– Рада это слышать. И Милли повидается с Джеймсом. Представляю их радость. Спасибо, что вы меня выслушали. И что опять пришли на помощь. Я обещала вам сразу вернуться, но не могла упустить случай узнать что-то про Диану. Ой, да вы без пиджака! Вы же насквозь промокнете!

Вот болтушка! Ему даже нравился ее мелодичный голос, заполняющий тишину, обычно его окружающую. Но когда же она перестанет думать о других и вспомнит о себе? Или эта болтливость является признаком травмы головы?

Он подхватил Люси на руки со всеми ее вещами.

– Вы слишком много говорите, но практически не идете.

– Опустите меня!

Она уперлась ему в грудь руками, но он лишь ускорил шаги, направляясь к главному входу. Они попадут в приемное отделение из вестибюля.

– Держитесь за мою шею и прижимайте платок к ране.

Но она продолжала вырываться.

– Мне нельзя болеть! Поймите, Ниалл, у Дианы нет никого, кроме меня и Томми, этого беспомощного крохи. У нас нет такой большой семьи и коллег, как у вас, которые в любой момент бросаются на помощь. Я одна и должна помочь и поддержать Диану.

А кем он был для нее? Тем, кто помог ей остановить кровотечение, пока она не потеряла сознание? Кто спас Томми, который столько времени оставался без ухода? Кто согласился составить с ней одну команду ради Томми? Как это она одна?

– Клянусь Богом, женщина, если вы не перестанете болтать, я заткну вас поцелуем!

– Что?! Я… Ох! – Она перестала вырываться. – Да, доктор Ватсон. Извините, что доставила вам неудобство.

Люси усадили в кресло-каталку, и они направились в приемный покой. Люси отвечала на вопросы врачей односложно. Она была очень бледной, избегала смотреть в глаза Ниаллу, и он решил не приставать к ней с расспросами. К тому же он не понимал, чем он сумел заставить ее умолкнуть. Хотя, кажется, он снова сказал что-то не то.

Наверное, она на него сердится, страдает от боли и усталости. Но как она не понимает, что он только старается поддержать ее, чтобы у нее была возможность помочь Диане и Томми?

Ниалл быстро рассказал врачам о том, как обработал рану Люси, затем позвонил братьям и сообщил о ее состоянии. Как он и думал, пока они не обладали информацией, необходимой для установления владельца серебристой машины и старого красного пикапа. Не потому ли она так расстроилась, что у него есть к кому обратиться за помощью? Разве она не понимает, что ей помогает вся его семья? А главное – почему он все время думает о Люси?

Ему отчаянно хотелось заняться обычной работой, где все так ясно и понятно, обрести душевное равновесие. Пока Дафф с Кейром продолжали названивать коллегам, Ниалл сбегал к своему джипу, достал запасную рубашку и свой чемоданчик, чтобы успеть сфотографировать пятна крови в лифте и на лестнице, пока их не смыла уборщица. Улики же, находившиеся на улице, уже смыл дождь.

Когда Ниалл вернулся часом позже, он застал Люси на высоком столе, облаченную в больничный халат и дрожащую под накинутым на колени одеялом. Он постоял, глядя, как она уставилась на пальцы своих ног, непрерывно шевелящихся под одеялом, пока молодой доктор зашивал ее рану. Неужели Люси не может хоть минуту посидеть спокойно? Или это помогает ей переносить боль?

Врач пригласил Ниалла войти, и он поставил свой чемоданчик на стул около шторы, отгораживающей отделение от общего помещения.

– Вы были правы, доктор Ватсон, сотрясения мозга действительно нет. Видимо, удар нанесен небольшим предметом, поэтому рана небольшая и неглубокая.

Отек вокруг раны давал ясное представление об орудии нападения. Чувствуя на себе взгляд Люси, Ниалл достал фотоаппарат и сделал несколько снимков, затем увеличил изображение на экране фотоаппарата.

– Орудие шириной с дюйм с отчетливо видимыми рубчиками.

Врач сделал последний стежок.

– Может, это рукоятка пистолета?

Люси потянула Ниалла за руку, чтобы тоже видеть изображение.

– Или рукоятка ножа?

– Это не порез, кожа лопнула в результате удара тупым предметом, – проворчал Ниалл, поправляя очки.

Люси хотела пояснить свое замечание, но врач уже начал давать указания по уходу за раной.

– Когда окончится действие анестезии, вам будет довольно больно. К опухоли можно прикладывать пузырь со льдом, но только осторожно, смотрите, не намочите шов…

– Я прослежу за ее выздоровлением, – заверил его Ниалл.

Кивнув, врач передал Ниаллу пакет.

– Мы сложили сюда ее вещи, как вы просили. Лучше не держать их долго в пакете, а то они заплесневеют. Я приклеил надпись с пояснением, что в нем находится, и поставил свою роспись, чтобы у вас не было проблем с охранниками.

– Спасибо. – Ниалл осмотрел запечатанный пакет и поставил под подписью врача свою фамилию.

– А это вам. – Врач передал другой пакет Люси. – Здесь чистый хирургический костюм, наденьте его. Не спешите, мэм. К сожалению, сегодня днем у нас масса дел, так что мне придется оставить вас. Желаю вам удачи.

Не успел врач выйти, как Люси стала слезать со стола.

– Я слишком долго здесь задержалась. Ах, все было бы иначе, если бы мне удалось поговорить с Дианой!

Когда ее ноги коснулись пола, она покачнулась, и Ниалл поспешил поддержать ее. Но она оттолкнула его руку.

– Просто у меня закружилась голова.

Правда, Ниалл насчитал целых семь стежков. Но, раз после того поцелуя она предпочитает держаться от него подальше, что ж, он не станет навязываться. Он отступил назад, а Люси вынула из пакета белые носки.

– У меня затекли ноги, так что нужно восстановить циркуляцию крови. К тому же здесь довольно холодно. Такое ощущение, что у меня кровь застыла в жилах.

Она наклонилась надеть носок, и полы халата на ее спине разошлись, открыв его взгляду ее нижнее белье. Ему вспомнились те трусики, что она складывала в прачечной. Они были красивого сиреневого цвета, немного светлее, чем лак на пальцах ног. У Ниалла совершенно некстати заныло в паху, и он тактично отвернулся от соблазнительного зрелища. Нужно было сосредоточиться на чем-то другом, а не на Люси Маккейн, которая превратила его упорядоченную жизнь в хаос.

– Расскажите мне про нож, – чуть грубовато сказал он. – И вообще обо всем, что произошло.

Помедлив, Люси продолжила одеваться, а Ниалл вновь стал медицинским экспертом криминологической лаборатории полиции Канзас-Сити. Он услышал от нее обо всем, что тревожило ее в эти дни. Когда Ниалл убедился, что обуздал свои мужские инстинкты, он вынул из чемоданчика тонкую пилку, выскреб из-под ногтей Люси засохшую кровь и поместил в пакетик с надписью, невольно подумав, насколько легче исследовать труп в лаборатории, чем иметь дело с запахами дождя, крови и антисептика, исходившими от живого человека. Тем более от девушки, этой поразительно энергичной и непредсказуемой Люси Маккейн.