– Следует ли понимать, что задание я получу, когда устроюсь на месте? – продолжал недоумевать Аматис.

– Заладил ты со своим заданием! – потерял терпение Чебрен. – Да! Пусть будет так. Сколько тебе нужно времени на подготовку?

– Ночь посплю, а завтра сменю одежду – и можно ехать, – пожал плечами Аматис.

– Быстрый ты, это хорошо, – удовлетворенно кивнул Чебрен. – Только не ехать, а лететь. Время дорого. Гораздо дороже, чем топливо для аэробота. И постарайся там никого не арестовывать без большой необходимости.

* * *

Капитан губернской гвардии Вито ре Таур был недоволен своими солдатами. Он понимал, что ленивая гарнизонная жизнь расслабляет до крайности, но всему есть свои пределы. Солдаты в мирное время должны быть как минимум послушны, энергичны, аккуратны.

А в период боевой операции требуются еще и другие качества: отвага, например, трезвый ум и многое другое.

Увы, его подчиненные ничем подобным не радовали.

В первые часы, когда отряд приблизился к подступам таинственного города, выросшего на побережье, гвардейцы примолкли и даже мало-мальски сосредоточились. Сообразно моменту они вели себя сдержанно и только вопрошающе поглядывали на командира.

Пока проводилась быстрая разведка в городе, они успели разве что натерпеться страху. Больше никаких качеств проявлено, пожалуй, не было.

Время шло, в городе ничего не менялось и никакой опасностью не веяло. Все успокоились. И затем все вернулось на круги своя: одетая кое-как форма, вихляющая походочка, брошенные в песок огнеметы и несанкционированные перемещения за пределами лагеря.

Временами Таур терзал себя мыслью, что он плохой командир. Но в других гарнизонах, где командовали даже более опытные офицеры, происходило то же самое! В мирное время солдат был приравнен к обычному городскому служащему: к нему нельзя применить и пятой части тех дисциплинарных мер, которые предусмотрены для действующей армии. А военного времени никто из этих молокососов даже не помнит.

Впрочем, и сам капитан его не помнил. Все, что выпало на его долю, – это вялые пограничные конфликты между Эшором и Усоданом, рейды против вурдских горных банд да несколько совместных с полицией операций, где городских гвардейцев использовали больше для массовости, чем для реальной помощи.

Вечером первого дня, незадолго до заката, на горизонте появились первые отряды вурдов. Капитан ждал их, правда, без особой приязни. Вурды подступили к городу и принялись обустраивать свои полевые лагеря, не обращая внимания на людей.

Глупо было ждать, что вурды первыми придут и представятся капитану, как требовал военный этикет. Никаких этикетов они не соблюдали, кроме собственного, весьма немудреного – кто сильней ударит, тот и молодец.

Незадолго до наступления темноты капитан позвал двоих гвардейцев, выбрав самых рослых, и потребовал привести форму и оружие в порядок. Одновременно он приказал механику готовить самоход. Таур собирался официально посетить лагерь вурдов.

Безбожно коптящий трескучий механизм, спотыкаясь на булыжниках, доставил их к вурдским палаткам. Здесь уже жгли костры и раздавали ужин – склизкое и вонючее мясо мулов, традиционное кушанье горных вурдов. Было слышно, как в клетках рычат и скребутся гомобы. Посты вокруг лагеря отсутствовали, капитан проник в него без всяких препятствий.

Правда, самоход решил оставить у крайних палаток, чтоб не раздражать обитателей треском его двигателя.

Найти палатку старшего водыря не представило труда – она была самая большая. Оставив сопровождающих гвардейцев снаружи, Таур откинул полог, попросил разрешения войти – и вошел, не дожидаясь разрешения. Как уже было сказано, этикет вурдов если и существовал, то совершенно бесхитростный.

Под пологом палатки вонь вареного мяса ощущалась особенно сильно. Водырь оторвался от ужина и поднял на капитана свои плоские, ничего не выражающие глаза, напоминающие капли нефти на воде. Испещренная складочками физиономия ритмично вздувалась – вурд жевал мясо.

– Я – Вито ре Таур, капитан городской гвардии, – почтительно представился гость. – Теплых камней вашим детям и неистощимых сил Великому Упору.

Изощряться в варварских приветствиях капитану мало нравилось, но он должен был соблюсти приличия. В отличие от вурда.

Водырь с усилием проглотил свою жвачку, поднялся и вытер трехпалые ладони о стену палатки. Металлические цацки, обильно украшающие его платье, звенели и бросали блики.

– Что хочешь? – спросил вурд, не представляясь. Стоя, он стал выше капитана, пожалуй, на две головы.

– Насколько я знаю, завтра на рассвете вы намереваетесь провести разведку на темной территории. Мы также планируем это сделать. Нам стоит обо всем договориться, чтобы избежать недоразумений. Да и просто не мешать друг другу.

Вурд некоторое время соображал, почесывая клешней отвесный морщинистый затылок.

– Вы нам не помешаете, – изрек он наконец.

– Может быть, – продолжал Таур, – имеет смысл объединиться. Мы оба не знаем, что ждет нас там и какие усилия могут потребоваться.

И снова водырь задумался.

– Мы не боимся, – родил его мозг следующую фразу.

– Мы тоже не боимся, но подобная предосторожность не будет никому обременительна, и при этом…

– Садись, – сказал вурд, прерывая капитана.

Садиться было некуда. Мебель в походах вурды не признавали, светских манер – тоже. Капитан остался стоять.

Между тем водырь выглянул из палатки и неразборчиво кого-то позвал. Ему ответил один голос, потом другой, третий…

– Сейчас будем говорить, – пообещал вурд, открывая флягу с кислым грибным молоком. Он сделал исполинский глоток, и по палатке расползся раздражающе-едкий дух.

Прошло немного времени, и полог палатки шевельнулся. Внутрь почти неслышно вошел некто в черной накидке с широким капюшоном. Он поднял голову на капитана, и под капюшоном блеснула серебром искусно выделанная маска.

Это был гурцор. И, судя по маске и одежде, не какой-то там сельский толкователь, а самый настоящий ведун, причем немалого сана.

– Приветствую храбрейшего сына избранного племени, – очень тихо проворковал он и чуть поклонился. – Рад, что с нами соседствует доблестная гвардия, – это внушает чувство спокойствия. Что привело вас на наш постой, редре, – желание дружбы или важное дело?

– Дело, – коротко ответил Таур. Он прекрасно понял, кто здесь главный. Теперь все придется решать с гурцором. – Прежде всего – дело, ну а дружбе мы всегда рады.

– Воистину так. – Гурцор снова едва заметно склонил голову.

– Я предлагаю уважаемому водырю разумный план наших действий. Утром и мы, и вы отправляемся на разведку. Я думаю, совместный отряд будет больше защищен от неожиданностей, нежели разрозненные группы.