В 1949 году мисс Райхе опубликовала как на испанском, так и на английском языках свою первую монографию, описывающую ее работу в Наске. Монография содержала много фотографий рисунков, линий, огороженных мест на земле — площадок, — не включенных в статью журнала "Archaeology" того же года. Но в ней еще не было точных схем с указанием расположения линий и местонахождения рисунков в пустыни.

Первые семь лет она потратила на розыск фигур, составление топологических планов и нанесение линий и рисунков на карты. Задача была непростая, ведь громадные по размерам рисунки и многокилометровые линии, тянущиеся в разных направлениях, с земли полностью не видны. Но этого было мало. Мария Райхе была крайне требовательна к своим исследованиям и для проверки хотела убедиться, что рисунки и линии выглядят с воздуха именно так, как на планах, составленных ею по выверкам и замерам на поверхности пустыни.

Чтобы увидеть в целом рисунки и убедиться в правильности расчетов, требовалось подняться в воздух. Осуществить такое было непросто, так как у Марии еще не было ни имени, ни денег. Вот как об этом рассказывает журналист В. Весенский: "Помог опять-таки случай. В городе Ике, расположенном неподалеку от Наски, два уважаемых человека выиграли крупную сумму на скачках. Стараясь с пользой поместить свалившийся с неба капитал, они решили приобрести небольшой вертолет и организовать службу опыления плантаций хлопка. Как только двухместный маленький "Белл" появился в Ике — а это был первый вертолет в Перу, — Мария пришла к хозяевам. "Испытайте его в полетах над Наской", — попросила она. Те милостиво согласились, но не бесплатно. Жадность оказалась сильнее любопытства. И владельцы запросили неслыханную по тем временам сумму — шесть тысяч солей. ‘‘Хорошо, что в это время одна из немецких фирм прислала мне фотоаппарат в качестве премии за публикации фотографий рисунков Наски, — рассказывает Мария и, будто вспоминая что-то очень забавное, неожиданно смеется: — Пришлось отдать им камеру в обмен на полет"".

Затем возникла проблема с аппаратом для аэрофотосъемки. И Мария пошла к военным летчикам. Она доказывала, просила, и ей удалось своей настойчивостью уговорить военных выдать стационарный аппарат для аэрофотосъемок.

Сначала Мария фотографировала в полете, свесившись за борт, привязанная веревками и держа тяжелый аппарат в руках. Только спустя какое-то время знакомый инженер сконструировал и помог изготовить для нее раму из досок, чтобы полеты стали относительно безопасными. Съемки пампы с вертолета были обыденным делом для Райхе. Вот как описывает свой полет вместе с Марией В. Весенский: "В шесть часов утра следующего дня все было готово к вылету. Как раз в это время появилась Мария. Посмотрев на вертолет, она подошла к пилоту и сказала:

— Так мы потеряем слишком много времени, снимите двери, в следующий вылет нам придется фотографировать стационарным аппаратом.

Я не сразу понял, что это означало лично для меня. И только когда двери действительно сняли, до меня дошло, что лететь придется, повиснув на единственном ремне от кресла. Честно признаюсь, к такому испытанию я не был готов.

— Не волнуйтесь, — сказала Мария, заметив мое ошеломление. — И вообще, не думайте о высоте. Когда будете фотографировать, упритесь ногой в эту ступеньку.

Она показала на небольшой кронштейн под порожком двери. Если бы я не знал, что она сама летала привязанной за бортом вертолета, я бы еще не раз подумал, лететь или нет, но теперь — пусть даже из самолюбия — отступать было нельзя.

Мария заново проверила крепление ремня на моем кресле, села рядом с пилотом, надела наушники, и мы тронулись. Минуты через три вертолет был уже над пампой. Землю покрывала утренняя дымка, но солнце еще не успело подняться высоко над горизонтом, поэтому линии были видны отчетливо. Мы ясно различили внизу фигуру кита.

Не знаю, что меня волновало больше всего: то ли ветер, врывавшийся в проем двери вертолета, то ли серо-голубая курящаяся пампа, от встречи с которой меня удерживал лишь неважнецкий, прямо скажем, ремешок, то ли поразительная картина пересекающихся прямоугольников и расходящихся лучами, убегающих за горы поразительно прямых линий. Как я нажимал на спуск фотоаппарата, помню довольно-таки плохо.

…Сейчас вертолет стоит на земле. Но когда он поднимался в воздух, ничего, в сущности, не менялось: в той же спокойной, домашней позе Мария Райхе сидела, привязавшись, за бортом машины, да еще держала в руках тяжелый фотоаппарат".

Она работала одна, несколько помощниц сменилось за долгие годы, но ни одна не смогла выдержать изнурительный труд в условиях жаркой безмолвной пустыни. Работа Райхе продвигалась медленно, поскольку выполнялась со свойственной ей аккуратностью и педантичной точностью. Первая подробная схема рисунков и линий Наски была составлена Марией только в 1956 году. Эта схема со временем стала называться "каталогом Марии Райхе" (рис. 3). На ней были нанесены сами рисунки: птицы, ящерица, собака, кит, обезьяна, спирали, и множество расходящихся от рисунков линий. Несколько параллельных линий четко указывали на точки восхода и захода солнца во время летнего или зимнего солнцестояний, другие отмечали восходы и заходы Луны, как считала Мария Райхе. Эта схема и описание рисунков были опубликованы в книге Райхе, но она запретила продавать свою книгу в Перу. Она боялась, что туристы воспользуются схемой в поисках рисунков, и тогда следы ног, шин затрут эти бесценные рисунки, и удивительный памятник древности может исчезнуть с лица Земли в прямом смысле. То что природа сохраняла веками, люди со своей неуемной, бездумной энергией могли бы уничтожить за несколько лет.

По этой причине Мария Райхе затратила огромный потенциал своих усилий, чтобы создать как можно более подробный и точный план насканских наземных узоров и сохранить их для потомков. Ей удалось привлечь отдел аэрофотосъемки военной авиации, чтобы с помощью подробной съемки составить огромный план пампы с рисунками по фотографиям. Как пишет В. Весенский, Мария считала, что у пустыни, кроме людей, есть еще один очень опасный враг — дожди: "Сотни лет в пампе не было крупного дождя, а в прошлом году (1975-м. — А.Б.) из-за дыма заводов Марковы — частички сажи способствуют конденсации влаги над пампой — прошел трехчасовой ливень. Еще два-три таких ливня, и рисунки будут потеряны навсегда". А по точному и подробной плану рисунки и линии можно будет восстановить, даже если их размоют дожди или уничтожат сами люди: ведь в пустыне когда-то проводили даже военные маневры.

Все это заставило М. Райхе обратиться к правительству Перу с просьбой объявить плоскогорье Наска заповедником.

Как и на что она жила? Первое время выручали переводы, но постепенно исследование пампы стало занимать все больше времени. А жить пришлось в комнате, которую любезно предоставили знакомые в Наске. Со временем она стала получать небольшие гонорары из европейских журналов за материалы и фотографии. Эти небольшие суммы она старалась растянуть насколько возможно. Года два она прожила на гонорар за книгу, опубликованную в ФРГ. Потом долгие годы жила одна в глинобитном домике на окраине маленького городка Наска. Правительственные администраторы относились к ее изысканиям весьма прохладно, никто ей, по сути, не помогал. С раннего утра она уходила в пустыню, к вечеру возвращалась. Картографировала, чертила, измеряла… Ее жизненные потребности были сведены к минимуму Этот аскетический образ жизни был ее естественным состоянием, потребностью ее души. Так, в заключение беседы с советским журналистом она просила: "Только вот что, если будете писать о моей персоне, не пытайтесь делать из меня жертву науки. Исследования пампы ниспослали мне такую радость, какую может подарить только настоящее творчество. Попытаюсь объяснить и еще один момент. Надеюсь, вы меня поймете, вы же из социалистической страны. Может быть, если бы я родилась и жила у вас, все было бы иначе, но в этом мире… Так вот, за все прошедшие годы я не знала, что такое хозяин! Я не давала себя эксплуатировать и была совершенно свободна!"