– Твой клиент мертв, а ты все не угомонишься. В чем дело?

– А что удалось выяснить Бернардо?

Роза достала откуда-то листок, протянула Мерсеру.

В середине списка значились две фамилии, точнее, прозвища, которые были ему известны. Гуфо и Моретто.

Роза со значением посмотрела на Мерсера.

– Эти два типа самые опасные. Не связывайся с ними. И вообще, посиди спокойно несколько дней, пока я тебе что-нибудь не подыщу.

– Я могу подыскать себе сам.

– Не хотелось бы только, чтобы это место было на дне канала.

Он вскинул голову.

– Ты еще что-то узнала?

– Лишь то, что тебя допрашивали в полиции относительно Валентино Грандини, которого выловили из канала.

– Ну, в этом смысле за меня беспокоиться не надо. Я же твой ученик.

– К сожалению, не самый успешный.

Мерсер рассмеялся. Подошел, протянул Розе руку.

– Я пришел пригласить тебя на ужин. Так что, вставай, одевайся.

Перед палаццо Бориа у питьевых фонтанчиков – такие разбросаны по всей Венеции – играли дети. В кафе, где сидел Мерсер, громко работал приемник. Диктор нудно рассказывал что-то про план Маршалла для Италии, какие он несет ей блага. Справа три бизнесмена за столом с заговорщицким видом обсуждали цены на шелковые ткани. Среди детей находилась и Нинетта.

Когда дети стали расходиться по домам, Мерсер проводил взглядом девочку, поднимающуюся по ступеням палаццо, продолжая думать об Адриане. Разговор, подслушанный в галерее, породил сомнения. Учелло наверняка жив, и Адриана знает об этом. Тогда в гондоле она ему солгала. Конечно, всему можно найти объяснения. Может, она как-то от него зависит и не знает, чем он на самом деле занимается. Адриана призналась, что они когда-то были близки, но это не означает, что их отношения сохранились. Мерсеру подобная версия нравилась больше остальных. Но нужно проверить, убедиться. Его интересовала только она, а на Учелло ему было плевать. Работу можно считать законченной. Чтобы отчитаться перед Гевлином Фрере, материала достаточно. Надежда, какая вспыхнула в нем тогда в гондоле, ослабла, однако пока не исчезла. Теперь все решит разговор с Адрианой.

Она спустилась по ступеням палаццо и двинулась через площадь. Мерсер расплатился с официантом и последовал за ней.

Около арочной колоннады, с которой начиналась площадь, Адриана свернула налево, миновав почту. Мерсер зашел за угол и увидел ее, входящую в дверь. Он шагнул к каменной балюстраде, закурил. В одном из номеров отеля неподалеку был включен патефон. Из открытого окна доносился томный голос певца, жалующегося на одиночество. Сейчас песня была созвучна настроению Мерсера. Он швырнул окурок в канал и направился к двери.

На узкой лестнице пахло чесноком, кошками и табачным дымом. Мерсер медленно поднимался, читая таблички на дверях. Со стены лестничной площадки кто-то неаккуратно содрал предвыборные плакаты, оставив обрывки фраз: «Христианские демократы», «Коммунистическая партия», «Итальянские рабочие». Ее фамилия значилась на дверной табличке верхнего этажа. Синьорина Адриана Медова. На площадке располагалась только одна квартира. Мерсер нажал кнопку звонка. Адриана открыла, хмурая, недовольная, что ее отвлекли от домашних дел. На плече купальное полотенце, ноги в мягких кожаных тапочках.

– Добрый вечер, – произнес Мерсер.

Ее лицо прояснилось.

– Здравствуйте.

Он смотрел на нее, и на мгновение в его воображении возникла новая жизнь, в которой он легко взбегал по лестнице, нетерпеливо жал кнопку звонка, дверь распахивалась, и к его губам приникали ее нежные губы.

– Как вы узнали, где я живу?

– Я следовал за вами от палаццо. Мне надо поговорить.

– Конечно. – Адриана закрыла за ним дверь, они прошли в гостиную. – Посидите здесь, пожалуйста. – Она кивнула на кресло. – Я сейчас.

Адриана быстро взяла с дивана шелковые чулки и вышла. Мерсер понял, что она собиралась принять ванну, и представил: Адриана вошла в квартиру, опустилась на диван, сбросила туфли…

Комната была длинная, узкая, несколько кресел, диван. Высокие окна. Дверь на лоджию открыта, видны вьющиеся растения, металлические поручни, а дальше пятно темнеющего неба и отблески города. Здесь были три двери. Одна в ванную, а две другие, наверное, в спальню и кухню. На столике рядом с диваном стопка книг. Мерсер наклонился, чтобы прочитать названия, но тут вошла Адриана. Села в кресло, закурила. Он тоже.

– Я ездил в Мираве. В Италии есть города красивее.

Она улыбнулась.

– Но вы довольны поездкой?

– В общем, да. Но кое-что оказалось для меня неожиданным.

Он наблюдал за ней, но не заметил в лице изменений.

– О чем вы?

Адриану не удивил его приход. Граф Бориа рассказал об инциденте в палаццо и посоветовал быть осторожной с ним, если придет.

– Может, нам следует быть искренними друг с другом?

– Я рассказала вам что знала.

Он уловил в ее голосе нервные нотки и с трудом подавил в себе желание погладить руку Адрианы и успокоить.

– Скажите, почему вам нужно, чтобы я поверил, будто Джано Учелло мертв?

– Он действительно умер.

Мерсер покачал головой.

– Тогда в гондоле я вам поверил, но теперь… – Он замялся. – Мне известно, что он жив и находится в Венеции. Разумеется, вы об этом прекрасно осведомлены.

– Джано Учелло умер. Погиб под обломками отеля.

Мерсер встал.

– Меня интересует не Джано Учелло, а вы. Вот почему я с вами откровенен. А вот вы со мной нет. Что вам мешает? Мне важно знать, чем держит вас этот человек, а может, и кто-то еще. Я подозреваю, что вы многого не знаете, насчет Учелло и его занятий. А Больдеска? Кем он был для вас?

– Никем.

Мерсер вытащил бумажник и положил ей на колени фотографию.

– Это было при нем в тот день, когда мы встретились.

Адриана мельком взглянула на фотографию и вернула обратно.

– Единственное, что его всегда интересовало, – это вино и женщины. Я понятия не имею, откуда у него моя фотография. Вероятно, украл.

Мерсер помолчал.

– Я знаю, что за Учелло числится несколько серьезных преступлений. Наверное, вам это неизвестно. Так что подумайте, следует ли его покрывать. Учелло жив, а Больдеска мертв.

– Ошибаетесь. Граф Бориа только что получил от него письмо. Из Милана.

Адриана говорила это искренне, Мерсер не сомневался. Она верила, что Больдеска жив.

– Он мертв, – повторил он.

– Нет. – Она встала с кресла, подошла к окну.