— Дурак? Просто постоять.

— Если приключения любишь, то валяй!

— В смысле?

— Поезд дополнительный, контингент соответсвующий. Сейчас начнут бродить по вагонам, искать, кто из проводников водку продает. А тут ты такой цветочек в тамбуре стоишь. Грех не закадрить. И даже возраст не всякого остановит. Кто только откинулся, тому не перебора.

— Я не всё поняла, но уговорил, не пойду.

— Я? Уговорил? С чего я буду уговаривать малознакомую девушку не искать приключения на свою попу? Я ей не хозяин, мне её потом не выручать.

— Да поняла я уже, поняла. Сижу в купе.

— И не отсвечиваешь.

— И не отсвечиваю. А ты в какой класс перешел, командир?

— В восьмой, боец Коваленко.

— А раскомандовался, словно старший, я в десятом уже, между прочим.

— Молчу-молчу, ты взрослая, сама все косяки разрулишь, если кипеш какой заварится.

— То-то же. Восьмиклассник.

Восьмиклассник, конечно. Но сидит такой уверенный, прямо как взрослый. И на лице крупными буквами написано: «Я всё это видел, я всё это уже говорил». Женщины чуткие, слышно, что его совсем не задела подколка про восьмиклассника. И видно, что всё ему как с гуся вода. Изю Славовича на место поставил, с проводницей подружился, её из купе практически не выпустил в тамбур.

Женька так и легла под одеяло в спортивке, а Жорж совершенно спокойно разделся до трусов, даже не просил её отвернуться. Нет, понятно, что ничего особенного она не увидела, но благопристойно ойкнула, когда наклонилась с полки что-то спросить и застала процесс разоблачения. Этот ухом не повел.

— Что читаешь?

— «Братьев Карамазовых».

— По программе?

— Нет, просто не читал раньше. Говорят, интересная книга.

— И как?

— «Преступление и наказание» хуже. А тут вроде как Достоевский расписался, не так скучно. Но я только начал. Могу и ошибаться.

Вот задавака! Достоевский хуже, Достоевский лучше… Сам, небось, фантастику читает обычно или Фенимора Купера, а на Школу комактива взял Карамазовых повыделываться.

— А как ты к Лондону относишься?

— Лонон из вэ кэпитал оф Грейт Британ. Или ты про писателя?

— Ха-ха-ха! Про Джека!

— Хорошо отношусь. Грустный автор.

— Почему, он же про подвиг Человека пишет, про преодоление.

— Во всех приличных его книгах Человек упирается в Стену. И умирает. Он и сам уперся, спился и умер. Хемингуэй в этом еще круче, у него герой умирает раньше, чем в стену упрется.

— Так я не рассматривала.

— Всё, я спать! А то начнут завтрак развозить, и просплю.

— Тут завтраки развозят из вагона-ресторана?

— Не уверен, что он тут есть. Шутка. Спокойной.

— Спокойной ночи.

Чем хорошо детство и поезд, спится сладко. Но засыпающий мозг отреагировал неожиданной мыслью — детство кончилось! Здравствуй, юность комсомольская! А всё, юность так сладенько спать не умеет, включился режим ворочанья, потом поехало «жарко-раскрыться-дует-накрыться-жарко-же»! Предсказанное мной шараханье страдальцев по вагонам тоже мешало заснуть. Ну хоть не орали, не требовали уважения от собутыльников. В нашем вагоне, кажись, и не пили. Сквозь подползающую дрему какое-то шебуршание внизу. Так я же внизу, а это еще ниже. Удар рукояткой ножа сверху: «Сука, свалил отсюда, пока кишки не выпустил!» Какой-то вскрик, топот по вагону, успокоилось. Сунул руку под лежак ближе к окну, потом вспомнил, чемодан мой и Женьки подо мной в рундуке. А шарили по пустому. Нож в ножнах на место к стеночке рядом с бедром, сплю.

Утро красит красным цветом физиономию Рапопорта! У Рапопорта поперли брюки. Удачно, в том смысле, что в карманах ничего не было. Когда он их вешал в ногах на крючок, догадался ценности под подушку сложить. И это человек претендовал на охрану нашей налички?! У него же клеймо неудачника на груди вместо профиля Сталина. Умывание, причесывание, сдача белья, завтрак. Все процедуры производились по моей команде мной лично и бойцом Коваленко, переставшей выкаблучиваться. А пострадавший пусть сам выкручивается и устраивает свой быт. Полагаю, вариантов у него один — выгружаться из поезда в трениках вперед коленками, рубашке и пиджаке на босу шею. Ибо галстук в такой ситуации противопоказан категорически. Интересно, шляпу наденет? К его чести, трагедию он принял стоически. Не начал кричать, бегать по вагону и требовать милицию. Понятно, что уплыло, значит уплыло. Плюс ему в карму, подначивать не буду, может даже помогу чем.

Вокзал встретил нас обычным оживлением и диссонансом: город Михайловка, а на вокзале написано Себряково. Ну и билет у нас был до этой станции. Так сплошь и рядом бывает, когда станция называется иначе, чем город, где она расположена. Обслужить прибывший поезд выехала вереница почтово-багажных тележек, бабки-тетки набросились и пирожками, рыбой и пивом, что значит присутствие Дона рядышком. А вот сейчас неожиданно, на местами двухэтажном здании вокзала транспарант: «Привет делегатам Школы Комсомольского Актива» Оказывается, мы делегаты, это чуточку другой статус. Одно дело, если тебя организация послала учеником на курсы повышения чего-то там. Совсем другое, когда делегировала тебя. Раз делегировала, значит наделила правом и обязанностью представлять её родную. Петрыкин, Петрыкин, учить тебя и учить! Такие нюансы обошел паря. С другой стороны, мне что? Правильно, у меня каникулы строгого режима, у принимающей стороны форс-мажор по имени Жорж.

Неподалеку от транспаранта виднелся активист-комсомолец, к которому мы и направили свои стопы. Носильщик «Яким, скотина такая» не явился, чемоданы несем сами. Я как воспитанный молодой человек… ага, разбежались! Каждый сам нес свои вещи, включая бойца Коваленко. Она уже научилась правильно реагировать на свою фамилию восклицанием «Я!» Политическое воспитание в армии есть необходимейший инструмент, заменить который способна только дрессировка.

Здравствуйте, мы приехали! Точка сбора в ожидании автобуса обозначена, путевки предъявлены, фамилии сверены со списком. Путевочки нам, Семен Изяславович. А вам я советую поспрашивать местных на предмет ближайшего магазина одежды и обязательно комиссионки. Если у вас не хватит денег на новые брюки, вы комиссионные за полцены купите, если повезет. Вот прямо ожидал Изя Славович от меня колкость какую, по глазам вижу. А получил хороший совет, обескуражен, переваривает. Мудрость от Жоржа Цзы: лучше мертвого врага за спиной живой союзник у ноги. Вообще, как я понял, наши там перестраховались, не обязательно было с нами конвоира отправлять. С другой стороны, они еще не очень разобрались, кто такой Жорж Милославский. Или хорошо себе представляют и подстраховываются.

А кого ждем? Другого поезда с делегатами в ближайшее время не ожидается, загружаемся в автобус. Этим же поездом, приехало еще с десяток комсомольцев разной свежести. Моложе меня никого, ожидаемо. Блин, так меня и не должно быть тут по правилам. Студентов не наблюдаю, или формат Школы не предполагает эту группу