Стремительно вскочив с постели – ни дать ни взять выпущенный из пушки снаряд, – Фрея властно ткнула пальцем в дверь.

– Вон! – рявкнула она.

На лице мужчины расплылась ухмылка: в комнате было настолько светло, что не заметить ее было невозможно.

– Не могу, дорогуша, – проговорил он. – Там, куда вы указываете, меня подстерегает опасность. Я должен либо выбраться через окно, либо спрятаться где-то в вашей комнате.

– Вон! – повторила Фрея. – Я не намерена прятать у себя всяких негодяев. Да и порядочных мужчин тоже. Убирайтесь!

За дверью послышались возбужденные голоса – похоже, разговаривали несколько человек одновременно – и звук торопливых шагов. Они приближались.

– Я вовсе не преступник, дорогуша, – заметил мужчина. – Я простой смертный, который попал в переплет. В шкафу никого нет?

У Фреи даже ноздри раздулись от ярости.

– Вон! – снова скомандовала она.

Однако мужчина, не обращая на нее внимания, промчался к шкафу, распахнул створку и юркнул внутрь.

– Не выдавайте меня, дорогуша, – попросил он, прежде чем захлопнуть дверцу изнутри. – Спасите от судьбы, которая хуже смерти.

Почти одновременно раздался громкий стук в дверь. Фрея замешкалась, не зная, то ли идти сначала к ней, то ли к шкафу. Пока она решала, что делать, дверь распахнулась и на пороге возникли владелец постоялого двора со свечой в руке, плотный джентльмен невысокого роста с седыми волосами и лысый дородный субъект, которому не мешало бы побриться.

– Вон! – приказала она вне себя от ярости.

С мужчиной, забравшимся в шкаф, она разберется позже, после того как вышвырнет за дверь этих наглецов, осмелившихся войти в комнату, которую занимает она, леди Фрея Бедвин. Где бы эта комната ни находилась – в Линдсей-Холле, в Бедвин-Хаусе либо на постоялом дворе, где ни одна дверь не запирается на замок, – никому не дозволена подобная бесцеремонность!

– Просим прощения, мэм, за то, что потревожили вас, – проговорил седовласый джентльмен, выпятив грудь, и принялся обводить освещенную светом свечи комнату пристальным взглядом, вместо того чтобы, как того требуют правила приличия, смотреть Фрее прямо в глаза, – но мне кажется, сюда только что забежал мужчина.

Дождись он приглашения войти в комнату и обратись к Фрее с надлежащей вежливостью, она, быть может, безо всякого зазрения совести выдала спрятавшегося в шкафу незнакомца. Однако седовласый джентльмен совершил ошибку, нагло ворвавшись в помещение, которое Фрея занимала, и ведя себя так, словно ее здесь нет. В отличие от него небритый субъект похотливо смотрел на Фрею. А хозяину постоялого двора было, похоже, вообще на все наплевать.

– Вот как? – надменно воскликнула Фрея. – И вы видите этого джентльмена? Если нет, предлагаю вам тихонько закрыть за собой дверь и дать мне и остальным постояльцам данного заведения лечь спать.

– Прошу меня простить, мэм, – настойчиво проговорил джентльмен, взглянув сначала на закрытое окно, потом на кровать и на шкаф, – но мне бы хотелось обыскать комнату. Для вашего же блага, мэм. Этот мужчина – преступник, и его присутствие в комнате леди небезопасно.

– Обыскать мою комнату?! – Фрея набрала в себя побольше воздуха и, надменно вскинув голову, отчего ее длинный, слегка крючковатый нос – фамильная черта всех представителей рода Бедвин – поднялся вверх, уставилась, на него таким холодным взглядом, что джентльмен наконец-то соизволил взглянуть на нее и, похоже, в первый раз ее увидел. – Обыскать мою комнату?! – Она перевела взгляд на молчавшего до сих пор хозяина постоялого двора, поспешно спрятавшегося за ореол пламени свечи. – Таково ваше гостеприимство, которым вы на все лады хвастались, когда я приехала? Хорошо же, моему брату, герцогу Бьюкаслу, будет крайне интересно узнать, что вы позволяете своим постояльцам – если, конечно, этот джентльмен ваш постоялец – посреди ночи барабанить кулаками в дверь комнаты его сестры и врываться к ней, не дожидаясь приглашения войти, только потому, что ему кажется, будто сюда забежал какой-то мужчина. И стоите, словно воды в рот набрав, не возразив ни словом, когда он делает наглое и нелепое заявление, что собирается обыскать мою комнату!

– Очевидно, вы ошиблись, сэр, – проговорил хозяин постоялого двора, уже почти спрятавшись за дверью, однако выставив руку со свечой так, чтобы она освещала комнату. – Должно быть, он побежал в другую сторону или спрятался в какой-то другой комнате. Прошу прощения, мэм… то есть миледи. Я допустил это лишь потому, что опасался за вашу безопасность, миледи, ведь герцог потребовал, чтобы я при необходимости защитил вас от преступников.

– Вон! – снова приказала Фрея, надменно указав на дверь и стоящих возле нее мужчин. – Убирайтесь вон!

Седовласый джентльмен в последний раз задумчиво оглядел комнату, небритый в последний раз взглянул на Фрею похотливым взглядом, после чего все трое вышли за дверь и хозяин постоялого двора захлопнул ее за собой.

Несколько секунд Фрея стояла, глядя на захлопнувшуюся дверь, гневно раздувая ноздри и продолжая указывать пальцем на дверь. Да как они посмели! Никогда в жизни ее так не оскорбляли. Если бы седовласый джентльмен сказал еще хоть слово, а небритый мужлан снова бросил на нее похотливый взгляд, она бы подскочила к ним и стукнула их лбами с такой силой, что у них целую неделю сыпались бы искры из глаз.

И уж конечно, никому из своих знакомых она не посоветует останавливаться на этом постоялом дворе.

За всеми этими событиями Фрея почти забыла о спрятавшемся в шкафу незнакомце и вспомнила о нем, лишь когда скрипнула дверца и он вылез из шкафа. Он был высок, руки и ноги длинные, очень светлые волосы. Глаза скорее всего голубые, она не смогла их рассмотреть из-за недостатка света. Во всяком случае, она заметила, что незнакомец хорош собой и для сложившейся ситуации чересчур весел.

– Великолепное представление, – заметил он, бросив сапоги на пол, а сюртук – на раскладушку. – Вы и в самом деле сестра герцога Бьюкасла?

– Вон! – уже в который раз приказала она, тыча пальцем в дверь.

Ухмыльнувшись, незнакомец подошел ближе.

– Думаю, что нет, – заключил он. – С чего бы это сестре герцога останавливаться на захудалом постоялом дворе, причем без служанки и сопровождающей дамы? И, тем не менее, спектакль был замечательный.

– Обойдусь без ваших похвал, – холодно произнесла Фрея. – Не знаю, что вы натворили, и не желаю знать. Хочу, чтобы вы немедленно покинули комнату. Терпеть не могу трусов.

– Трусов? – Он расхохотался и прижал руку к сердцу. – Вы просто прелесть!

Он стоял очень близко, и Фрея заметила, что ее голова едва доходит ему до подбородка. Впрочем, из своего маленького роста она привыкла извлекать выгоду.

– И не называйте меня прелестью, – заявила она. – Считаю до трех. Раз!

– Но почему? – спросил он, кладя руки ей на талию.