Но у союзника были иные планы на сей счет.

– Вот и все, ржавая жестянка! – Он ловко вскарабкался на спину Мамонтенка и, отщелкнув крышку на затылке, обнаружил то, что должен был увидеть, – головной мозг: микс из чипов и органики, перевитый тончайшей – тоньше волоса – иридиевой проволокой. Оставалось только ткнуть туда кулаком и…

– Нет! – услышал Иван крик Эльвиры. На этот раз звуки, издаваемые ее глоткой, напоминали голос человека, а не карканье вороны из зоопарка. – Не стрелять!

Пока Жуков-младший сражался с киборгом, на него нацелили десятка три стволов. Уже больше – обитатели подземелья постоянно прибывали, все с оружием: кто с дробовиками, кто с «винторезами», давно снятыми с вооружения; самопальных пистолетов тоже хватало.

Не стрелять так не стрелять. Иван очень даже «за».

– Не смей!

Это уже ему. Выставив перед собой руки, девушка умоляла не причинять громиле-киборгу зла. Бледное лицо ее стало пепельным, дубленка распахнулась.

А ведь ситуация патовая, понял Иван. Убьет киборга – от самой этой мысли бросило в дрожь, – и его самого казнят. В лучшем случае расстреляют. Про худший вариант он не думал даже – в такой ситуации поневоле станешь оптимистом. Но и пожалей он Мамонтенка, все равно его, Жукова-младшего, упокоят с миром.

Дернул же черт влезть в драку! Сколько раз обещал себе не поддаваться на провокации!

Провокации…

И вот тут Иван понял, что нужно делать.

– Эй, малыш! – крикнул он Тарсусу, копируя его манеру общения. – Я тут самый крутой, видишь?! Уделал твоего дядюшку!

– Чего?.. – Из ладони Тарсуса выпал пакет и, брызнув желтым, шмякнулся на пол.

– А слабо́ махнуть еще по крышам?! Уделаю тебя, как последнего сопляка из гетто. – Защелкнув крышу на затылке киборга, Иван спрыгнул на пол и, увернувшись от удара искусственной ноги, неспешно, вразвалочку двинул к фигуре в черном. – На раз-два-три.

– Ты? Меня?! – Видно было, что Тарсус не прочь размяться и заодно поставить наглеца на место. – Нет, но я должен… Что скажет командир?..

– Ничего не скажет, – подмигнул Иван. – Ему незачем знать о нашем забеге, точно так же как тебе – о том, как он выглядит. Это называется «конспирация».

Только не смотреть по сторонам!.. Иван изо всех сил сдерживался, чтобы не выказывать страха, ведь в любой момент по нему могли открыть огонь. Надо вести себя так, будто тут нет никого, кроме него и Тарсуса, – и возможно, это сработает.

Уже сработало!

Тарсус поднял руку, показывая, что сам разберется. Десятки глоток одновременно выдохнули с облегчением. Защелкали предохранители, стволы опустились.

В кармане черного комбеза вжикнул коммуникатор – пришло сообщение. Пока Тарсус молча читал его, Ивану швырнули под ноги «подвеску» – Эльвира распорядилась. Вновь глядя сквозь него, велела обоим – ему и дружку – убираться подальше и прокаркала чуть ли не слово в слово предыдущую ругань киборга. Затем она подошла к Мамонтенку – тому уже помогли выпутаться – и, нежно гладя его клапаны и патрубки, принялась выспрашивать, все ли с ним в порядке, не ушибся ли. Мамонтенок что-то сопел в ответ, то выдвигая, то пряча объектив под косматую бровь.

Если это не любовь, то что?

– Ладно, уговорил, – сцедил сквозь зубы Тарсус. – Вот только извинюсь перед дядюшкой за тебя.

«Крот», внедренный в банду маргиналов, сообщил координаты Ивана Жукова в ноль сорок три. Коммуникатор завибрировал, когда ты тушил окурок в пепельнице и одновременно клацал зажигалкой, чтобы обуглить новый табачный кончик.

Итак, что там у нас?.. Заброшенная подземка, чудом уцелевшая до сих пор станция. И в самом деле – не в Новом же Кремле террористу Жукову прятаться?..

Захлопнувшись за тобой, дверь едва не прищемила полы плаща. Покрышкам опять досталось – тачка рванула с места, оставляя за собой черные полосы, только что бывшие протектором.

Босс ждал звонка, ответил сразу – разорался, но, узнав, в чем дело, взял себя в руки и вмиг решил вопрос с группой захвата, ибо лучшие твои люди погибли в милицейском участке, а набрать новую команду времени не было. Так что порядок. Единственное, что тебя смущало в раскладе, – это… крысы. В подземельях всегда уйма мерзких хвостатых тварей!..

Четыре сигареты спустя ты вдавил педаль тормоза.

Осназ МВД – взвод парней не ниже двух метров, с повадками прирожденных убийц – прибыл раньше, но пока не предпринимал активных действий. И хорошо, и молодцы, раз ждут указаний.

– Все готово!

Тебе понравилось, как бодро отрапортовал майор-осназовец, не любивший, похоже, опускать забрало шлема и щеголявший аккуратными усами.

АК с глушаком, тем еще довеском НСПУМ[3]и коробчатым магазином на сто двадцать патронов он держал уверенно, цепко. И парни его действовали профессионально: слаженно, тихо – амуниция не бряцала, ни слова лишнего. Охрану станции нейтрализовали вообще без единого выстрела – руками и ножами, крик поднять никто не успел.

А потом началась грамотная зачистка.

Глушители автоматов превратили расстрел подпольщиков в пантомиму. Тела падали, кровь выплескивалась. К сожалению, скрыть факт вторжения не удалось. Загрохотали ответные выстрелы. Но силы были и близко не равны. Да и светошумовые гранаты помогли подавить сопротивление.

Приятно наблюдать за работой мастеров со стороны, делая затяжку за затяжкой.

Когда все успокоилось, ты перебрался из туннеля на платформу. К затхлому воздуху подземелья тут примешивался чад сварки, вонь старого машинного масла и соляры – и это при том, что обоняние у тебя почти отсутствует.

Подбежал командир служивых – забрало гордо поднято, АК на плече – и, козырнув, с ходу доложил:

– Объекта на станции нет!

Как-то слишком бодро это прозвучало. Ты бросил на небритого тяжелый взгляд:

– Это очень плохо, лейтенант.

Словно наткнувшись на невидимую резиновую стену, осназовец отшатнулся и непроизвольно схватился за самое дорогое – погоны. Ты не разучился еще разбираться в людях, умеешь ударить по самому дорогому, интимному. Теперь он будет суетиться активнее, что на пользу делу.

В сопровождении разжалованного командира осназовцев ты неторопливо двинул по станции, разглядывая трупы и задержанных. Тех и других было примерно поровну. На допрос выживших уйдет уйма времени, и не факт, что хоть кто-то владеет нужной инфой… Лавирование среди всяческого хлама утомляло. Тут что, филиал городской свалки?

Не то, все не то.

Заинтересовала лишь троица у кузовов от электрокаров. Взгляд будто сам прикипел, не оторвать. А интуиции своей ты доверяешь абсолютно. Все трое лежали лицами в пол, заскорузлые от физического труда ладони срослись с затылками. Жизнелюбы. Понимают: стоит дернуться – и их жалкому существованию настанет конец. Их даже на прицеле держать не надо.