Надежда Алексеевна с удивлением следила за их странными действиями, но вопросов не задавала. Сергей Сергеевич по окончании маневров повернулся и с очаровательной улыбкой пояснил, что они просто объезжали пробку, возникшую впереди по дороге. Объяснение было молча принято, но поверила она ему или нет, оставалось только гадать.

Владения грозы террористов полковника Алессандро Руэнтоса охранялись серьезнее, чем ракетно-ядерная база. Квартал был обнесен четырехметровой кирпичной стеной, поверх которой шли два ряда колючей проволоки. Судя по изоляторам, на которые она крепилась, не исключалось, что по ней шел ток высокого напряжения.

Массивные створки ворот захлопнулись за автомобилем, въехавшим в глухой каменный мешок. Сверху на стене стояли автоматчики, а из двух амбразур прямо в лобовое стекло назидательно смотрели стволы станковых пулеметов. По четырем углам висели камеры слежения.

Офицер в сопровождении трех вооруженных полицейских попросил их выйти из машины. В его руках были документы прибывших, которые они предъявили перед въездом. Офицер вел себя корректно, но на попытки протеста, что автомобиль принадлежит посольству, ответил коротко:

– Такой порядок для всех.

Порядку пришлось подчиниться. Осмотр машины производился по всем правилам. Выпотрошили все: багажник и моторный отсек, подняли сиденья и капот, осмотрели потаенные углы и днище с помощью зеркала. Личный досмотр не делали, но чуть позже, в здании, все же пришлось пройти через подкову металлоискателя. За вторыми воротами во дворе стояли два бронетранспортера с расчехленными пушками, и еще три амбразуры смотрели сверху темными радиусными щелями бойниц и за забор, и внутрь территории.

«Весело живут ребята», – усмехнулся про себя Вадим. Он знал по информативному бюллетеню, что обстановка с террором в Сьерра-Марино непростая, но, судя по охране, дело обстояло серьезнее, чем можно было догадываться. Полковник Руэнтос характеризовался как классный профессионал, и предпринимаемые им меры вряд ли были простой прихотью служаки.

Встреча с полковником показала, что сведения о личности главы антитеррора в стране вполне достоверны. Глубокая информированность, интеллект, одновременно – властность в поведении и натренированное тело выдавали серьезного бойца. Встретившись с оценивающим взглядом Руэнтоса, Викинг понял, что они волки одной стаи. Трудно сказать, как это можно почувствовать, но было видно, что полковник так же достойно оценил своего гостя.

Контакт наладился быстро. На встречу вызвали сотрудников департамента, участвующих в расследовании. Все материалы были раскрыты для изучения. Вадим вместе с Сергеем Сергеевичем выступали переводчиками для Надежды Алексеевны. Вопросы, которые они вместе подготовили, сыпались на местных детективов словно из рога изобилия.

Недоверчивые и даже насмешливые поначалу взгляды на Надежду Алексеевну скоро сменились уважительным отношением к ней. Так мог работать только опытный криминалист, и все это быстро поняли. Вадиму понравилось, что сотрудники у Руэнтоса работали очень серьезно и напряженно. Было видно, что отбор осуществлялся по высоким деловым качествам. Ненужных здесь не держали.

Информация о погибшем во время взрыва Хосе Диосе сегодня была единственной зацепкой в деле. Для Вадима это не было новостью, но его спутница очень заинтересовалась данными сведениями. Когда вопросы иссякли, Надежда Алексеевна углубилась в представленные материалы – фотографии и схемы. Сергей Сергеевич в это время оживленно о чем-то беседовал с руководителем пресс-службы департамента. Вадим, закончив работу добровольного переводчика, попросил сотрудников полковника Руэнтоса прокачать интересующую его информацию о принадлежности «Мустанга», второй день висящего на хвосте. Надежда Алексеевна удивленно взглянула в его сторону, но ничего не сказала и снова занялась бумагами.

Сведения из компьютера о машине подтвердили наблюдения Викинга. Автомобиль относился к гаражу Эрнандо Арриана и находился в распоряжении службы его безопасности. Пришло время побеседовать с полковником.

– Вы можете мне подробно рассказать об отношениях дяди и племянника – Эрнандо и Хервасио Аррианов?

– Чем они вас заинтересовали? – удивленно спросил Руэнтос.

Скрывать смысла не имело. Вадим рассказал о непонятной слежке за ними. Руэнтос на секунду задумался.

– С этим, конечно, надо разобраться, но одно можно сказать, что дядя и племянник действительно враждуют и контактов между ними нет никаких.

Алессандро Руэнтос принадлежал к одному из старейших и знаменитых родов Сьерра-Марино, такому же, как и семейство Аррианов. Поэтому ему были известны не только оперативные данные, но и внутренние, часто скрытые от посторонних глаз отношения в семействах аристократов. В их круг чужаки, в том числе и новоиспеченные богачи, не допускались. Разглашать семейные тайны было крайне плохим тоном, но данный случай мог быть исключением из правил.

Интерес этого русского не был праздным. Полковник понимал, с одной стороны, тот нащупывает скрытую нить в расследовании, которая пока не являлась на свет, а с другой стороны, он чувствовал с первой минуты встречи расположение к этому человеку. И в конце концов этот русский парень скоро уедет, и ему не будет никакого дела до местной светской жизни, как и самому полковнику абсолютно неинтересно происходящее в России. И полковник ввел Вадима в курс скандалов в семействе одного из самых богатых людей Сьерра-Марино.

Раздоры в семье Аррианов начались давно, еще до рождения Хервасио. Его мать предпочла выйти замуж за старшего брата, отвергнув любовь младшего – Эрнандо. Семейные контакты между ними продолжались, хотя отношения были натянуты. Эрнандо довольно удачно женился на дочери кофейного магната и принял от него дела. Рождение Хервасио, а через четыре года Христы, дочери Эрнандо, внесло новые сложности в их отношения. Дед настоял, чтобы его внуки еще в младенческом возрасте были помолвлены. Браки между двоюродными братьями и сестрами не возбранялись и даже приветствовались в старинных родах. Эрнандо хоть и скрипел зубами, но ему пришлось согласиться с волей отца. Обида на родителей Хервасио с годами не угасла, а может, даже обострилась. Он тешил себя мыслью, что ко времени, когда дети войдут в возраст жениха и невесты, можно будет отменить эту помолвку. Такое случалось, и если происходило по согласию сторон, то не было особым нарушением обычаев.

Однако судьба распорядилась по-своему. Молодые люди, несмотря на редкие встречи, прониклись симпатией друг к другу и поклялись в вечной любви. По возвращении из Принстона Хервасио принял от отца его адвокатскую практику и повел дела довольно успешно. Встав на ноги, молодой человек решил просить у Эрнандо руки его дочери. Объяснение прошло бурно. Нрав у обоих был горячий – давала знать о себе одна кровь. Встреча закончилась отчаянной рубкой на саблях, которые в избытке висели на стенах кабинета Эрнандо. Увечий противники избежали. Их с трудом, но все же разняли. Однако после столь бурного объяснения они стали заклятыми врагами.

Христа также внесла свою лепту в интригу, заявив отцу, что будет принадлежать только Хервасио. Разгневанный отец проклял племянника, а тот объявил ему войну, примкнув вначале к умеренным анархистам, а потом вообще организовал свой, крайне экстремистский, отряд повстанцев-герильерос.