порвав мышцы груди левой руки. И та, повисла ватной, пуская тяжёлые и густые капли демонической крови. Ангел приземлился на ноги, выпрямился и сделал греческий выпад копья обеими руками, направляя его в язык. «Глупая атака, полная пафоса и.. Поражения» думал Демон, переламывая древко копья костным мечем. Ангел отпрыгнул на дистанцию, что бы меч врага его не достал и в его руках уже отросло новое древко, а наконечник отломленного копья сам летит на его навершие. Но, Демон левой рукой поймал его, а правую не отнёс для замаха. Мышцы на костном мече ударили острием в шею Ангела, напитав его черной кровью, полной страданий и исказив его лицо в божественной агонии. Левая рука, держащая острие копья Надежды, напитала его своей кровью, отравив металл. Сила руки, возросшая троекратно, разрушила его и презрительно швырнуло пыль в лицо надменному трупу.

– Твоя суть была в острие копья. Я в этом убедился, когда понял, что твоё тело такой же обман, как и твои дела.

Рассуждал сам с собой Спасение. Он почувствовал, что его действия спасают вопящих людей вокруг и осознание этого дало ему сил мгновенно восстановиться и перестроить оружие. «Значит, теперь я иду этим путём».

– Поздно надеяться, если всё ясно. Лучше бояться, когда всё напрасно.

Эти слова, отражаясь от стен домов и подвалов шли отовсюду, но точный источник чувствовался за периферией зрения. Глеб побежал из-за чувства ужаса порядком выше того, что испытал, даже когда рисковал увидеть бездну. Ангел свалился с острия и у больше не вставал. Страх медленно парализовал мышцы Демона и сознание. От этого хотелось бежать ещё быстрее. Припёкшиеся к дороге и засушенные трупы людей он давил своими огромными ногами даже не осмеливаясь задумываться точно ли они были мертвы. Крики разбегающихся людей выбились из общего фона. Чувствуя, что его догоняют, Глеб собрал волю и в прыжке развернувшись, сделал выпад мечем в сторону предполагаемого преследователя. Но там был воздух. Источник страха смотрел на него с погасающего дома-звезды. Это было огромное существо с восемью длинными и тонкими руками. Его тело не отражало свет и это абсолютное ничто слепило больше того света, что излучала звезда. Даже её свет не мог пробить силуэт этого Демона. Глеб застыл, но не отступил. Он, борясь с собой, наблюдал, как Демон медленно спускается со звезды и движется к остаткам Ангела, как Демон поглощает его своим телом. Тьма увеличивалась в размерах в такт с новым приступом панического страха Глеба. Не удержав своё сознание, он снова отдался ужасу, сбежал на другую часть окружённого смертью, района и снял демоническое тело, спрятавшись в одном из домов.

– Страха испугался? – в этом доме уже сидел Бессмертие – надо было сразу убегать, из-за тебя он ещё больше вырос.

– Из-за меня? Я от куда знал, что Страх начнёт жрать Надежду?

– Да он не от Ангела питался, а от тебя. Это он тебя такой метод воздействия выбрал. «Страх поглощает воплощение вечности». Ты с ним ничего не сделаешь уже, но избавиться от него тоже как-то нужно.

Глеб выровнил дыхание и успокоился. Вид Демона больше не мелькал перед глазами, возможности телепортации Бессмертия успокаивали. Немного. –

– Ну, будем надеяться… – Глеб почувствовал пресность этого слова. Намеренная ирония буквально потеряла смысл. Он ничего не почувствовал.

– Ты уничтожил Надежду убив его суть в этом мире. Теперь никто из людей не может испытывать надежду. Её заменит страх, а потом уже рассудительность и так далее. Убей их всех и люди не смогут умереть.

– Что дальше?

– Я дам тебе знания о всех Аид-ах. Ты найдёшь их и будешь изгонять, пока не возвысишься. Порядок не важен, главное закончи смертью.

Спасение смотрел на него тёмно-жёлтыми глазами. Он почти перестал быть похожим на человека. И спросил:

– Почему ты больше похож на зверя, чем на них? В чем твоя бессмертная суть?

Он ответил просто и не ломаясь

– Я ни к тем и ни к другим не отношусь. Я что-то вроде Смерти, но абсолютно противоположен. Она везде – я нигде. Поскольку у людей нет представления о моей сути, у меня нет и сути

Глеб просмотрел безопасный путь глазами бесов с округи и ушёл. В пути он шагал между теней остатков цивилизации, проходя километры за минуты. «Ты мне про это не говорил. Это не изгнание, это аннигиляция. Я уничтожил целую часть мира. Проблема. Он меня наёбывает, обставляет. Итак, ладно, нужно все расставить по местам. Мне нужно попасть в рай – как человеку. Кроме того, во время боя с Надеждой, я осознал, что хочу спасти людей от Апокалипсиса и Ангел сказал как – убить Апокалипсис, но его суть – гора… я её не смогу проковырять пальцами, нужно воспользоваться сутью какого-то из А. или Д. К примеру, Аннигиляции. Интерес Бессмертия мне стал очевиден. Его демонический разум, как и у Надежды омрачён собственной сутью и не смотря на опыт вечности, он почти открытым текстом сказал, что хочет сделать всех людей бессмертными и занять часть Ада. Я должен составить план. Для начала надо забыть про Страх, в прямом смысле. Мне нужно получить суть Аннигиляции, чтобы уничтожить в самом конце пути гору Армагеддон. И сейчас для этого мне нужна… скорее всего Ложь. И после того я убью Страх, когда стану готов. Кроме того, в процессе я стану сильнее. Ведь у каждого Высшего есть питающая его и страдающая от него паства. Убивая их божка, я их спасу. Потом убить всё то, что помешает выжить человечеству в новом мире, хотя бы Страх и… Сон. Чувствую, что роль сна станет сильно выше и он станет Забвением. Боюсь, что план измениться в процессе, и я просто могу не успеть до конца. Если у меня ничего не выйдет, то мир превратиться в действительный Ад. Люди не смогут умереть и будут вечно страдать». Тело Глеба растворялось и появлялось вновь. Он видел души мира, суть всего. У каждого предмета есть своя "душа" и чаще всего она сама в себе, но А. и Д. – отличаются, их Я вне себя. Самое важное в этом сугубо философском замечании это то, что он знал, что он должен забрать у следующего врага.

Глеб почувствовал, что жар исчез. Перед ним по-прежнему была пустыня цивилизации, но совершенно не мёртвая. Город, окружённый голой черной сухой землёй, был разрушен ещё сильнее его родного, но он не горел. Ну, по большей части. В нём шла война. Глеб вошёл в тень разрушенного дома в