Да и Евсееву будет приятно, что они к нему заглянут. Я выдала ему пару монет в счет будущей оплаты. Так что обед он себе организует.

— Скорее всего, вы вернетесь домой, сегодня же, — успокоил я призрачную даму. — Насколько я понял, сразу после разгрузки багажа. Я смогу вас отпустить домой.

— Хорошо, — с видимым облегчением выдохнула женщина и вымученно улыбнулась.

Дома за городом

Дорога до резиденции заняла немало времени. Даже несмотря на то, что пробок в городе не было. Покинув столицу, мы проехали несколько часов, пока не оказались у развилки дороги рядом с указателем «Императорское село». Фома свернул на нужный путь, и колеса машины зашуршали по свежему асфальту.

Первым нам встретился аккуратный шлагбаум, который перекрывал въезд. Рядом расположилась небольшая постройка, похожая на будку охранника. Удивительно, но нигде в поле я не увидел дружинников или заборов. Однако в воздухе разливалась сила.

Из будки выбрался худощавый парень в черной форме. Он быстро подскочил к машине и постучал костяшками пальцев по окну. Стекло опустилось, и незнакомец поздоровался:

— Здравы будьте. У вас приглашение? Могу я взглянуть?

Я передал Питерскому конверт. Охранник оценил печать поверх моего адреса, а потом вынул само приглашение и внимательно прочел строки. Затем вернул листы и обратился уже ко мне:

— Княжич, положено проверить ваш паспорт.

Спорить я не стал и вынул нужный документ. Парень вновь изучил представленные бумаги и что-то отметил в небольшой книжечке, которую вынул из кармана.

— Благодарю, мастер Чехов. Ничего запретного вы не везете?

— Ничего, — искренне удивился я.

— Как скажете, мастер адвокат, — парень поклонился чуть ниже, чем требовалось. — Вас встретят на подъезде.

— Вновь проверят приглашение и паспорт? — спросил я.

— Так точно, — кивнул дружинник. — Так положено.

— Все в порядке, — отмахнулся я и заметил, как по мановению руки парня шлагбаум поднялся.

На месте, где располагалась конструкция, пространство странно исказилось. Словно изображение натянулось парусом, а потом вернулось в свое исходное положение.

— Мощные тут работают мастера, — с уважением протянула Виноградова. — Посмотри, там в поле стоят тотемы.

Я прищурился, чтобы разглядеть в высокой траве небольшие столбики, которые странно мерцали.

— Воздушники работают с хроносами в паре. Тут время остановилось и одного тотема сильного воздушника хватает, чтобы создать щит, через который не пройти.

— Дорогое удовольствие, — ответил я.

— И опасное, Павел, — отчего-то зловещим шепотом заявила Любовь Федоровна. — Если такие пары стоят по всему периметру, то они закрывают резиденцию куполом, который раскинулся над всей территорией.

— Значит, что сюда невозможно войти без спросу, — добавил Фома.

— Думаю, что и выйти отсюда без высокого разрешения тоже не получиться, — задумчиво протянул я.

— Не нравится мне все это, — призрачная дама зябко повела плечами. — Получается, ты тут как в клетке. И если император пожелает, то оставит тебя при себе насколько вздумает.

— Надо было больше солонины брать, — проворчал запасливый Питерский.

— Ведь не к врагам же в логово я отправился, — попытался отшутиться я.

— Неужели, — фыркнула женщина и нахмурилась, — я не вижу тут призраков.

— Разве это странно? — осведомился я оглянувшись. — Здесь поля и не видно ни одной деревеньки.

— Я не чую призраков, — пояснила Виноградова. — И зова почти не слышно. Будто место нарочно очистили от призраков. Быть может, позвали жрецов, которые освятили землю.

На последней фразе женщина скривилась. А я подумал, что император вполне мог сделать подобное, чтобы обезопасить это место от власти некромантов. Хотя размах поражал. Теперь уж и я смотрел по сторонам куда внимательнее. Пару раз заметил пары дружинников, которые неспешно брели в траве.

— Вы ощущаете какую-нибудь угрозу? — спросил я у притихшей соседки.

— Нет. Ничего, что угнетает духов тут нет. Скорее все скрипит от чистоты и святости. И от этого мне не по себе. Зачем было так тратиться, если в империи всего пара некромантов? Было бы проще повесить оковы, которые блокируют силу и не беспокоиться о том, что вы призовете кого-нибудь.

Я улыбнулся, решив не говорить Любови Федоровне, что оковы не помогли бы мне перестать видеть призраков и общаться с ними. Блокираторы лишь помешали бы управлять ими. По крайней мере, так говорила Софья Яковлевна. Она как-то призналась, что ей однажды довелось испытать на себе действие этих самых оков. Княгиня уверяла, что в тот момент снова ощутила себя ребенком, который видит мертвых, но бессилен против них.

— Оковы нельзя вешать на благородных без веских причин, — подал голос Фома. — Это на простых можно. Нам-то не привыкать.

Я на это ничего не ответил. Вынул из кармана телефон и проверил входящие сообщения. Бабушка уведомила, что немного задержится, и просила не беспокоиться об этом. Отец ничего не написал, но я подозревал, что он наверняка будет на месте вовремя. Полагаю, что ему тут быть не впервой. Хотя до того, Чехову не приходилось быть дуэлянтом. Наверняка он бывал секундантом или свидетелем.

Не в первый раз я задумался, как много Филиппу Петровичу приходилось видеть на службе. Сколько тьмы, грязи и крови ему пришлось пропустить через свою душу. Его должность была важной, но и опасной. Князь прошел путь от следователя до начальника охранки, от имени которого Петроград вздрагивает. Мне довелось замечать, как реагируют люди, услышав мою фамилию. Как они бледнеют, как настороженно косятся. Хотя это было до того, как я решил стать адвокатом. Теперь при упоминании Чехова люди могут улыбаться. Представляю, насколько это раздражает отца. — И чего ты лыбишься? — подозрительно спросила Виноградова. — Ты хоть понимаешь, что оказался в месте, откуда не выбраться, если понадобиться?

— И там я буду со своей семейкой. В одном доме, — я потер переносицу. — Мечты сбываются.

— Хорошие у вас мечты, правильные, — не заметил моего настроения Питерский. — Семья — это хорошо, когда все вместе.

— Прямо как мы, — развеселилась Виноградова. — Перевертыш, некромант и мертвая баба.

— Женщина, — поправил ее Фома. — И еще у нас есть Арина Родионовна, Иришка, коты и этот мужик, Евсеев. Еще Ярослав есть. Но вам он не нравится, Любовь Федоровна. Так что можно считать его приемышем, которого добрая тетушка пока не признала.

Мне показалось, что из камня, что лежал в