Мы поменялись местами, и темп движения заметно ускорился. Оно и понятно: кто я и кто Байкер. Мне, чтобы так маршрут прокладывать, ещё учиться и учиться надо было.

За домом с проломленной крышей действительно находился сарай. Стены из красного кирпича поросли синеватым мхом, в траве валялись вырванные с мясом рамы, а в тех, которые уцелели, не осталось даже осколков. Только в чердачном окне сохранилось густо заросшее пылью стекло. На нём изнутри кто-то нарисовал хищно оскалившийся череп. Мёртвая голова смотрела на нас пустыми глазницами, и от этого взгляда по спине табунами бегали мурашки.

Байкер шёл прямо к распахнутым воротам. Ржавые, с лохмотьями зелёной масляной краски, они давно вросли в землю. Из рваных дыр пулевых отверстий торчали усеянные мелкими фиолетовыми цветами тонкие нити вьюна, чьи извилистые побеги густо оплели основы дверных полотнищ.

В тёмном чреве сарая что-то металлически блестело. Судя по характерным контурам – старый колёсный трактор. Дневной свет падал широким прямоугольником в дверной проём сарая, но не доставал до брошенной техники каких-то полметра. Зато призрачными копьями проникал сквозь отверстия в крыше и под разными углами пронзал царящие внутри сумерки, бликуя на туше стального коня. В дальнем правом углу, как раз перед проломом в стене, через который нам предстояло выйти, с треском искрил молниями приличных размеров «разрядник». Голубоватые вспышки аномалии вырывали из полумрака станину плуга с изогнутыми лепестками отвалов и прислонённую к ней решётку бороны. С острых зубьев тракторных граблей свисали пряди чего-то похожего на люминесцирующую паклю.

Байкер велел мне оставаться у ворот, а сам взял автомат наизготовку и осторожно вошёл в сарай. Встал на границе светлого прямоугольника, припал щекой к прикладу, поводил стволом «калаша» из стороны в сторону, словно сканируя помещение. Потом жестом велел мне идти за ним и, стараясь не производить лишнего шума, сделал шаг в сторону трактора.

В этот миг в кабине «беларуса» сверкнули два красных огонька. Я вскинул автомат к плечу и, не целясь, выпустил по ним очередь. Вместе с осколками лопнувшего стекла на Байкера из кабины вывалилась крыса. Крупная – размером с кошку, – она внешне мало напоминала своих нормальных сородичей. Длинный чешуйчатый хвост заканчивался пучком острых шипов, тело было начисто лишено шерсти, вместо неё кожу покрывали костяные пластины с гребнями роговых наростов. Такие же доспехи защищали морду твари с торчащими в стороны кривыми трёхгранными клыками.

Байкер чудом увернулся от прыгнувшего на него монстра, придавил его голову ботинком и нажал на спусковой крючок. «Калаш» громко загрохотал. Розовая плоть забурлила в обломках костяной брони. Крыса забилась в конвульсиях и в следующее мгновение с визгом взлетела в воздух от пинка сталкера. Описав длинную дугу, тварь плюхнулась в самый центр аномалии. «Разрядник» оглушительно затрещал, вспышкой стробоскопа осветив на миг голубоватым сиянием внутренности сарая.

– Вперёд! – прохрипел Байкер и первым кинулся к пролому в стене. На ходу сняв рюкзак, он закинул его в узкую дыру, упал на колени и на четвереньках выбрался на улицу.

Я побежал за ним, в точности повторяя его движения: скинул лямки с плеч, бросил ношу в лаз. Несколько драгоценных мгновений ушло на то, чтобы просунуть мешок в пролом: то ли мой рюкзак оказался чуть больше по размеру, то ли я попал не туда.

Когда же я полез из сарая, в чёрном пятне, обозначающем центр аномалии, сверкнули белые змеящиеся нити. Одна из зарождающихся молний быстро потянулась ко мне. Заметив опасность, Байкер схватил меня за руку, дёрнул. Набирающий силу «разрядник» только лизнул меня своим языком, но и этого хватило, чтобы нога отнялась минут на десять. Представляю, что бы со мной произошло, подзарядись аномалия ещё чуть-чуть.

Мы не стали ждать, когда моей ноге вернётся подвижность. Байкер помог мне подняться, закинуть рюкзак за спину, обхватил за пояс и повёл к шелестевшему травой лугу. Я вцепился в плечо напарника и, прыгая на одной ноге, волочил другую, даже не чувствуя, как носок ботинка запинается о торчащие из земли камни. Автомат в моей правой руке с каждой секундой наливался тяжестью, влажная от пота рукоятка скользила в ладони, но я не убирал застывший в напряжении палец со спускового крючка, в любой момент ожидая нападения мутантов.

Опасения были не напрасны. Мы только покинули деревню, как из кустов на окраине луга выскочил мутохряк-перволеток. Монстр уже успел познакомиться с людьми и знал, к чему приводят такие встречи: на шкуре виднелись следы засохшей крови и чёрные дырки пулевых отверстий. Поначалу зверь бросился к нам, но, услышав грохот выстрела, поспешил убраться в сторону.

Через несколько секунд на лугу раздалось шипение, а потом прогремел громкий хлопок: разрядившаяся аномалия подбросила мутанта в небо. На высоте десяти метров чудовищная сила раскрутила визжащего борова, послышался хруст ломаемых костей, сочащаяся из ран кровь окутала мутохряка багряной сферой. Визг перешёл в хрип, вскоре сменившийся громким бульканьем. Раскинув ноги в стороны, мёртвый мутант ещё какое-то время вращался, пока ловушка с треском не разорвала его на части.

Дождь из кровавых останков обрушился на землю. Долетело и до нас. Что-то тяжёлое ударило меня по темечку, хлопнулось в траву перед ногами.

– Да ты, паря, везучий, ёксель-моксель! – воскликнул Байкер, скидывая мою руку с плеча. – «Разрядник» тебя не берёт, мутанты в стороны шарахаются, артефакты сами с неба падают.

Он наклонился, чтобы подобрать жёлтый с красными и белыми прожилками предмет, схожий по форме с лопаточной костью.

– Это «окорок» – довольно редкий, но не уникальный артефакт. Леший за него тысячи три даст, не больше. Пойдёт в уплату твоего долга, – заявил Байкер, снимая рюкзак.

– Какого долга? – опешил я и от неожиданности встал на обе ноги. К счастью, чувствительность к моей онемевшей конечности почти вернулась, и я не грохнулся наземь, а остался стоять на месте. Правда, под кожей будто забегали тысячи агрессивных муравьёв: мышцы ноги горели, а зуд, казалось, вот-вот сведёт меня с ума.

– А ты думал, я тебе снарягу и оружие по доброте душевной подарил? – сказал Байкер, вынимая из рюкзака знакомый мне контейнер. Щёлкнув замками крышки, проводник сунул находку в свободный слот, запихал заполненное наполовину хранилище в мешок. Застегнув клапан рюкзака, закинул его за спину и, видя, что я уже свободно стою на ногах, двинулся вперёд, не предлагая помощи. – Ты мне за всё заплатишь, ёксель-моксель. Весь добытый тобой хабар пойдёт в уплату долга, а как рассчитаешься – общую прибыль пополам.

– Справедливо, – кивнул я, шагая за ним. Нога ещё зудела, и я немного её приволакивал, но идти было можно. К тому же сталкер не ускорял шаг: то ли так проявлял обо мне заботу, то ли выбирал безопасный маршрут.

Остаток пути до шоссе прошёл без приключений, если не считать огромный крюк, который мы сделали, огибая скопление аномалий вокруг оврага. Глубокий и ровный, он напоминал сделанный рукой хирурга разрез. На дне длинного углубления что-то громко булькало и вздыхало. Оттуда поднимались желтоватые испарения, и, когда ветер менял направление, доносился едкий химический запах, от которого першило в горле, а на глаза наворачивались слёзы.