Когда они тронулись от побережья в глубь материка, солнце поднималось в безоблачное небо. Но когда поднимались по северной дороге, поднялся свежий ветер и нагнал массу темных, быстро несущихся туч.

— Ты взял плащ? — спросил молодой человек, оглядев небо.

— Плащ привязан у меня за седлом, — ответил Юсуф. — Но мне он наверняка не понадобится.

При этих словах на них упали первые капли дождя.

— Думаю, может понадобиться, — сказал его спутник. — Помогу тебе отвязать его.

— Родина мне помнится солнечной, жаркой, — сказал чуть погодя Юсуф. Несмотря на плащ, он дрожал от холода и прятал лицо от дождя и ветра.

Молодой человек искренне засмеялся.

— Иногда это так, — сказал он. — Особенно летом. Очень солнечно и очень жарко, как сам увидишь. Однако весной, даже поздней, редкий день обходится без дождя. И он может быть очень холодным. Но дети зачастую лучше помнят хорошие дни, чем скверные.

Дорога вилась среди холмов, поднимаясь к горам, которые неясно вырисовывались впереди и скрывались вдали на востоке. Когда тучи разошлись и вышло солнце, Юсуф с изумлением огляделся.

— Что это? — спросил он, указав на горы справа.

— Снег, — ответил молодой человек. — Говорят, несколько дней назад там был сильный буран. Раньше ты никогда не видел снега на горных вершинах?

— Должно быть, я был очень… — Юсуф сделал паузу, подыскивая слово. — Очень ненаблюдательным ребенком. Помню цветы и фонтан с большим бассейном во дворе, лимонные деревья, инжир и другие замечательные вещи. Мать и сестер.

— Вся Гранада знает о красоте, мудрости и доброте госпожи Нур. Я видел ее много раз. А как выглядели твои сестры? — небрежно спросил молодой человек.

Какое-то время Юсуф не мог ответить, облегчение охватило его, словно теплый океан. Впервые с тех пор, как он узнал, что возвращается в Гранаду, кто-то случайно подтвердил, что его мать жива.

— Айеша маленькая, — наконец ответил он, — меньше меня и очень серьезная. У нее длинные темные волосы, которые даже тогда — думаю, когда последний раз видел ее, ей было не больше четырех-пяти лет — были очень длинными и блестящими. Другая сестра немного младше меня, очень умная и красивая. — Закрыл глаза, силясь припомнить. — У Зейнаб большие глаза. Светлые, цвета новой кожи или резных деревянных ставней на наших окнах. Длинные волосы, которые вьются, если она забудет хорошенько умастить их после мытья, тогда мать на нее сердится, говорит, что у нее не будет хорошего мужа. Интересно, вышла ли она замуж? Нет — ей, наверно, еще рановато.

— Думаю, у нее будет хороший муж, — сказал молодой человек все так же приветливо. — Позволь представиться. Я Наср ибн Умар, твой родственник со стороны матери, и, как только получу разрешение, стану мужем Зейнаб и твоим зятем. Добро пожаловать домой, брат.

Уже близился вечер, когда дорога последний раз поднялась по склону холма и начала спускаться в долину.

— Смотри, — сказал Наср, остановив коня и указав прямо перед собой. Под солнцем блестела вьющаяся по долине река, на дальнем ее берегу резко поднимался холм. У основания его западного и южного склонов располагался город, а на вершине стояла крепость с великолепными башнями и массивными стенами, казавшимися красными в лучах предвечернего солнца. — Великолепная, правда?

— Что это? — спросил Юсуф.

— Что это? — повторил Наср. — Этот прекрасный холм называется Сабика, а на вершине его самая великолепная в мире крепость. Это Альгамбра. Это дом, Юсуф.

— А река?

— Это Хениль. А когда подъедем поближе, увидишь Дарро. Она стекает с северо-восточного склона Сабики, а эта с юго-восточного, поэтому город и крепость окружены водой.

— Долго нам ехать туда? — спросил Юсуф. — Кажется, что всего минуту.

— Подольше — ответил Наср. — Но будем там задолго до того, как нас понадобится искать с факелами. Если будем ехать слишком медленно, останемся внизу, в городе, а в Альгамбру въедем утром. Ну, думаю, будем там задолго до заката.

— Почему она такая красная?

— Потому что здесь красная земля, башни сложены из камня и кирпича, а кирпичи красные. Но теперь, раз мы на равнине, давай немного проскачем к городским воротам, пусть наши кони разомнут ноги. Ты едешь на коне моего брата. У него есть еще один, можешь ездить на этом, сколько нужно.

Но они были в пути уже очень долго, и шутливая, быстрая речь Насра требовала большой сосредоточенности, чтобы понимать его.

— Конечно, — ответил, зевая, Юсуф, не понявший, о чем говорит Наср.

Тут конь Насра рванулся вперед, словно на протяжении всего дня прерывистого дождя, предательских, узких горных дорог, крутых подъемов и еще более крутых спусков дожидался возможности поскакать полным галопом.

Конь Юсуфа опустил голову, вытянул шею и пошел вдогон. Они обогнали арагонского посла и сопровождавших его степенных людей, едва не сбив их на землю; пронеслись мимо придворных, приехавших сопровождать их; но когда миновали авангард, Юсуф услышал отрывистую команду, и четверо всадников поскакали рядом с ними. Шумевший в ушах ветер и стук копыт заглушали их слова, поэтому Юсуф не представлял, что они говорят, но что имели в виду, было понятно. Наср натянул поводья, Юсуф последовал его примеру.

— Прошу прощения, — со смехом сказал Наср. — Я не собирался причинить вред своему брату. Просто хотел посмотреть, как он среагирует на такой вызов.

— Не сомневаюсь, что господин Юсуф будет состязаться с тобой, сколько захочешь, — сказал капитан. — Поближе к городу где земля больше подходит для скачек. К счастью, пока его не было здесь, он, кажется, стал искусным наездником. Мне было бы интересно узнать, что ты хотел сделать помимо того, чтобы заставить усталых путников скакать с такой скоростью, какой они не ожидали в конце долгого дня.

Он натянул поводья, поскакал назад и негромко заговорил с послом.

— Кто он, раз так просто с тобой разговаривает? — спросил Юсуф.

— Тоже родственник, — ответил Наср. — Мой, возможно, и твой тоже. Вскоре он возглавит армию нашего повелителя. Но должен, как и все остальные, узнать испытания, выпадающие на долю младшего офицера. — Наср покачал головой. — Однако он прав. Я не думал, что вся группа постарается не отставать от нас. Дурно с моей стороны.

Но Юсуф подумал, что на его лице отразился гнев, а не раскаяние.

Тем не менее группа после этого поскакала немного быстрее, и плодородная речная долина осталась позади. Они повернули к западу теперь солнце светило им прямо в глаза, слепя их. Потом дорога повернула на север, и внезапно прямо перед ними выросли городские стены. Юсуф поднял взгляд и ахнул. Холм и крепость были в свете солнца алыми, словно обтянутыми ярко-красным шелком.

— Она поразительная, — сказал Юсуф, однако Наср, казалось, сосредоточился на своих делах и как будто его не слышал. Капитан стражи взял своего рода просвещение Юсуфа на себя. Он вел группу по улицам города, показал им старый королевский дворец и построенную прежними правителями крепость.