вымывает их на улицы, – ответил Горацио, не отрываясь от боя. – Поймать их несложно – сложно держать взаперти. Вот чем меня вчера наградил заяц, когда я пытался его покормить. – Он похлопал себя по красному пятну на предплечье, а затем усмехнулся, кивая в сторону заячьей туши. – Оказалось, это того не стоило.

– Вам не страшно охотиться на них в темноте? – спросила Ио. – Я слышала, что по улицам бродят дикие кровожадные женщины с оборванными нитями жизни.

Горацио Лонг нарочито медленно осмотрел ее с головы до ног.

– Где ты об этом слышала?

– Моя тетушка велела мне не выходить на улицу ночью из-за этих женщин.

– Да ну? Вижу, ты не последовала ее совету.

– О, она не из пугливых, эта девчонка, босс, – весело бросил Нико через плечо. – Как раз наоборот. Она большая поклонница книг ужасов Мелины Чокры – так ведь, дорогуша? – Ио застенчиво кивнула. К чему это Нико клонит? – С тех пор как до нее дошли эти слухи, она стала буквально одержима. Весь день только об этих дамах и говорит: «Давай найдем хотя бы одну, Нико. Я хочу ее увидеть, Нико». Задумала написать о них книгу. Но, черт возьми, если б я только знал, где их искать! В итоге привел ее сюда, чтобы посмотрела на химерин, босс.

О, Нико был хорош. Весьма хорош. Ио закусила губу и, подыгрывая, пробормотала:

– Я не одержима, мне просто интересно. Я проделала такой долгий путь до Аланте, печально известного Затонувшего города, а все, чем я пока что здесь занималась, – посещала с тетей званые обеды и послеобеденные чаепития да знакомилась с каждым важным человеком на Холме.

– Я не с Холма, но мои бицепсы вполне это компенсируют, тебе не кажется? – Нико сделал вид, что требует поцелуя, и Ио игриво оттолкнула его.

Горацио Лонг наблюдал за ними. Он скрывал разгоравшуюся в нем жажду наживы, но Ио заметила, что он то и дело поглядывал на передний карман ее куртки, где лежал бумажник. Вдруг он наклонился прямо к ее уху и прошептал:

– Сколько? За информацию о женщинах.

В яблочко.

– Да ну? – она заставила свой голос чуть дрожать. – Сколько вы хотите?

– Сколько у тебя есть?

– Тридцать купюр, но дома у моей тети есть еще.

Он отошел и окинул ее тяжелым оценивающим взглядом.

– Идем со мной.

Нико потянулся за ними, но Горацио выставил вперед ладонь.

– Нет уж, альфонс. Подождешь ее здесь.

Нико хотел было возразить, но Ио кокетливо обняла его и прошептала: – Досчитай до двадцати и иди следом.

Нико – прирожденный актер – отступил и с озорными искорками в глазах нахально сказал:

– Так и быть, малышка. Думаю, пару минут без тебя я вытерплю.

Горацио провел ее сквозь толпу к пристани. Туман здесь был гуще. Через каждые пару футов Ио вытягивала шею, оглядываясь на яму – как поступила бы любая неопытная иногородняя девушка, – но вскоре притон полностью скрылся из виду, поглощенный молочно-белым туманом. Они остановились перед маленькой рыбацкой лодкой. Теперь, когда прилив отступил, лодки были пришвартованы боком к илистому берегу и напоминали раздутые туши китов. Горацио запрыгнул на палубу одной из них и по подвесной лестнице спустился прямо в ил.

Ио оглянулась. Вот черт! Из-за этого тумана Нико не найдет ее. Ей нужно вести себя как можно громче и надеяться, что он услышит.

Ил был зеленым и вязким; то тут, то там корчились черви. Ботинки Ио погрузились глубоко в грязь, издав чавкающий звук, от которого ее губы скривились. Рыболовные ловушки всевозможных форм и размеров были бесцеремонно разбросаны по лодке: металлические прутья заржавели и затянулись водорослями. Когда Ио прошла мимо, пытаясь отыскать в тумане Горацио, одна из них, та, что была накрыта тканью, загремела.

Куда он делся? Ужас нарастал в ее груди – и она натянула Полотно. Пляж был устрашающе бесцветным, без мерцающего серебра. Ио протянула руку к ловушке справа, чтобы найти ориентир, и повернулась вокруг своей оси, ища в грязи нить жизни Горацио.

Вдруг из тумана показалась еще одна нить – она тянулась из-за рыбацкой лодки, с которой они спустились. Боги, хоть бы это был Нико. Ио пригляделась: это была особая нить, блестящая серебром нить жизни, но она была…

Разорвана. Волочилась по грязи за идущей по пляжу фигурой.

От увиденного Ио почувствовала себя так, будто ее ударили в живот.

Это дух! Еще один дух, и он двигался прямо на нее!

– Сэр! – позвала Ио сдавленным от паники голосом. – Сэр, нужно скорее уходить.

Вдруг Гораций возник прямо у нее за спиной – но он не должен быть позади… Если только он не устроил ей засаду. Ио повернулась слишком поздно. Он протянул вперед руку, перебирая пальцами, словно открывал невидимую дверь. Этого движения было достаточно, чтобы Ио начала нервничать. Затем что-то обжигающе кольнуло ее в грудь – как будто ее пронзил раскаленный прут. Тепло разлилось по ее грудной клетке и кандалами сомкнулось на горле.

– Давай-ка прогуляемся, крошка, – произнес Горацио с кривой ухмылкой. – Посмотрим, что у тебя в кошельке.

Ио была против.

Преодолевая боль в груди, она приказала себе: «Беги. Беги без оглядки».

Затем подумала: «Он рожден грацией. Он использует свою силу. Манипулирует тобой».

Но она уже попала под его чары.

– Идем, – позвал он.

И Ио пошла.

Глава 12. Играй свою роль

Ио сглупила. Следовало изучить Горацио заранее – это же, черт возьми, ее работа! Незарегистрированные рожденные грациями уклонялись от властей и их списков лучше остальных – их умение очаровывать играло им на руку, – но Илы были выгребной ямой, а их обитатели набивали ее так плотно, что места для секретов не оставалось. Например, соседи Горацио наверняка обратили бы внимание, что он делает странные жесты руками, или запомнили бы розово-золотой отблеск его глаз. Это могла быть мелочь, едва заметная для того, кто не знаком с силами рожденных грациями, но у Ио это вызвало бы подозрения, и она была бы начеку.

Вместо этого она доверилась Бьянке и ее источникам и всю ночь не смыкая глаз просидела в клубе «Фортуна», каждые пять минут проверяя нити Эдея. Она подпустила Горацио слишком близко, и теперь он поймал ее на свой крючок.

Потомки трех граций были одарены магнетическим очарованием, с помощью которого проникали в умы людей и превращали их в послушных слуг. Используя невидимую для других ловушку – что-то вроде нитей мойр, – они добивались того, что их жертва чувствовала тепло в груди, словно мать укачивала ее на руках: уют, комфорт и полная безопасность. Когда рожденный грацией приказывал прыгнуть, жертва прыгала.

– Пожалуй, хватит. Твой бойфренд наверняка нас уже потерял, – сказал Горацио, останавливаясь в самом конце своего лабиринта ловушек.

Со всех сторон тянулся берег, пропитанный вонью водорослей и гнилого дерева. Вокруг, словно вьющийся у ног питомец, сгустился туман. Ио показалось, что среди балок причала за рыбацкой лодкой блеснуло серебро, но, когда она снова туда взглянула, ничего не было. Дух, должно быть, уже подобрался ближе.

– Дай мне свой кошелек, – приказал Горацио.

Ее пальцы, непослушные маленькие предатели, поспешили вынуть его из кармана.

Дыши. Сконцентрируйся. Какие у тебя варианты? Она могла сопротивляться его воле, не поддаваться его приказам, но это не принесло бы особой пользы – он лишь догадается, что Ио его раскусила. Его походка была уверенной, на лице играла довольная ухмылка: Горацио считал ее легкой добычей. Этим можно воспользоваться: позволить ему верить, что он контролирует ситуацию, а затем побежать так быстро, как только она сможет. Чары граций не безграничны: все, что ей нужно, – десяток футов между ними, и тогда она сможет соскочить с крючка.

«Играй свою роль», – повторяла себе Ио.

– Так что, вы говорите, вам известно об этих женщинах?

– То же, что и моим приятелям из полиции. Они похожи на мертвецов. Они душат своими нитями. Они появляются только в Илах. – Горацио склонился над ее кошельком, считая купюры.

– И всё? – изображая беспечность, Ио шагнула к ближайшей ловушке для рыбы. Она осторожно приподняла покрывавшую ее ткань, словно любопытствуя, что за ней прячется. Пусто – проверим следующую. Теперь она стояла к Горацио спиной, так что рискнула окинуть взглядом берег.

На Полотне пусто. Куда делся дух?

Боги. Сердце колотилось прямо в горле, отдавая в виски. Ио казалось, что она вот-вот оглохнет. Дрожащими пальцами она потянулась к одной из своих нитей и провела по ней ладонью, лаская, словно по лезвию ножа. «Ты сильная», – напомнила она себе. Так или иначе, она выберется.