– Вот как? Угрожал?

– Да. Инга Петровна так и говорила: «Не угрожай мне, я уже все для себя решила. Я не собираюсь ждать, пока ты утопишь меня в моей же собственной ванне».

– Неужели у вашей хозяйки были основания опасаться того, что ее супруг может пойти на крайние меры?

– Значит, были. Поговаривали о том, что однажды он едва не утопил ее, катая на водном мотоцикле.

– Это был несчастный случай?

– Вот уж трудно сказать! Но у хозяйки, видимо, было другое мнение. Она пережила сильнейший стресс и после того случая стала закрываться в ванной, когда у нее возникало желание понежиться в теплой водичке. А был еще случай с Прутиком…

– Кто такой Прутик?

– Любимый пес хозяйки, пудель Прутик. Говорят, собаки очень хорошо чувствуют людей. Так вот Прутик сразу же невзлюбил Дмитрия. И чувство у них было взаимным. Пес звонко облаивал молодого хозяина, не пускал его в спальню, а тот, хотя при жене был вынужден сдерживать свои эмоции, отыгрывался на пуделе по полной программе. Однажды я видела, как он пнул собачонку так, что та с визгом отлетела в сторону.

– Прутик жив сейчас?

Горничная горько вздохнула:

– Если бы! Спустя год после того, как Дмитрий обосновался в доме, Прутик исчез. Инга Петровна была очень расстроена. Вместе с мужем они каждый вечер объезжали район, дали объявления в газеты. Но без толку, Прутик исчез. А следующей весной садовник, перекапывая участок за беседкой, наткнулся на труп собаки. Конечно, прошло время. Тело разложилось, но неплохо сохранился ошейник с гравировкой на пластине.

– И какое отношение происшествие имело к Дмитрию Сереброву?

– Как оказалось, самое прямое. Именно у него был мотив избавиться от собаки. Вся прислуга просто обожала пса. А еще дворник вспомнил, что в один осенний вечер видел Дмитрия с лопатой в руках. И был безмерно удивлен, потому что хозяин утруждал себя разве что подъемом гантелей. Тогда Дмитрий наплел садовнику, будто копал червей для рыбалки.

– А он что, увлекался рыбной ловлей?

– Да нет, у него даже удочек не было! Конечно, тогда дворник ничего никому не сказал и молчал до того времени, пока не нашли труп Прутика.

– Как хозяйка отнеслась к инциденту?

– Ох, да что тут и говорить! Инга Петровна была женщина суровая, быстрая на принятие решений. Она провела целое следствие, но Дмитрию удалось отвертеться.

– Как же?

– Он сказал, что обнаружил Прутика мертвым и, зная о том, как расстроится жена, решил скрыть правду. Чепуха, конечно. Но не пойман – не вор. Дело так и оставили, но мне кажется, хозяйка стала относиться к мужу настороженно. Да и понятно – кому хочется держать в своем доме убийцу…

– Мария, – начала свой допрос Дубровская. – Вы обещали говорить суду правду, только почему-то относитесь к своим словам легкомысленно.

«Час от часу не легче! – всполошилась бедная горничная. – Они сегодня сговорились, что ли? То одной угодить не могла, теперь другая с угрозами лезет. Господи, что ей надо-то?»

Неожиданно на помощь девушке пришел судья:

– Адвокат, давайте без долгих предисловий. Все мы видели, как свидетельница давала подписку. Так что сообщайте прямо, что вас не устраивает в ее показаниях.

– Охотно, ваша честь, – отозвалась Елизавета. – Вот вы, Мария, говорили нам о том, что слышали, как подсудимый угрожал вашей хозяйке.

– Я и сейчас могу подтвердить.

– Говорили, что он умышленно затягивал разговор.

– Точно, было.

– Но ведь этого не было!

– Я там была и все видела! – с азартом подтвердила горничная, подумав про себя: «Интересно, почему все пытаются уличить меня во лжи? Я же так стараюсь им угодить!»

– Вы наблюдали за тем, как беседовали супруги?

– Ну, не наблюдала, конечно. Разговор-то был по телефону! Просто все слышала.

– Гм, интересно… У вашей хозяйки была привычка, разговаривая по телефону, включать громкую связь?

– Нет, конечно.

– Тогда как вы могли слышать то, что говорил Дмитрий? Вы ведь слышали лишь слова Инги Петровны. Разве не так?

Горничная задумалась, сбитая с толку, но потом все же вынуждена была признать правоту адвоката.

– Вообще-то так. Говорила только хозяйка, а по ее словам я догадывалась, что отвечал Дмитрий Александрович.

– Спасибо, так я и думала, – поблагодарила ее Дубровская. – Значит, может статься, никакого разговора о разводе не было вообще.

– Как не было? – открыла рот изумленная горничная.

Лиза пожала плечами:

– Очень просто. Может быть, хозяйка беседовала сама с собой. Знаете, некоторые так делают для того, чтобы создать видимость разговора.

Беликов хлопнул по столу молоточком.

– Адвокат, не забывайте о том, что вы ведете допрос, а не сообщаете суду свои жизненные наблюдения.

– Извините, ваша честь. Я продолжу. Итак, что касается несчастного Прутика… На чем основано ваше утверждение, будто Дмитрий убил собаку?

– Я же говорила, – укоризненно произнесла Мария, подозревая, что вздорная адвокатесса слушала ее через слово. – Говорила про то, что он не любил пса. Говорила про лопату и червей. Да в конце концов он и сам признался, что похоронил собачонку!

– Вот именно – похоронил. Но не убил же! Дмитрий, как любящий муж, стремится оградить жену от сильного потрясения. В подобном случае все средства хороши. Даже ложь!

– Я бы так не сказала, – нахмурилась горничная. – Видели бы вы, как ловко он разыгрывал сострадание. Сколько времени он проводил рядом с хозяйкой, отыскивая Прутика по канавам и подворотням. Видели бы вы, с каким сочувствием он сжимал руки Инги Петровны и обещал, что пес обязательно найдется. – Мария угрюмо взглянула на адвоката и с необычной горячностью заявила: – Одно скажу вам – если человек так умеет обманывать, то ждать от него добра не приходится. Он как оборотень!

«Оборотень в обличье Аполлона», – мелькнула в голове у Лизы нечаянная мысль. Вопросов у нее больше не было…

Напарник Дмитрия из спортивного клуба выглядел так, как подобает атлету. Свидетельская трибуна, казалось, вот-вот треснет и разлетится в стороны под напором груды мышц. Но в нем не было той гармонии, которая была присуща Сереброву. И вообще, Владимир, так его звали, казался карикатурным персонажем, напоминающим злобную гориллу: тот же низкий лоб, маленькие колючие глазки и руки, густо поросшие темными волосами.

– Так вы говорите, что еще до брака с Ингой Серебровой у подсудимого были связи с клиентками клуба? – спросила прокурор. В ее вопросе, выдержанном в сухой, официальной форме, все же чувствовалось женское любопытство.

– Возражаю, ваша честь! – поспешила вклиниться Дубровская. – Вопрос не имеет отношения к делу. Какой смысл обсуждать сейчас любовные похождения моего клиента? Смею напомнить, он был не женат, стало быть, свободен от всяких обязательств.