— Здравствуй, — промямлил Хэшан.

— Здравствуй и тебе, — немного смущённо улыбнулась дева и, подковыляв к нему (походка у неё тоже была оригинальная), спросила: — Слушай, а что это здесь происходит?

При этом она подошла к нему вплотную, дыша в лицо луковым перегаром, причём такой концентрации, что Хэшан чуть не задохнулся. Но он был воспитанный малый, поэтому постеснялся показывать вид, что ему неприятна её близость, только отвернул лицо в сторону и вежливо ответил:

— Да это отец ваш попал в передрягу и попросил меня помочь.

— О… — Девица обдумывала его слова и наконец, когда, видимо, осмысление завершилось, медленно произнесла: — А-а, вот оно что.

Хэшан стоял как ломом оглушённый. Эта девушка была просто воплощением несуразности. Из транса его вывел стук в дверь. К тому времени жена уже немного начала верить мужу, без перерыва убеждавшему её, что сегодня они с дочкой могут запросто потерять своего единственного кормильца.

Все резко обернулись в сторону двери. У всех на лицах были написаны ужас и растерянность. Ну, не считая юной девы, которая, даже не обратив внимания на стук, самозабвенно ковыряла в носу, время от времени извлекая и с интересом рассматривая результаты раскопок.

— Эй, есть кто дома? — загремело снаружи.

Ци Хуан стал делать отчаянные знаки Хэшану. Парень, почувствовав дрожь в коленках, взял меч и пошёл открывать. Да-а, существо выглядело точно так, как описывал его Ци Хуан. Только вот ещё глаза, огромные и круглые, светились жёлтым огнём. И стоял Громовик в своей любимой позе, развязно опершись о косяк и согнув одну лапу.

— Здорово, браток, а где хозяин? — осведомилось существо с клювом и зыркнуло своим птичьим взглядом.

— Да приболел. Я за него, — робея, вякнул Хэшан, пряча меч за спину. Он не ожидал, что Громовик будет такой здоровый.

— А ты что, лис? — удивился Громовик. — Нет, похоже, ты человек. А случайно, это не ты читал заклинание, приказывающее мне убить десять лисов на выбор?

— Я самый, — не растерялся Хэшан.

— А чё ты тогда тут делаешь? — удивился Громовик.

— Да решил сам с ними разобраться. Хожу теперь по лисьим домам. Вот и меч с собой ношу. Уже шестерых порешил. И это за два дня. На тебя-то надежды нет. Возишься, как таракан. Давно бы уже мог выполнить заказ.

— Э-э, да, понимаешь, работы завались, — виновато произнёс Громовик. — По пять заказов в день выполняю, бесов всяких изгоняю, духов. С такой загруженностью я уж отложил денька на два твоё дело.

— А, брось, какие проблемы? Мне даже понравилось самому работать. Считай, что я тебя освободил от своего поручения. Ты свободен, братишка.

— Да? Вот здорово! Спасибо тебе, друг, хоть немного разгрузил, — ухмыльнулся Громобой, но не уходил, а всё пытался в дверь заглянуть.

Хэшан заволновался. «Слишком уж всё легко выходит. Ну что же он не сваливает?»

— Э-э, я же отпустил тебя, дружище. Можешь отправляться…

Но Громовик помялся немного и говорит:

— Да я бы свалил, но в этом доме девица одна живёт… — Он замолчал, смущённо опустив голову и переступая с ноги на ногу.

— И… — в нетерпении произнёс Хэшан.

— Больно она мне приглянулась. Хочу я на ней жениться, даже говорил с её отцом на эту тему.

— И что? — с любопытством произнёс Хэшан.

— Да ничего, тот взял с меня выкуп за неё и говорит, придёшь завтра.

— Ничего не понял, — оторопел Хэшан, — ты что, не собирался его убивать?

— Да нет, Яньло меня упаси! — округлил глаза Громовик. — Как бы я посмел посягнуть на жизнь тестя. Но я чую, так легко он не отдаст мне дочь, ведь она редкая красавица. Но я всё равно не сдамся.

Хэшан подумал и говорит:

— А девушка как, согласна?

— Ну да вроде. Я и сам толком понять не могу, как она ко мне относится. Непонятная она какая-то, загадочная. Этим меня за душу и взяла. Хотя и фигурка у ней ни-че-го… Заметил, поди. — Он подтолкнул локтем задумавшегося парня, чуть не сломав ему рёбра.

— Да уж, заметил, — ответил Хэшан, потирая ушибленный бок.

— Ну вот, это даже хорошо, что ты освободил меня от обязательств. Теперь, после того как мы с ней поженимся, лисы для меня станут как братья. Я уже ни одного лиса не трону.

— Понятно, — проговорил Хэшан, думая: «Вот хитрец этот Ци Хуан! И деньги за дочку зажилил, и меня хотел использовать, чтобы от зятя избавиться».

— Ты точно лис не тронешь, если женишься на этой девушке? Кстати, как её зовут?

— Цзао, правда, красивое имя? — умилённо проговорил Громовик. — А лис, клянусь мамой, больше трогать не буду!

— Тогда я тебе помогу. Пойду с её отцом побеседую на ваш с Цзао счёт, ибо, по словам Конфуция, «Помогающий влюблённым, увеличивает население Китая»! А ты приходи через полчаса. Посмотрим, что получится.

Хэшан дверь закрыл, зашёл в комнату, а там вся семейка сидит, чай попивает.

— А, Хэшан, мы уж тебя заждались. Даже проголодались, — говорит Ци Хуан, силой усаживая его за стол. — Ну как? Тебе удалось от него избавиться? Неужели убил?

— Да нет, за что? Это тебя следовало проучить как следует за враньё, ты ведь жизнь мою поставил на кон. А я поддался твоим лисьим выдумкам!

— А, так ты уже всё знаешь? — спокойно отреагировал Ци Хуан. — Ну так я тебе скажу — моя дочка просто золотце (дочка хрюкнула в знак своего полного согласия). Отдавать её этому людоеду? Да никогда в жизни! Вот я и обхитрил и лис, и тебя.

— Но ведь ты правду сказал насчёт десяти обречённых лис?

— Да, это зятёк мой разлюбезный проболтался. Да мне-то что? Нас он не тронет.

— Теперь тронет. Я только за дверь, а он меня как схватит, стал пытать и выведал всю правду. Ну, насчёт того, что ты меня послал его убить.

— Что?! — округлил глаза Ци Хуан, выронив из рук печеньку, которую собирался отправить в рот. Но потом, смерив Хэшана взглядом, усмехнулся: — А почему тогда у тебя на теле не видно следов побоев?

— По кочану, — не растерялся Хэшан. — Тебя бы так пытали, как меня сейчас. Этот пройдоха откуда-то узнал, что я терпеть не могу, когда меня хватают за мизинец. Смерти подобно. Адская мука. Мизинец — это моё самое уязвимое место. Многие мои враги использовали эту мою слабость. Сколько военных секретов я выдал! Не перечесть! А однажды я даже бабушку родную продал, и всё это из-за мизинца.

Своеобразная исповедь гостя немного сбила Ци Хуана с толку. Но потом он с сочувствием произнёс:

— Извини, пожалуйста, не знал. Очень больно, тьфу, я хотел сказать, невыносимо?

— Очень, — печально подтвердил Хэшан, хлебнул чаю и заключил: — Ну вот, решай теперь сам. Если поладишь с ним, останешься жив. А дочка что говорит?