— Вас, должно быть, удивляет, — сказал он, — почему они строили на таких небольших возвышениях, когда прямо перед ними находится превосходный для обороны холм.

— Да, — сказал Юсуф.

— Но эти люди, которые были не из рода Насридов[5], наших великих правителей, не занимались проблемой подъема воды на вершину холма, где можно собирать только дождевую.

Юсуф захлопал глазами. День был долгим, и хотя вода представляла собой важную тему, язык гидротехники не входил в его арабский лексикон, и усилия понять то, что говорил капитан, сморили его. Веки опустились, шум и суета города исчезли из его зрения и слуха, ему стало сниться, что он едет по земле, где деревья ярко-синие и красные, а мостовые желтые и лиловые.

— А это Дарро, — громко произнес голос над его ухом. Он резко выпрямился. Кони шли через крепкий мост над быстрой рекой к массивному, крутому склону, где было уничтожено все, способное служить укрытием для вторгшегося врага. Дорога их шла к крепости на вершине холма, ее защищала толстая стена, высившаяся по правую руку от них. Стену защищала шестиугольная башня у приречного подножья холма. Когда их вереница коней, мулов и ослов с трудом поднималась по склону, с западной башни раздался крик. Капитан в ответ молча махнул рукой.

Стена и дорога окончились у пандуса, ведущего к воротам в массивной башне в северной стене крепости. Теперь Юсуф ехал следом за Насром; усталость его исчезла, сменилась тревожным предчувствием. Наср въехал в открытые ворота и скрылся; Юсуф почувствовал себя таким одиноким, как никогда в своей недолгой, богатой событиями жизни.

В башню свет проникал через бойницы высоко в стенах. Юсуф, когда его глаза привыкли к полумраку, увидел двух тяжеловооруженных людей, стоящих по обе стороны головы его коня. Он находился в прямоугольном пространстве, достаточно просторном для того, чтобы конь мог легко повернуться направо, сделать два шага, резко повернуть налево и остановиться у подставки для спешивания. Юсуф счел ниже своего достоинства предложенную помощь и спрыгнул, доблестно делая вид, что от долгой, трудной езды члены у него не затекли и не болят. Люди, которые привели его сюда, пошли обратно с конем, а двое других стали сопровождать по еще одному повороту к воротам, ведущим в крепость.

«Ни один человек не войдет в эту башню без того, чтобы множество людей не узнало о его присутствии», — подумал пораженный Юсуф. Массивная дверь впереди распахнулась, и он снова оказался снаружи, в красном свете вечернего солнца, вокруг были грозного вида оборонительные башни, высокие стены и лагерь, полный солдат, занимающихся своими повседневными делами. Это был большой армейский лагерь, но Юсуф недоумевал, где может быть спрятан дворец — не говоря уж о доме, где он жил со своей семьей, который помнился ему громадным.

— Дворец в этих стенах? — спросил Юсуф.

Один из сопровождавших его стражников, казалось, пришел от этого вопроса в недоумение, но другой покачал головой и указал на другую башню в стене прямо впереди. Доступ в эту был полегче, однако Юсуф обратил внимание, что входная дверь и выход расположены так, что пущенная в один проем стрела не могла пролететь в другой. Проходя через эту башню, он подумал, что, возможно, его встретят новые стражники, но эти двое остались с ним, спустились на несколько ступеней и пошли по открытому пространству, обсаженному по сторонам деревьями и кустами. Из-за деревьев доносились смех и разговоры. Это были ободряющие звуки обычной жизни.

Затем они поднялись по ступеням в мощеный сад с душистыми цветами и плодовыми деревьями, на ветвях некоторых еще сохранялось несколько цветков.

— Господин Юсуф, здесь мы должны вас покинуть, — сказал шедший справа стражник, оба они поклонились, сделали два шага назад, потом повернулись и молодцевато пошли обратно. Юсуф смотрел им вслед в некотором смятении.

— А ты, должно быть, тот пропавший, которого возвратили нам, — послышался голос, в котором, казалось, звенел колокольчиками смех.

Он повернулся в сторону голоса.

— Я Юсуф ибн Хасан, — сказал он, не найдя лучшего ответа, — господин.

Перед ним стоял молодой человек, возможно, мальчик, в длинном камзоле и брюках, какие были на его сопровождающих. В этот прохладный вечер они казались теплыми, удобными. Его длинные, темные волосы были аккуратно зачесаны назад.

— Почтительных обращений не нужно, — сказал он со смешком. — Я, возможно, почти твоего положения, может быть, равного с тобой, но определенно не высшего. Однако будет, это людное место, и Его Величество почти готов принять тебя. Пошли.

Молодой человек повернулся и направился к ступеням, ведущим в патио с фонтанами, изящным бассейном, деревьями и цветами.

— Ну, вот, мы уже почти во дворце, — сказал он, взбежал по очередному маршу ступеней, прошел по мощеной дорожке и вошел в великолепный зал. — Господин Ридван встретит тебя здесь. Ты удостоился большой чести, поскольку никто полностью не уверен… ладно, болтать мне ни к чему.

— Это тут Его Величество…

— Нет-нет. Его Величество принимает здесь обычных граждан два раза в неделю, будто он не великий правитель, выслушивает их жалобы и выносит решения.

Неожиданно молодой человек вытянулся. Его насмешливая улыбка сменилась выражением серьезной задумчивости, и он низко поклонился.

— Мне тоже? — шепотом спросил Юсуф, не зная, кто появился.

— Это было бы тактично, — тихо ответил его провожатый.

Юсуф последовал его примеру.

— Фарадж, я велел послать кого-нибудь ко мне, как только явится наш гость. Это наш гость, не так ли?

— Господин Ридван, позвольте представить вам Юсуфа ибн Хасана, — сказал молодой человек. — Он только что вошел в ворота.

— Превосходно, — сказал Ридван. — Господин Юсуф, я имею счастье быть визирем его величества.

Юсуф поклонился снова.

— Его Величество просил немедленно привести вас к нему.

— Но, господин, — ответил Юсуф, слегка запинаясь, — я не в том виде, чтобы предстать перед Его Величеством. У меня не было даже возможности умыться.

— Рад обнаружить, что вы не утратили чувства обязанности перед своей семьей и своим правителем, — сказал Ридван, благосклонно улыбаясь. — Но Его Величество понимает, что вы только что спешились. Следуйте за мной.

И маленькая процессия из трех человек, Ридван, высокий, тучный, разодетый в шелка; Юсуф, в темном, пыльном, забрызганном грязью камзоле, который в лучшем виде нельзя было назвать великолепным, и загадочный юный Фарадж, похожий на маленького павлина, пошли мимо стражников и слуг по коридорам в другой патио, облицованный мрамором, сиявшим в низких лучах солнца, в последний, самый красивый патио, с соразмерными бассейном и лимонными деревьями. Но Ридван уже видел все это, Фарадж тоже, и они быстро шли, пока не достигли зала, где Мухаммед Пятый величественно восседал с несколькими советниками.