затем привязал каждую к соответствующей ножке стула, а те были квадратными и слишком острыми (для нее). Джон начал исправлять это, украдкой поглядывая на ее ноги. При этом казалось, что работа продвигается слишком медленно. Он отвязал каждую лодыжку, затем снова привязал их – неплотно – друг к другу, но не к стулу. Она могла бы раскачивать ногами взад-вперед, как ребенок на качелях, если б захотела, но не стала. Затем он немного ослабил веревку на ее голых коленях.

Во время всей этой процедуры Барбара – обе Барбары – имела возможность более внимательно изучить своего пленителя. Джон, как она сразу же заметила, был развитым мальчиком, но более развитым, чем он ей казался раньше. У него были крепкие, загорелые плечи и руки, возможно, гладкие и детские, но определенно сильные. И он был опрятным, не источал едких запахов, которые у нее ассоциировались с мужчинами-бабниками. Походил на крупного, сильного щенка.

Нет, хватит, – сказала себе Барбара. Ей вспомнился весь ход ее мыслей, весь ее воображаемый разговор с Терри. Нельзя относиться к людям, как к милым кроликам. Они – люди; Джон – почти уже мужчина. Он крупнее меня, сильнее и может сделать со мной много чего, и я не смогу его остановить.

А зачем останавливать? – спросила Сексуальная Барбара.

Сексуальная Барбара проявила любезность и позволительную ей беспринципность. Когда Джон освободил ей лодыжки, она согнула пальцы ног и потерла ступни друг об друга. Затем послушно свела ноги вместе, и он снова связал их. Она сделала вид, будто ей доставляло удовольствие, когда он ослаблял веревку над ее коленями, – на самом деле она почти не почувствовала разницы, – и, когда он закончил, вздохнула с благодарностью. Это получилось у нее искренне, и Джон повел себя как мужчина.

Более того, в нем, похоже, присутствовала жилка доброты. За последние полтора дня он был единственным, кто изо всех сил старался помочь ей. Обе Барбары находили эту его черту особо привлекательной. При том, что Барбара уже не была свободным человеком – нельзя считать себя свободной, непрерывно вкалывая целый месяц, – она вдруг оказалась в состоянии, близком к терпимости, и делала успехи.

– Спасибо, Джон. – Сексуальная Барбара бросила на него еще один расчетливо-застенчивый взгляд и приподняла правую руку.

На мгновение показалось, что он собирается пожать ее, но в последний момент неуклюже сжал ей пальцы, как это делали вежливые взрослые. Было в этом жесте что-то от менуэта.

– Ты можешь оставаться так, пока я здесь, – сказал он.

– Было бы здорово, – сказала Барбара. – Подожди минутку… не уходи.

– Я никуда не ухожу.

– Я имею в виду, не уходи в тот угол, где я тебя не вижу. Оставайся здесь и поговори со мной.

– Хорошо… О чем?

– О чем угодно, – ответила Сексуальная Барбара. – Только не оставляй меня одну.

Джон колебался какое-то время. Затем сел на комод, одну ногу закинув на столешницу, а другой упершись в пол.

– Ну… где ты учишься?

– Здесь. В школе Брайс Хай.

– В одиннадцатом классе?

– Пойду в следующем году. То есть в следующем месяце.

– Спортом занимаешься?

– Да, футболом.

– Получается?

– В прошлом году играл за младшую университетскую команду. Теперь, наверное, буду уже за сборную.

– Нравится?

– Не знаю. – Он пожал плечами. – Это дает повод отвлечься.

– Должно быть, ты хороший футболист. Ты достаточно крупный.

– Я не очень быстрый, – признался он, правда, отреагировав на комплимент легким румянцем.

– С девушкой встречаешься?

– Нет.

– А есть такая, которая тебе нравится?

– Ну… да, наверное.

– Как ее зовут?

– Сью, – ответил он. – Сьюзен.

– Какая она?

– Сложно сказать. Обычная, наверное. Каштановые волосы.

– Сьюзен знает, что она тебе нравится?

– Думаю, да. Я водил ее пару раз на школьные танцы. Иногда ходим в кино. Довольно скучно торчать здесь все время. Делать особо нечего.

– Ну да. – Барбара замолчала, несколько разочарованная. Пока длилось молчание, она несколько раз покрутила торсом, чтобы акцентировать внимание на своей не очень большой (к сожалению) груди.

– Все еще слишком туго?

– О… Думаю, я в порядке, – устало произнесла она.

– А в колледже у тебя есть постоянный парень? – в голосе Джона появились нотки сочувствия.

– Нет, вообще-то нет.

– Почему?

– Не знаю. Наверное, я не хочу. – Поскольку это было не совсем верно, она поправилась: – Я имею в виду, что из тех, кто ко мне подкатывал, никто особо мне не нравился. В любом случае веселее тусоваться с разными людьми.

– Ага, – согласился он, хотя чувствовалось, что ее слова не особо его убедили. – А что вы делаете на свиданиях?

– Ну… если в выходные не происходит чего-то крупного, думаю, мы делаем примерно то же самое, что и вы. Выбираемся за пределы кампуса, ходим в центр поужинать. Немного выпиваем в местах, где все любят тусоваться. Ходим на танцы. И все такое.

– Машины у всех есть?

– У многих.

– Тоже хочу машину. – А затем, будто эта мысль тут же породила другую, он спросил: – А целовать тебя не пытались?

Барбара быстро подняла голову и заметила, что Джон снова слегка покраснел от такого дерзкого – по его мнению – вопроса. Однако, как выяснилось, он не поддался своей робости. Продолжал с интересом ждать ответа, и первой опустила глаза Барбара.

Глядя на свои бесполезные руки, лежащие у голых ног, она остро почувствовала, что ее женственность уже не вызывает у Джона смущение или неловкость. Сексуальной Барбаре потребовалось всего несколько минут, чтобы доказать правоту своих подозрений. Молодежь – по крайней мере, Джон – определенно обратила внимание на ее пол, и по старой привычке она слегка напряглась. Довольно заигрываний.

– Некоторые пытаются, – ответила она, пожав плечами, как смогла.

– Ты позволяешь им?

– Нет.

– Правда? Никогда? Даже когда ты училась в школе? А мы целуемся.

– Ну… – Барбара была вынуждена кивнуть. – Время от времени, если это кто-то, кто мне действительно нравится.

– Я думал, тебе никто особо не нравится.

– О, знаешь, – быстро сказала она, – я имею в виду хороших мальчиков. Некоторые из них такие… – Она скривилась. – Это как рестлинг с медведем или типа того…

– Рестлинг? – спросил Джон с явным любопытством.

– Не в этом смысле. Просто… они хватают и лапают. Девушкам это не нравится. Ненавижу, когда так делают.

– Могу я тебя поцеловать?

– Нет, Джон, я не хочу.

– Почему?

– Это глупо. При таком раскладе это ничего не значит.

– Нет, значит.

– Почему это?

– Ну… ты мне нравишься…

– Э-э… – Барбара внезапно испугалась того, во что может развиться эта маленькая беседа. Инстинкт самосохранения и недоумение заставили ее замолчать.

– Ты злишься, что ли?

– Нет, – быстро ответила Барбара. – Нет. Правда. Все… в порядке. Я рада,