извинения. На следующий день он признался, что еще женат: это формальность, они в стадии расставания, Володя непременно подаст на развод, только это дело не быстрое. Согласится ли Нина слегка потерпеть?

Нину не назовешь искушенной дамой, и все же ей показалось, что она слышала нечто подобное миллион раз. Она сухо ответила, что такой формат отношений ей неинтересен и пусть Володя поищет кого поглупей. Вообще-то Нину не стесняли моральные принципы и другие абстракции и не смущал статус любовницы сам по себе. Напротив, она дорожила личным пространством, и эксклюзивное право на тело Володи ей было без надобности. Ей не нравился статус любовницы при Володе: в этом было что-то совсем унизительное, откровенно проигрышное. Совершенно обыденный тип, твердые шесть из десяти. В приложении для знакомств Нина найдет другого такого же за пять минут, да еще без жены. К тому же у Володи был сын. Вслух Нина бы такое в жизни не произнесла, ей было стыдно даже думать об этом, и все-таки факт оставался фактом: дети для Нины были явным минусом.

Но Володю отказ не смутил, и они продолжили вялотекущее общение на нейтральные темы. Прошло где-то полгода, и Володя ей написал: «Я развелся…………» Многозначительных точек в конце предложения было больше десятка. «Ладно, — подумала Нина со вздохом, — уговорил».

Им было достаточно интересно друг с другом. Не прямо-таки захватывающе интересно, но ничего, бывало и хуже. Володя был очень приятным и добрым парнем. И ей вдруг стало его страшно жаль. Она решила: надо спасти Володю, поскорей оттолкнуть его от себя. И уже на третьем свидании поставила ультиматум: «Ты берешь меня замуж или я ухожу». Эта фраза не вытекала из разговора, не отражала настоящих намерений Нины. А говорить такое Володе, только что пережившему тяжелый бракоразводный процесс, было просто бессмысленно. Нине хотелось, чтобы он встал и ушел. Они сидели в кафе-раменной возле Московского вокзала. Володя сказал, что это самая приличная раменная из сегмента дешевых. Еду долго несли. А когда принесли, Нинин рамен оказался холодноватым. Мужчина за соседним столиком чавкал просто чудовищно, и еще громче хлебал. Нине хотелось сделать ему замечание, но над зоной выдачи висела растяжка с надписью крупными буквами: «Громко чавкая, вы делаете комплимент нашему шеф-повару». Володя немного подумал и сказал: «Тогда выходи за меня». А потом, когда принесли счет, Володя сказал: «Подождите» — и очень долго шарил в карманах в поисках скидочного купона. Пока они ждали сдачу, Володя смастерил для Нины обручальное кольцо из проволочной уздечки от бутылки сидра.

Вскоре они съехались: это вышло случайно, из соображений удобства. У нее была свободная комната, у него же не было ничего. Нину терзали дурные предчувствия: Володя производил впечатление человека со слабым здоровьем. Он сильно потел, и от его пота шел резкий запах, напоминавший запах гниения. Возможно, он чем-то серьезно болел, и Нина попросила его пройти медосмотр и предъявить справки. Но вместе с подозрительным запахом Володя источал и спокойствие, уверенность в завтрашнем дне. Со времен жизни с бабушкой Нина не чувствовала себя в безопасности. Только когда это чувство появилось вновь, она поняла, что ей его не хватало. С Володей возникла определенность, размеренность жизни.

Не пылая особенной страстью к Володе, твердой шестерке, усредненному хорошему парню, Нина привязывалась к нему все сильней.

— Я люблю тебя, Нина.

— Это хорошо, очень правильно.

Воскресным утром, когда они завтракали, Володя сделал торжественное лицо. Проткнув вилкой кусок яичницы, он объявил: «Думаю, ты готова».

— Готова к чему?

— К знакомству с моим лучшим другом.

— О нет, у тебя есть друзья.

— Он мне как брат, и как отец, и как второй сын. Самый близкий человек на земле.

— Ну и как его имя?

— Артем, — в его голосе звучало благоговение. Артем.

— Ты о нем даже не упоминал.

— Упоминал миллион раз. Ты не слушаешь.

— Допустим.

Нина хорошо помнит этот момент. Володя объявил о грядущем знакомстве с Артемом как о необыкновенном подарке, достойном лишь избранных. А теперь Нина сидит перед этим лучшим другом связанная, верхом на ведре. Артем стоит перед ней и терпеливо ждет, когда Нина пописает в ведро. Но Нине не хочется. Все процессы внутри нее остановились. Она не понимает, что ему нужно и зачем ее здесь держат. Ей до сих пор не страшно. Какой-то частью сознания Нина воспринимает происходящее как нечто само собой разумеющееся, почти что закономерное. Нина чувствует слабую тошноту. Ее положение на ведре неустойчивое. Артем нависает над ней, выражая первые признаки нетерпения. Нина смотрит ему в глаза, и ее тело наклоняется вбок. Она начинает падать.

О старушке-гарпии, дружбе с младенчества и похищении девы

Люди с внешностью как у Артема поначалу располагают к себе. Он похож на человека из рекламы строительного магазина, которого изображают под надписью «Качество по доступной цене». Бородатый мужик в кепке, символ надежности. Очки с замотанной скотчем оправой смягчают черты лица. Такой парень наверняка охотно поддержит разговор о футбольном клубе «Зенит», рыбалке, холодном пиве в жару, внутренностях машины. Артем в самом деле умеет его поддержать. Но после общения с ним у собеседника, даже совсем нечуткого, возникнет явное подозрение: здесь что-то не так. Что-то не так не с Артемом даже, а с разговором. Как будто запустили симулятор среднестатистической мужской беседы. Все реплики абсурдно нейтральны. Артем не грубит. Отвечает не слишком коротко и не слишком развернуто и встречных вопросов не задает. Беседа с ним исчерпывается не сразу, но быстро. Чем дальше продвигается разговор, тем более отчужденной, лишенной эмоций кажется манера речи Артема. В какой-то момент возникает чувство, что говоришь с деревом или камнем.

Никто не знает, чем он занимается. Только его друг и пара соседей по коммуналке сказали бы что-то вроде: «Размышляет. Читает древних философов».

— А зачем он их читает? Он преподает? Пишет книгу? Может быть, у него депрессия? Он потерял смысл жизни и пытается заново обрести его в учении стоиков?

— Нет, не похоже. Он просто любит читать.

Никому в голову бы не пришло расспрашивать Артема о детстве, о важных событиях его жизни — вообще ни о чем личном. Но если бы что-то подобное все же произошло, Артем оказался бы в состоянии вспомнить только одну историю. Это история о смерти его отца. По версии Артема, ситуация развивалась следующим образом.

Артем переехал с отцом в город Пушкин, где пошел в первый класс. Он пытался найти друзей, но сверстники его опасались. Когда Артем приближался к детской площадке, кто-нибудь