– Говори, что ты там собирался, и убирайся вон. – Она взяла со стола свою ручку. – Мне нужно что-то написать офицеру, который за тобой надзирает? Что ты извинился перед своей жертвой?

Он усмехнулся и без разрешения уселся на стул.

– Люси, надзору ничего не нужно. Это важно лично мне. В тюрьме я понял, что значит заслужить прощение. Я научился преодолевать свою злость. Я знаю, что был с тобой груб, даже жесток. Но я осознал, что натворил, и больше никогда этого не допущу. Поверь, Люси, я изменился, стал другим человеком.

Бросив ручку на стол, Люси уперлась руками в талию:

– Ну, а я осталась прежней. Ты причинил мне непоправимый вред. Я уже тогда не хотела иметь с тобой ничего общего, и мое решение не изменилось.

– Послушай, я готов искупить свою вину.

– Искупить? – Она недоверчиво покачала головой. – Это невозможно.

– Это так же важно для меня, как и для тебя. Ты должна меня простить.

– Нет, я ничего тебе не должна. – Заметив, что ее громкий голос привлек внимание сотрудников, она выдвинула свой стул и села. – Может, я уже и простила тебя, – заговорила она тише, но по-прежнему холодно. – Во всяком случае, больше ты не имеешь надо мной власти. Но я никогда этого не забуду и больше никогда тебе не поверю. Поэтому я и уехала. Я больше не живу в Фоллс-Сити, больше не желаю знать ни свою мать, ни тебя. Я построила себе новую жизнь здесь, в Канзас-Сити. Нормальную и достойную жизнь. И не хочу, чтобы ты в нее вмешивался. Я не желаю тебе зла, Роджер. Просто хочу, чтобы ты ушел.

– Да, вижу, ты такая же упрямая, какой была. У тебя кто-то есть?

– А что? Ты ревнуешь? – Она слегка встревожилась, когда он промолчал. – Слушай, Роджер. Ведь на самом деле ты меня не любил. Думаю, даже в самом начале нашего знакомства. Просто взыграли гормоны, а чувство вседозволенности и порочное влияние твоего отца сделали тебя…

– Подонком? – Он подумал над ее словами, уставившись на свою бейсболку, которую крутил в руках. Потом кивнул на ее повязку. – Он хорошо с тобой обращается? Этот парень, с которым ты сейчас?

– Это тебя не касается. – Хотя она защищала несуществующие отношения, высокий темноволосый медэксперт занимал в ее сердце место, которое она больше никому не отдаст. Люси встала и направилась к выходу из здания. – Я провожу тебя.

Роджер последовал за ней.

– Люси, если он тебя бьет, я могу…

Одна мысль, что он посмеет ее коснуться, заставила ее вспыхнуть и с силой оттолкнуть его.

Она успокоила жестом охранника, шагнувшего к ней. Она сама с этим справится. Люси Маккейн способна справиться с чем угодно, не так ли? А как иначе? Открыв застекленную дверь, она вышла на тротуар. Может, в тюрьме у Роджера действительно проснулась совесть, но не ее дело отпускать ему грехи.

– Ты ничего не можешь для меня сделать. Разве только оставить меня в покое. – Сбежав по лестнице, она направилась к стоянке. – Хочу посмотреть, как ты сядешь в машину и уедешь.

– Послушай, в тюрьме были парни, которые так одержимы своими девушками… ну там, ребенком или женой… что убивали тех, кого любили. Я не хочу, чтобы такое случилось с тобой.

– Роджер, ты – единственный человек, который избил меня и оставил умирать. Прощай.

– Подожди, Люси, я только хотел заплатить за то, что с тобой сделал. – Господи, неужели он действительно думает, что может как-то возместить отнятую у нее возможность иметь детей?! – Вчера ночью я видел, как вокруг твоего дома слоняется какой-то парень. Я перекинулся с ним парой слов и понял, что это не его дом. Я хочу знать, не он ли тебя ударил.

– Ты знаешь, где я живу? – поразилась Люси.

– Я же знал, где ты работаешь, и на прошлой неделе проследил за тобой до дома. С тех пор я всегда за тобой слежу.

И он еще спрашивает, кто ее ударил!

– Прекрати за мной следить, или я сообщу в полицию.

– Если это он, то ему не поздоровится. В тюрьме я научился кое-чему, чем вообще-то не стоит гордиться, но если хочешь, чтобы я снова поговорил с ним, то только скажи. Я заставлю его забыть про побои.

– Не лезь в мою личную жизнь!

Он пожал широкими плечами, видимо не замечая ни ветра, ни ее злости.

– Я сидел у твоего дома несколько часов, надеялся тебя увидеть. И заснул в своей машине. Проснулся и увидел, что ты бежишь за тем парнем, которого я видел той ночью. Я подумал, что вы с ним деретесь. Попытался поговорить с ним. Но он не стал меня слушать. – Роджер потер щеку. – Вот откуда у меня этот синяк. Он сбил меня с ног.

– Постой, что ты сказал? Ты его видел? Опиши!

– Гм… Черные волосы, глаза тоже темные, почти черные. Орал на меня на непонятном языке. Он точно не здешний, какой-то иммигрант.

Теперь уже она дрожала не от холодного ветра.

– А ты видел с ним темноволосую женщину? Моложе меня?

– Нет.

– Этот человек был ранен? Ты не заметил на нем крови?

Он покачал головой. Так видел или нет Роджер Кэмпбелл человека, который напал на нее?

– Можешь мне сказать, какая у него была машина?

На этот раз Роджер кивнул, а его хмурый вид намекал, что она упускает из виду главное.

– Он возился около твоей машины, а потом уже вошел в дом. Когда он вышел, я бросился к тебе, чтобы защитить… а потом он вытащил нож. Черт, я следил за ним до самой площади Независимости, а потом потерял где-то на Трумэн-Роуд. Можешь на меня положиться, если хочешь, я его прогоню.

– Значит, ты ударил его, а он – тебя. Такая защита мне не нужна, Роджер. Мне нужны сведения. Если больше ты не можешь ничего сказать, расскажи мне о его машине.

– Серебристый «Шеви-камаро 2 ЛС». Последняя модель. Двухдверная.

– Ты заметил ее номер? Помнишь его?

– Мне не пришло это в голову. Я старался убраться с его дороги, пока он меня не переехал. – Люси достала телефон, а Роджер вдруг схватил ее за плечо. – У тебя неприятности, да?

Она сбросила его руку.

Ведь она уже видела раньше эту машину, значит, ее водителю что-то было от нее нужно.

– Возвращайся в Фоллс-Сити, Роджер. И больше не пытайся со мной связываться, иначе я обращусь в полицию. Садись в свою машину и уезжай.

Он помедлил, затем надел бейсболку на коротко остриженную голову и неохотно спустился по ступенькам.

Люси стояла на тротуаре до тех пор, пока не убедилась, что Роджер действительно уехал и что поблизости не видно серебристой машины. Она была потрясена тем, что ее место жительства известно не только Роджеру Кэмпбеллу, но и другому человеку, видимо, более опасному и страшному. Возникало ощущение, что в ее жизни слишком много угроз, а она не могла определить даже одну из них. Роджер не очень-то помог, но все-таки хоть что-то сказал.