– А я спал?

– Ты был в коме, – объяснила Альрика. – Мы привели тебя в чувство, используя эмоциональный взрыв всех этих Братьев.

– Где Линти?

– Я отправила ее домой, на Бровург.

– Хорошо… Из тех, кто пришел со мной, все живы? Нас не преследуют?

– Не волнуйся, Григ, все в порядке! – Альрика широко улыбнулась.

Братья посмотрели на женщину – та так счастливо улыбалась, словно на корабле ничего уже не происходило. Они не разделяли восторга матери – пусть случилось чудо пробуждения Властелина, но в ушах все еще раздавались крики о помощи, а в глазах все еще краснело от проливающейся сейчас где-то в отдаленных отсеках крейсера крови товарищей.

– Не совсем так, Отец, – осторожно поправил Дор, с одной стороны боясь, что мальчик получит новое нервное потрясение, с другой – понимая, что без вмешательства Отца техникам не обойтись. – Нам нужна твоя помощь!

– Что такое? – Григ вздрогнул не столько от слов командующего, сколько от только теперь воспринятого им эмоционального фона.

– Мозг взбунтовался! – признался Дор.

– Не взбунтовался! – Альрика нашла в себе силы вернуться к насущным проблемам и подняться на ноги. – Вик со своими техниками полез в схемы управления узлами крейсера – Мозг корабля ответил сопротивлением.

– А зачем Вик полез в схемы?

– Крейсер не подчиняется нам так, как тебе.

– Есть потери? – скорее понял, чем спросил Григ.

Дор кивнул, а Альрика покачала головой. Чемпион удивленно посмотрел на женщину – та объяснила:

– Не думаю, что кто-то погиб. Мозг парализовал нахалов, но наверняка еще никого не убил.

– Но мы же все видели?! – проревел Бод.

Альрика пожала плечами:

– Мозг фантазировал, чтобы расшевелить вас и помочь Григу… Я так думаю. Мозг?

Голограмма капитана возникла рядом с ними – рядом с Альрикой, Дором и саркофагом с сидящим в нем Григом.

– Пока все живы, – подтвердил Мозг. – Но акцентирую ваше внимание на слове «пока».

– Ты парализовал Вика? – спросил Григ, морщась от легкого головокружения.

– Нет, сэр. Брат по имени Вик все еще свободно передвигается. Я нейтрализовал тех, кто представлял непосредственную угрозу.

– «Сэр»? – уловила Альрика. – Ты назвал Грига «сэр»? Кто он для тебя?

Голографический капитан внимательно посмотрел на юношу. Его лицо стало задумчивым.

– Я руководил тобой, помнишь? – стараясь говорить строго, напомнил Григ.

– Конечно помню, – отозвался Мозг.

– Мой новый приказ: немедленно восстанови здесь порядок! Братьям нужно вернуть свободу… – от всплеска эмоций Григ пошатнулся, осознавая, что все еще испытывает слабость. – И… найдите мне Вика…

Голограмма продолжала водить ладонью по лбу, словно размышляла о чем-то важном и не слышала, что ей сказали.

– В чем дело? – удивился Григ.

– Простите, сэр. Не уверен, что должен вам подчиниться.

– Почему еще? Что изменилось?

– Вы не тот человек, который руководил мной раньше.

Григ вздохнул, заставляя себя собраться с мыслями. Он потерял сознание с одной проблемой, а проснулся с другой. Мозг был прав: заряженный энергией кристалла Гронеда монстр и в самом деле мало что общего имел с нынешним семнадцатилетним парнем.

– Я остался собой, понимаешь? – попробовал убедить компьютер юный Отец. – Ты ведь непрерывно следил за моим телом – его могли подменить?

– Следил, и нет, не могли, сэр.

– Значит, тело того, кто отдавал тебе приказания, осталось прежним?

– Возможно.

– Ты – машина. Не говори мне «возможно»! – юноша сделал вид, что сердится, хотя по его же логике эмоции людей не могли повлиять на ход мыслительного процесса Магнитного Мозга. – Тело осталось тем же?

– Да.

– У меня тот же биокод, те же глаза, такие же отпечатки пальцев? Как ты идентифицируешь для себя человека?

– Вы – это вы, – согласился Мозг. – Но я не вижу ни одной причины выполнять ваши распоряжения. Вы не числитесь в моем списке.

– В каком списке?

– В списке людей с правом допуска к управлению «Ослепительным».

– Но я и раньше в нем не числился, – напомнил Григ. – Что изменилось? Раньше у тебя были причины выполнять мой приказ, теперь же их нету?

– Совершенно верно, сэр.

– Тогда какие же это причины?!

– Не могу их для вас сформулировать.

– Ты сам их не знаешь, – понял юноша. – Послушай меня, Мозг! Я остался тем же индивидом, который ступил к тебе на палубу десять суток назад. У тебя нету ни одного критерия, по которому можно судить, что теперь я – кто-то иной. Меня нет в списке, но десять суток назад ты беспрекословно подчинялся моей воле. Значит, либо тогда ты допустил ОШИБКУ, либо допускаешь ее теперь!

Голограмма капитана подняла на юношу глаза и посмотрела тяжелым взглядом – у Мозга явно не находилось ответного довода.

– Я не мог допустить ошибки! – наконец, уверенно произнес «капитан».

– Согласен, – улыбнулся Григ, понимая, что загнал таки магнитного оппонента в тупик. – Ты мог выполнить приказ лишь того, кто имеет право тебе приказывать. Если я обладал таким правом, а ничего с того времени не изменилось ни во мне, ни в твоих инструкциях, очевидно – я все еще лицо, имеющее «право доступа»! Именно поэтому ты обязан подчиниться мне и теперь и в дальнейшем!

– Мне нужно это обдумать, – признался Мозг.

– Обдумай! – согласился юноша. – Но, пока думаешь, капитан здесь я! Немедленно освободи Братьев и сообщи Вику, что Григ вернулся!

Голограмма пропала. Несколько секунд в лаборатории стояла тишина – люди осознавали, что же сейчас произошло. Динк зааплодировал первым – ученого потрясла легкость, с которой логика мальчика победила интеллект сверх-компьютера. Следом в ладоши ударил Дор – такой счастливый, словно ребенок, которому вернули маму. За Дором подхватили все остальные, создав такой шум, что юный Отец поспешил закрыть уши руками.

– Помогите мне выбраться! – крикнул им Григ, морщась от грохота ладоней, одетых в стальные рукавицы боевых лат.

Дор хотел взять своего друга на руки и, таким образом, вырвать его из плена многочисленных трубок и силовых полей, но Динк опередил командира – он набрал на клавиатуре комбинацию, вынудившую саркофаг медленно распасться, плавно и безболезненно опуская Грига на пол.

– Как ты? – заботливо спросила Альрика.

Юноша посмотрел на женщину. Он видел ее всего один раз – спящей холодным сном в Зале Мертвых Первого Уровня «Улья». Теперь, с розовой от циркулирующей крови кожей, с алыми влажными губами и живым умным взглядом она показалась Григу еще красивее. К сожалению, парень не знал, о чем с ней заговорить – то время, в котором у него еще была мать, оставалось далеко в прошлом – Григ не помнил матери, а все, чем был ей обязан в детстве и юности – холодное отношение Отца, никак не способного забыть о предательстве той, на которую походил его подрастающий отпрыск. С одной стороны Григ всегда мечтал встретить эту женщину и узнать о себе что-то такое, что, как казалось, знала она одна; с другой – мечта осуществилась слишком поздно: он больше не мог считать себя мальчиком, он больше не имел права думать лишь о себе самом. Сейчас Григ не мог заговорить с Альрикой так, как всегда хотел это сделать – на него смотрели его подчиненные, он принадлежал им, он олицетворял лицо Братства.