истории связано с тем, что Головины таким образом, будучи презираемыми париями, пытались компенсировать свою никчемность, добавив себе в предки самих леших — существ, хоть и вымышленных, но повсеместно уважаемых в России.

Пивоварня оказалась самым старым зданием в деревне, чуть ли не старше самой кирхи. Видимо, варить пиво местные карелы начали раньше, чем верить в Бога.

Здание пивоварни было высоким, примерно этажа в три, деревянным, почерневшим от времени и сложенным из громадных грубо отёсанных досок. Фундамент был каменным, из крупных диких булыжников, вниз в подвал вели не менее старинные пандусы, по которым катали пивные бочки.

На одном из таких пандусов меня уже ждали четверо прекрасных дев. Другой бы возможно порадовался на моём месте, но я сейчас увидеть здесь этих дев не рассчитывал, так что напрягся.

Первые трое были перешедшими мне на службу Лейб-Стражницами, солнце как раз выглянуло из-за свирепых карельских туч, так что кожаные облегающие одеяния стражниц блестели так, что я чуть не ослеп. Стражницы уже успели привести себя в порядок — длинные косы у всех троих были заплетены самым аккуратным образом. А вот Багатур-Булановские нарукавные повязки в цветах золота и серебра девушки сняли.

Зато Аджет вплела в себе в косу серебряное старинное украшение — маленькую фигурку сокола, явно отобранную у местных карелов. Сомнений тут быть не могло, сокол был родовым знаком Рюриковичей, так что эта фигурка в волосах определенно символизировала, что Аджет теперь служит мне, как законному Императору и потомку Рюрика.

Намёк был мне ясен — пожалуй, надо будет и правда выдать моим Лейб-Стражницам новую символику. А то без знаков власти этим девкам явно неинтересно, чего доброго еще заскучают и перестанут мне служить…

— Вы почему здесь, барышни? — вздохнул я, разглядывая стражниц, — Я, помнится, сказал сторожить пивной погреб одной Аджет, а остальных отправил отдыхать…

— Мы отдохнули, господин, — несколько недовольно сообщила мне блондинка, — Лейб-Стражнице не нужно много времени на отдых. Мы — оружие. Разве оружие отдыхает? Мы отдохнём, когда вы вернёте себе трон, мой властелин!

Блондинку, как я уже выяснил, звали Сигрид из клана Эриксонов. Она была норвежкой, откуда-то чуть ли не из Арктики, и магичила не так, как русские магократы.

В древности, когда Рюрик только нашёл Перводрево и принёс белой расе магию, у викингов существовало два вида магов — одни жрали трикоины, а другие резали деревянные руны и кастовали посредством них.

Но почти всех резчиков рун перебили поедатели трикоинов во время межклановой войны, еще в одиннадцатом веке. Так что маги, колдующие через руны, остались сегодня только в Норвегии. Сигрид была именно из них, мешочек с рунами сейчас висел у девушки на поясе, рядом с коротким мечом в ножнах.

— Вам не придется долго ждать, барышни, — заверил я стражниц, — Трон я верну себе очень скоро. Считайте, что он уже у меня под задницей, а корона Рюрика, которой коронуются русские Императоры — у меня на башке.

— Однако тебе стоит поспешить, Нагибин, — вкрадчиво произнесла черноглазая Аджет, эта хоть и присягнула мне, как Рюриковичу, но упорно продолжала называть меня Нагибиным, что несколько резало слух, — Мы не привыкли бездействовать. Пойми, что Сигурд сказала тебе правду. Мы оружие, мы меч. А меч тупеет и крошится, если все время лежит в ножнах! И если ты не будешь каждое мгновение подтверждать свою силу…

Вот это уже интересный поворот. Я вроде поколотил Аджет не далее как час назад, а эта сука уже снова лезет на рожон. Хотя я уже достаточно знал о Лейб-Стражницах, чтобы понимать, чего она хочет. Лейб-Стражницы хотели сильного Государя. Они всегда его хотят. Причём, тут ситуация усугублялась еще и тем, что болезный и подозрительный Павел Стальной в последнее время лишил девушек этого наслаждения — зреть МОЩЬ ГОСПОДИНА. Ну что же… Вообще я не особо любитель бить девушек, особенно таких красавиц, но тут уже ничего не поделаешь…

Я быстро подошёл ближе к Аджет и зарядил ей мощнейшую оплеуху, заряженную моей царской аурой.

Любого другого мага эта оплеуха бы наверняка сбила с ног, а неодарённого вообще разложила бы на атомы, но Аджет устояла.

В воздух взметнулись сине-фиолетовые сполохи моей магии, Аджет не проронила ни слова, хотя я ей выбил пару зубов и своротил щеку. Но это не беда — регенерирует эта сука за полминуты, в этом я не сомневался.

— Базар фильтруй, — посоветовал я Аджет, — Во-первых, я тебе не Нагибин. Я отныне твой господин, в крайнем случае — Ваше Величество. Во-вторых, хорошая заварушка скоро будет, барышни. Даже не сомневайтесь. Я отлично понимаю, что вы не караульная служба для пивных погребов, но если я сказал тебе, Аджет, сторожить погреб — ты должна сторожить погреб, как будто этот погреб — сам Император России. А битва будет позже, когда я тут все разрулю. Еще вопросы?

Вопросов у стражниц не было, все трое тотчас же рухнули на колени, причем явно с наслаждением. Да, я всегда умел доставлять девушкам удовольствие, а этим барышням доставить наслаждение было легко — достаточно было дать им жертву для избиения, ну или избить их самих, как сейчас…

Зато вопросы нашлись у четвертой девицы, ждавшей меня возле пивного погреба. Эта была не Лейб-Стражницей, а моей сестрой Таней. И Таня явно была не в настроении, девушка стояла, закутавшись в пуховик, скрестив руки на груди и глядела на меня мрачно. Что вообще-то для Тани было нехарактерно.

Я понял, что никакие обнимашки от сестрицы мне сейчас не грозят, совсем наоборот…

— Где он? — недоверчиво спросила Таня.

— Кто?

А вот теперь Таня вышла из себя, она даже помахала у меня перед носом своими кулачками:

— Дед Пихто! Ты все понимаешь, братик! Где он? Где Павел Павлович? Ты обещал, что я поеду вместе с ним.

Ну понятно. Моя сестрица по уши втрескалась в легитимного наследника Багатур-Буланова.

Я вздохнул:

— Тань, это сложный разговор…

— Так давай начнём его скорее! Где Павел Павлович?

— Ну хорошо, — я примирительно кивнул, — Только успокойся, Тань, окей? Я отлично понимаю, что Павел Павлович тебе понравился, я ничего не имею против ваших отношений, но… Я его спрятал, понимаешь? В надежном месте. И я никому не собираюсь говорить, где он, даже тебе. Ибо Павел Павлович в большой опасности. На твоих глазах его чуть не пристрелили по приказу Маши. А наши друзья Кабаневичи вообще спят и