ленивый охранник вяло пройдётся по коридорам и на всю оставшуюся ночь задремлет перед телевизором в своей каморке.

Так вот, эта коллега, приятная женщина, пригласила пропустить по стаканчику в баре.

— Завтра я уезжаю в командировку. На полгода, — ответил он.

Он не ощущал никакого желания пропускать по стаканчику, потому что в баре будет тесно, жарко, накурено, шумно. И уж тем более — пропускать стаканчик в компании приятной и милой во всех отношениях коллеги.

***

Распорядок дня таков: утром подняться и понаблюдать за ритуалом приветствия солнца (в первые недели было особенно неловко, потому что раафи считают, что приветствовать восход должны все. Вообще все; даже черепахи в океане, говорят они, на восходе всплывают и машут ластами). Получить свой завтрак — обычно это пара лепешек с тонкими крошками золы на золотистой корочке, несколько манго и скорлупка от кокоса, полная рыбного варева. Затем понаблюдать, как рыбаки уходят в море. У них смешные и хрупкие маленькие лодочки, у каждого своя, но ловят рыбу они группами, растягивая между лодочками сети и медленно проплывая так пару миль. После, когда лодочки скроются на горизонте, присоединиться к женщинам, которым это очень смешно: есть женские дела, есть мужские, и женщины никогда не интересуются мужскими, а мужчины — женскими. Но постепенно они привыкают и даже снисходительно разъясняют ему, что муку для лепешек нужно выбивать из хорошенько просушенного мелкого батата, а крупный не тратить, потому что он пригодится на кашу и суп. Они показывают ему, как чинить сети и как