— Ты понимаешь, на что я намекаю, — продолжил Магнус, наблюдая за моей реакцией. — Святой Бернар был мистиком, узревшим святость в геометрии и вдохновившим создателей величайших готических соборов. Его монастыри стали самыми процветающими и могущественными в Европе, и возвысились они вместе с мирской властью тамплиеров. Можно ли считать простым совпадением то, что некоторые из преследуемых рыцарей бежали на Готланд, где находилось наиболее сильное цистерцианское братство? Монахи завоевали души скандинавских язычников, смешав древние и новые религиозные заветы, а вернее, признав, что преемственная целостность религии неразрывна, как само время. Они не настаивали на едином истинном Боге, но проповедовали, что любое божество является своеобразным воплощением единого божественного начала. И главное, что исходное божественное начало олицетворяет именно богиня.

Проклятье. Язычники липнут ко мне, как прыщи к щекам юнца. По собственному горькому опыту я понял, что стоит пообщаться с парочкой таких еретиков, как остальные вас разыщут сами.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что святой Бернар и цистерцианцы отрицали христианство?

— Нет, я сказал, что христианство дает больше свободы для мыслей, чем многие другие конфессии, а святой Бернар осознал многообразие форм религиозного поклонения. Безусловно, они исповедовали христианство! Но и рыцари, и монахи признали неисповедимое разнообразие священных путей и многообразные проявления божественной силы. Ходили слухи, что рыцари вернулись из Иерусалима с тайным сокровищем. И я стремился познакомиться с тобой в Морфонтене, чтобы узнать, справедливы ли эти слухи.

Оно все равно сгорело, так почему бы не рассказать ему?

— Справедливы. Это была книга.

Его потрясенный вздох заглушил на мгновение даже шум моря.

— Книга?

— Но она сгорела, Магнус. Увы, утрачена безвозвратно. Я даже не успел толком прочитать ее.

— Какая чудовищная трагедия!

— Вовсе нет. Этот древний свиток породил лишь множество несчастий.

— Но теперь ты веришь мне? Раз тамплиеры нашли и спрятали священную книгу, то могли спрятать и важную карту! Верно?

— Допустим. Книгу я тоже обнаружил в своеобразной крипте.

— Ага, вот видишь!

— А как вы отыскали свою карту? — вздохнув, спросил я.

— Помог растаявший снег. Зима стояла никудышная, вода подточила фундамент, и между плитами церковного пола появились трещины. Смышленый молодой монах догадался, что под казавшимся монолитным полом имеется какая-то полость, и тогда-то под плитами обнаружили гробницы. Интересно, что вход туда замаскировали так, что его никто не замечал. В одном из саркофагов, датированном тысяча триста шестьдесят третьим годом, обнаружили пергамент с картой.

— Вряд ли ее обнаружили в золотом цилиндре…

— При чем тут золото? — Он удивился. — Оно могло бы отвлечь наше внимание. Нет, рулончик карты лежал в кожаном чехле, запечатанном воском. А почему ты вдруг заговорил об этом?

— Найденная мной книга лежала в золотом контейнере. Роскошная вещица с резными символами и геометрическими фигурами.

— И он до сих пор у тебя? Клянусь жеребцом Одина, эти символы могут иметь неоценимое значение для понимания прошлого!

— Вообще-то я подарил его одному металлургу, — смущенно сказал я, чувствуя себя простофилей. — Вероятно, он просто переплавил его на металл. Видишь ли, из-за меня он лишился дома. Вместе с одной красоткой, Мириам…

— О боже, — простонал норвежец. — Вожделение помутило твой ум!

— Нет-нет, ничего подобного. Я собирался на ней жениться, но оказалось, что она уже помолвлена, и ее брат высмеял меня… — Я запутался в собственных оправданиях и добавил: — Короче говоря, цилиндр тоже пропал.

— И как только тебе удалось снискать славу ученого человека… — бросил Магнус, укоризненно покачав головой. — Да понимаешь ли ты хоть что-нибудь в том, что не касается женских форм?

— Не тебе мне указывать! Неужели ты сам не любишь женщин?

— Да я-то их люблю, а вот они меня не любят. Погляди на меня! Я не щеголь и не дамский угодник.

— Ну, у тебя есть своеобразное… хмм… медвежье обаяние. Ты просто не встретил пока нужную женщину.

— Однажды встретил, — мгновенно помрачнев, буркнул он.

— Ну вот видишь, все у тебя еще впереди.

— А если она полюбит, а потом ты ее потеряешь… в общем, по-моему, в мире нет ничего мучительнее такой разлуки.

Такого рода признание вынуждает проникнуться к человеку уважением и вселяет надежду на дружеские отношения. Я тоже знавал любовь, и мои возлюбленные обладали куда большими достоинствами, чем Полина Бонапарт.

— Это тяжелая рана, верно… Неужели теперь твое сердце разбито?

— Ты несколько заблуждаешься. Я потерял жену из-за болезни.

— Ох… Мне очень жаль, Магнус.

— Это не так печально, на мой взгляд, пока не осознаешь, что такое счастье, не поживешь поистине райской жизнью. Но если ты обрел блаженство, а потом потерял… После смерти Сигни я посвятил жизнь изучению легенд, которые услышал в детстве. Я облазал все библиотеки и архивы, обследовал подземелья и дольмены, потерял один глаз и пожертвовал душой. Сигни ушла в мир иной, а я остался в нашем земном чистилище, ища пути возвращения туда…

— Куда?

— В рай.

— Ты имеешь в виду, что стремишься обрести счастье с другой женщиной?

— Ничего подобного! — возмущенно воскликнул он.

— Тогда какие же пути ты ищешь?

— Очевидно, пути избавления от страданий.

— Интересно!

— Представь себе, что есть место, где не бывает ничего плохого! Или где плохое может быть изменено, исправлено.

— К чему ты клонишь, к небесным чертогам? Валгалле? В нашем зримом мире, Магнус, ты такого не найдешь, поверь мне, я многое повидал…

— А что, если лучший, утраченный нами мир действительно существовал? Не в легендах, а в реальном времени и в реальном месте.

— Послушай, приятель, рассказанные тобой мифы не реальны. Они лишь сказочные предания.

— Предания повествуют и о том, что тамплиеры достигли Америки более чем на сотню лет раньше Колумба. Предания говорят и о тайных книгах и подземных гробницах в затерянных городах.

Он говорил дело. Я никогда не думал, что на нашей планете полно непостижимых диковин. Но мне удалось увидеть груды сокровищ под пирамидой, найти келью, скрытую под Храмовой горой, заплыть в тайный источник с гробницей тамплиера и получить подмогу в разгар смертельной схватки от давно усохшей мумии. Кто поверит, что все это возможно?

— Что ж, давай тогда взглянем на твою карту.

Он вытащил свой драгоценный тубус. Я заметил, что чехол длиннее, чем свиток карты, и подумал о том, что может быть спрятано на его дне.