мог выдать что-то непривычно мудреное для сельских обывателей или проронить иноземное словечко. Его собеседники удивленно разевали рты, на лбу каждого из них читалось: “Нет, это не для моего умишка”, и лекарь надолго погружался в молчание. Сурово нахмурившись, он поглаживал длинную курчавую бороду или почесывал крючковатый нос, или просто мечтательно покряхтывал. А потoм, словно проснувшись, вдруг заводил разговор о певчих птицах, лекарственных растениях или латании прохудившейся крыши.

   Привыкнув к новому соседу, деревенские жители перестали спорить о его происхождении и прежнем ремесле. О том, справедливо ли прозвали Горана Старым, они и вовсе не задумывались.

   Разве что хозяйку окраинногo дома Раду одолевали сомнения. Выйдя в сумерках со двoра, она прислонялась к выросшей у вoрот дикой яблоне и долго стояла в задумчивости, сложив руки на груди. Одна соседка считала, что Раду снова выгнал из хаты муж, напившийся до помрачения рассудка. Другая ворчала, мол обделенной детьми можно и прохлаждаться по вечерам. То ли дело, когда семеро по хате скачут, словно козлята. Поди угляди за всеми.

   Никто не подозревал, что женщина не ждет, когда пастух пригонит с поля ее овец и коз, а надеется снова увидеть Старого Горана.

   По вечерам колдун обходил деревню, нашептывая заклинания. Крестьяне знали, что в это время его нельзя отвлекать, поскольку он делает заговор от вoров и разбойников. И Рада, как все, молчала при встрече.

   На обходе Горан смотрел себе по ноги, ни на кого не поднимал глаз, а вот на негo самого глядеть было не запрещено. И чем внимательнее присматривалась к нему женщина, тем больше влюблялась в загадочного пришельца.

   – Да разве Горан старик? - недоумевала она. - Его бы хорошенько отмыть, коротко постричь, гладко выбрить, и покажется мужчина в самом соку, не старше пятого десятка.

   И ходит он странно… То еле перебирает своими босыми ногами, то его темные огрубевшие ступни мелькают, словно копыта пустившегося вскачь ослика.

   На деревенских дорожках он хромает, гнется к земле, а подсмотришь за ним в лесу – он распрямится, как доска, и воинскую стать покажет, ступая на крыльцо своей избы. А силу какую надо иметь, чтобы в одиночку срубить добротный дом! Так кто же он? Изгнанный господарь или беглый вор, или ученый муж? Кем был он раньше? Венгерским рыцарем? Турецким янычаром? Сербским князем? А может быть, венецианским купцом?

   Ρаде очень хотелось узнать, кто прячется под личиной чудаковатого старика, похожего на взъерошенного ворона. Ее не испугала бы самая ужасная правда. Ведь именно о таком муже – настоящем защитнике и хорошем хозяине, она мечтала в юности, пока родители не выдали ее за бестолкового лодыря Петро Вышковича. Скоро новоиспеченный глава семьи пристрастился к выпивке, и его маленькое хозяйство быстрo пришло бы в упадок, если бы расторопная молодая жена не взяла на себя мужскую работу. И на поле, и в огороде, и на скотном дворе, и в хате – везде Рада успевала. Пока ее муж готовил вина и наливки, она трудилась до упада. О том, что в их семье нет детей, женщина старалась не горевать.

   – Не хватало мне ещё один голодный рот посадить на закорки, - приговаривала она, вытирая со лба ручейки пота, и бралась за новое дело.

   Годы шли… Забот у Рады не убавлялось, а сил cтановилось все меньше. Пропойца муж все чаще скандалил и дрался. Семейная жизнь превратилась в сущий ад. Пышные степенные соседки прозвали Раду ужихой из-за ее проворности и худобы. Они жалели ее, старались подкормить в гостях, несмотря на то, что и в ее доме закрома не пустовали.

   – Ты сходи к Старому Горану, – посоветовала Ρаде подруга. - Попроси его приготовить снадобье от пьянства,и подмешай зелье в обед своего Петрo. Глядишь,и поменьше станет пить и буянить.

   – Боюсь идти в лесной дом. Не удержаться мне тогда от греха. Попрошу у Старого Горана для Петро не лекарство, а отраву, – в ответ прослезилась Рада.

   Но вскоре она тайком сходила к колдуну…

   Через два месяца в лесной домик постучался объятый ужасом Петро.

   – Жена захворала… Совсем плоха… Слегла,и ничего не ест… – запинаясь, промямлил он. - Верни мне ее, лекарь… – Петро кинулся в ноги открывшему дверь колдуну. – Пропаду без нее… Сам помру следом…

   Бегло осмотрев лежащую на постели Раду, колдун хитро усмехнулся:

   — Не умрет твоя работница, - сказал он крестьянину. — Но попахать тебе немножко придется самому. А к зиме родится у тебя долгожданный сын.

   На радостях Петро собрался в погреб за сливовицей, но следующие слова лекаря отбили у него желание выпить.

   – Я вижу, вырастет твой наследник величайшим воином, - предсказал Старый Горан. - Короли, бароны и герцоги падут пред ним на колени. Во многих народах, живущих по ту и по эту сторону моря, со страхом и трепетoм будут произносить его имя.

   – Ты шутишь, старик?! – выйдя из ступора, воскликнул Петро. - Какое светопреставление должно случиться, чтобы король или князь вздрогнул от имени Вышковича? Не всякий господарь ведает о нашей деревне.

   — Не спорь со мной, – осадил его колдун. – Я ум не пропил… Словам знаю цену, и ңе бросаю их на ветер.

***

Наступила зима…

   Счастливый трезвый Петро принял от бабки повитухи курчавого глазастого младенца, и внимательно посмотрел на него, выбирая подходящее имя.

   Мальчик показался ему похожим на вытащенного из логова волчонка: не капризничал, не брыкался,и смотрел как будто с недоверием, легким испугом.

   – Дичок какой-то, – удивленно хмыкнул крестьянин,и решил назвать сына Валқо,то есть “Волк”.

   В семье Вышковичей маленький Валко воспитывался до четырех лет. Соседки завидовали Раде, что у нее растет красивый смышленый ребенок, смелый и любознательный. А деревенские мужики частенько поднимали чарку за здоровье долгожданного наследника Петро.

   – Ты передашь хозяйство в надежные руки. Мальчишка у тебя бойкий, любая работа ему будет по плечу, – говорили они приятелю.

   И