теперь вон он, сверкает что твое солнце. Дорогая игрушка, у меня одна знакомая по прошлой жизни такой себе вставляла, так что порядок цен я представляю. С другой стороны, а как иначе? Имидж — наше все, особенно в ее бизнесе. И наряд вон под стать зубу. Не иначе как от «Altuzarra» брючный костюмчик-то. Хотя, возможно, и «Fendi», погончики и одна пуговица на пиджаке — их фишка. Юлька бы точно сказала, а я в этих вопросах не эксперт. Так, знаю кое-что, но не более того.

— И не говори, роднуля, — в тон ей ответил я и приобнял ведьму. — Ну что, айда по рюмочке жахнем, а после пообщаемся? О том, о сем, вокруг да около?

— Руки, мальчик, руки, — потребовала Воронецкая, но мою ладонь при этом сбрасывать с талии не спешила. — Не делай мне компрометацию при подчиненных.

Ну да, несколько любопытных взглядов я заметил, есть такое. А парочка из них так вообще сочувственными показалась. Впрочем, исходили они от добрых молодцев, выглядящих как красны девицы, так что точно угадать мотивы этой жалости возможным не представлялось. Может, они жалели, что я хозяйку приобнял, а не их?

— Пошли в кабинет, молодой да ранний, — наконец выскользнула из моих объятий Стелла. — Пообщаемся, чего нет?

Против ожиданий, личные покои ведьмы оказались в плане обстановки вполне себе спартанскими и совершенно не наводящими на мысли о мрачных промыслах их обитательницы. Ни тебе препарированных летучих мышей, ни хрустального шара, ни сатанинской книги, ни… Чего там еще ведьмам полагается по законам жанра? В общем, ничего такого тут не имелось. Обычный офисный кабинет. Пара шкафов, добротный стол, диван у стены, окно во двор. Из всех предметов роскоши разве что ростовой глобус-бар наличествовал.

— Знаешь, сколько в Москве Валериев Швецовых? — спросила у меня Стелла, присаживаясь на краешек стола и беря с него стопку листов, на которых ярко выделялись красные линии, которыми были зачеркнуты строчки. — Почти пять сотен. Это из тех, кто официально у сотовых операторов зарегистрирован, так-то, думаю, их больше. Из этого числа я сразу отбросила в сторону сотни полторы человек, они старше тридцати пяти лет, их можно в расчет не брать. А остальных пришлось обзванивать одного за другим. Лично! Не поручишь подобное никому, вдруг что-то не так сделают или неверно абонента поймут?

— Да ладно? — проникся я. — Прямо сама верхом на телефоне сидела?

— Представь себе, — бриллиантовый зуб снова ослепительно сверкнул. — Тебя, оленя в загоне, искала. И ведь, что особенно обидно, чуть-чуть не дошла по списку, самую малость.

— Закон всемирной подлости, — вздохнул я, устраиваясь на диване поудобнее. — Так всегда и случается.

— Но не со мной, — улыбка женщины перестала быть ласковой, теперь на меня смотрела злобная волчица, готовая разорвать горло кому угодно. — Я трачу свое время, я трачу силы и деньги на то, чтобы найти какого-то…

— Эй-эй-эй, — остановил я ее. — Давай не будем начинать нашу встречу с конфликта? Во-первых, в криках и угрозах конструктива ноль. Тебе меня не напугать, а мне тебя не удавить, так чего воздух зря сотрясать? Во-вторых, чем быстрее рассчитаемся с Полозом, тем быстрее друг от друга избавимся. Мне, поверь, с тобой лишний раз встречаться тоже радости мало.

То ли ей никто такого раньше не говорил, то ли еще чего, но в глазах ведьмы мелькнуло удивление. Это хорошо. Когда женщина удивляется, то она становится немного покладистей в беседе. В ней начинает говорить не упрямство, а любопытство, что дает дополнительные шансы на то, что ты добьешься от нее того, что нужно. Надеюсь, это правило работает не только с обычными женщинами, но и с ведьмами.

— А ты чего ждала? — я закинул ногу на ногу. — Если запамятовала, так снова напомню одну простую вещь. Виновник наших общих неприятностей ты сама, нечего на меня их навешивать. Дала бы тогда телефон или дорогу указала — и все. Ничего бы не случилось от слова «совсем». Но нет, ты орать начала, буянить, руками размахивать, ресницами хлопать. Само собой, огненная змеюка из себя вышла и нам навешала по полной.

— Ну ты и хам! — как мне показалось, с долей уважения в голосе протянула Воронецкая. — Видала я наглецов, но таких!..

— Это я еще не стараюсь! — мне показалось необходимым скромно потупиться. — Стесняюсь. Вот познакомимся поближе — и мой богатый внутренний мир раскроется перед тобой в полной мере!

— Главное, меру знай, — невесть откуда в руках Стеллы оказался острый нож с черным коротким лезвием. — А то ведь я на все плюну и вправду исследую твой внутренний мир, с огромным удовольствием раскрыв его прямо вот на этом столе.

— Перегнул палку? — вздохнул я. — Да?

— Есть немного, — сурово подтвердила ведьма. — Ну, поиграли словами — и будет. Давай думать, как выпутываться из ситуации станем. Ты говорил о снах, плясать следует от них.

— Так и ты на них жаловалась, — заметил я. — Может, с тебя начнем? Дамы вперед. Я все же джентльмен.

— Мои сны просты, — невесело усмехнулась Стелла. — Великий Полоз снится, тебя велит искать да за дело браться. И еще разные страсти-мордасти обещает, коли за ум не возьмусь. А когда уходит, то остаток ночи его служанки мерещатся. Шипят, паскуды такие, клыки скалят, ноги оплетают. Или ты думаешь, что я тебя искать стала только потому, что по голубым глазам соскучилась? Фиг тебе, миленький. Я спокойно выспаться хочу!

Выходит, я еще в неплохом положении нахожусь. Привилегированном.

— Ну? — Стелла сложила руки на своей высокой груди. — Чего сидим, кого ждем?

— Никого, — покладисто ответил я. — Мне снятся три украшения, похоже, что очень старые. Если детально — браслет, кольцо, обруч. Браслет с гравировкой… Ну, не совсем с гравировкой, конечно, а ее подобием. Это старославянская вязь или что-то еще более раннее, чуть ли не символы. И остальные предметы ему под стать.

— Три — это хорошо, — оживилась Воронецкая. — Очень хорошо.

— Поясни, — попросил я, — если можно.

— Что пятью пять — двадцать пять, ты же помнишь?

— Помню, — подтвердил я. — И?

— Болван, — ласково прощебетала ведьма, подошла поближе и потрепала меня по голове. — Это количество вещей, что нам надо найти. Помнишь, он упоминал о том, что предметы не в тех руках и так далее? Ну вот.

— А, чуть не забыл! — я хлопнул себя ладонью по лбу. — Меньше надо, всего двенадцать. Мне лесовик про это рассказал, когда к лагерю вывел. При тебе не хотел говорить, очень ты ему не понравилась. Дескать, пусть помучается.

— Вот гад! — глаза Стеллы метнули молнии. — За такое терпеть их племя и не могу. То ли дело