«Подождите».

— Мне все равно. — Я сменила тему. — В ту ночь, когда меня укусили, ты не послала ни одного кроличьего облачка. Почему?

— Я следила за гнездами зомби, и никто из них не выходил в ту ночь. Те, что напали на тебя, появились из ниоткуда.

Нет, они должны были откуда-то взяться. Но откуда? И что это означало… для… будущего? «Не могу сосредоточиться. Так устала».

— Я теряю тебя, — сказала она, усмехнувшись. — А теперь отдыхай.

Должно быть, я наконец-то заснула: потому что, когда открыла глаза, ее уже не было.

В четверг бабушка пыталась поговорить о моей внезапной усталости. Она беспокоилась, что я заболела. Я заверила ее, что абсолютно здорова.

В пятницу Маккензи и Трина настояли на том, чтобы отвезти меня домой из школы, и я пристегнулась на заднем сиденье потрепанного джипа. Они знали о моей ситуации без моего ведома.

— Узнаю блеск в твоих глазах, — сказала Маккензи, поворачиваясь на пассажирском сиденье. На этот раз в ее голосе не было агрессии. А на ее лице ни снисходительности, ни гнева. — Знаю, что мы никогда не нравились друг другу, но я действительно сожалею о том, через что ты проходишь. И, возможно, мне следовало предупредить тебя. О том, какого это. Он всегда так делает.

Я выглянула в окно. Сегодня светило яркое солнце, от которого слезились глаза.

— Что ты имеешь в виду? Что он всегда делает?

— Он всегда убегает, когда все становится более серьезным, и я думаю, что он даже не осознает этого. Просто ищет оправдание, а потом бум, и все кончено.

Я вспомнила панику, которую, как мне казалось, видела в его глазах. Я убеждала себя, что мне привиделось каждый раз, но что, если это стало началом гибели наших отношений? Не видения.

— Вчера я прямо спросила у Вероники, — сказала Трина. — Когда он расстался с ней, то сказал, что не может больше встречаться на расстоянии.

Мне было интересно, что он скажет обо мне, когда наконец расскажет о нашем расставании.

— Он отличный парень, — сказала Маккензи, — но у него никогда не было длительных отношений.

— Думаю, что у него такое же отношение к дружбе. Не поймите меня неправильно, я знаю, что он любит нас, охотников. — Трина свернула на улицу Рив. — Никогда не сомневаюсь в этом. Но всегда знаю, что он держит меня на некотором эмоциональном расстоянии. Он делает это со всеми, кроме Льда и Бронкса… они как братья от разных матерей или что-то в этом роде. Честно говоря, я была потрясена, что он позволил тебе подойти так близко, как быстро это случилось.

Думаю, я знала, о чем она говорила. Коул потерял свою маму из-за зомби. Он знал, что потеряет отца при следующем укусе, поскольку у того выработался иммунитет к противоядию. Если он впустит в свою жизнь кого-то еще, скажем, девушку, а потом потеряет и ее, он не сможет с этим жить.

Ярость снова накрыла меня… корни так и не засохли. Как он посмел? Как он посмел вести меня за собой, заставляя желать большего, хотя никогда не планировал доводить дело до конца? А потом бросить меня из-за того, что может случиться позже… Из-за страха…

— Эта та сторона, которую мы все привыкли видеть, — одобрительно кивнула Маккензи.

Нет, это что-то другое. Что-то более глубокое. Но я не стала ее поправлять.

— Он когда-нибудь возвращался к прошлому?

— Никогда. Даже когда я впадала в отчаяние и пыталась привлечь его внимание, общаясь с кем-то другим, — с горечью добавила она.

У них была своя история, но я не хотела в нее лезть.

— Так… какое оправдание у него было для тебя? — спросила Маккензи.

— Ты слышала о моем видении с Гевином?

Она кивнула.

— Гэвин просил совета.

— Вот из-за этого мы расстались.

Гнев появился в ее глазах. Из-за того, как он поступил со мной?

— Когда-нибудь найдется та девушка, в которую он влюбится. И надеюсь, она бросит его, и он узнает, каково быть брошенным.

Может быть. Но это будет означать, что он любил ее. Мои ногти впились в бедро.

— Думаю, что твоё видение с Гэвином — это причина, по которой Коул не говорит о разрыве, — сказала Трина. Она припарковалась на подъездной дорожке Рив. — Он не хочет, чтобы Гэвин пришел к тебе за информацией о твоих способностях, а он обязательно это сделает, если узнает, что ты рассталась с Коулом.

— Это на него не похоже, — сказала Маккензи, немного смущенная. И очень заинтригованная. — Когда Коул расстаётся с девушкой, ему обычно все равно, что она делает или с кем проводит время.

Часть меня хотела восторгаться этим знанием. Может быть, я все еще небезразлична ему. Другая часть меня насмехалась. Я была такой жалкой… не так ли?

— У нас с ним все кончено, и точка. Со мной все будет хорошо, — сказала я твердо. — Спасибо, что подвезли, девочки. И за разговор. Я ценю это.

Маккензи схватила меня за руку, останавливая, прежде чем я успела выйти.

— Мы рядом, если понадобится.

* * *

Мне снова снился сон.

Мама потянулась ко мне. По моему телу разлилось тепло.

Она потрясла меня, крича:

— Алиса! Проснись!

Нет. Не в этот раз.

Зомби схватили ее, вытащили и бросили на холодную, твердую землю рядом с моим отцом. Затем они наклонились к ней, исчезая внутри нее, пожирая ее душу прямо из ее тела. Сначала она кричала и боролась. Потом стала извиваться. Затем она затихла. На ее коже появились черные волдыри, токсин зомби отравлял ее изнутри.

Я смотрела, беспомощно всхлипывая.

Когда проснулась, мои щеки оказались мокрыми.

Неужели она так умерла? Даже мысль об этом наполнила меня ужасной, темной яростью. Мама была такой нежной, любящей женщиной. Она никогда не причинила бы никому вреда. Чтобы эти существа так мучили ее…

«Не могу смириться с прошлым». Я встала с кровати и пошла в душ, и стояла в нем, пока мои пальцы рук и ног не стали похожи на чернослив. Я вытерлась полотенцем, провела дрожащей рукой по покрытому паром зеркалу. Посмотрела на свое отражение и потрясенно отшатнулась назад. Я была… Я была… «Невозможно».

Тик-так. Тик-так.

В глубине моего сознания начал шептать голос, вторя биению нового сердца. Я подошла к зеркалу так близко, как только могла, врезавшись в раковину. Под моими глазами и вокруг губ появились темные пятна, а над сердцем красовалась черная точка размером с большой палец. Хотя я терла со всей силы, оставляя рубцы и почти сдирая кожу,