И тут речь идёт лишь о депрессии, с различными расстройствами личности и другими диагнозами дела могут обстоять ещё сложнее.

В день мне суммарно дают около 20 пилюль: антидепрессанты, нейролептики, корректоры, терапия для сердца, витамины. От огромного количества таблеток я умудряюсь ловить наркотический приход. Это, конечно, прикольно, но слегка неуместно.

Мне говорят все названия препаратов, и я подробно читаю информацию о них. После университета я работала выпускающим редактором в медицинском издательстве, где получила много полезных знаний, что позволяет мне пускай не полностью, но в целом понимать суть медицинских текстов. Из прочитанного я узнала, что мне дают не только антидепрессанты, но ещё антипсихотические средства, предназначенные для лечения шизофрении. Это меня насторожило, я начала искать симптомы шизофрении у себя и, уверена, нашла бы, не решись я спросить у врача, почему мне дают именно эти лекарства.

Шизофрения занимает огромный психиатрический пласт, особенно в острых отделениях. Но далеко не каждый пациент имеет хотя бы какие-то предпосылки к её развитию. Соответственно, есть большое количество всевозможных нешизофренических состояний. Если говорить понятным языком, то при поступлении у Ксении, помимо настроенческих жалоб, были следующие: всё тлен, смысла в жизни нет. В голове бардак: мысли живут своей жизнью, я – своей. Красной линией проходили суицидальные тенденции. В данном случае на одном антидепрессанте не вылезти никак, потому что ему нужна помощь. По этой причине были назначены дополнительные лекарства. Это мягкие нейролептики, которые направлены на восстановление «мыслительной чистоты» и на поиски смысла жизни. Они убирают суицидальные мысли, которые в какой-то момент стали мировоззрением. В показаниях к применению нейролептиков чаще всего на первом месте стоит шизофрения, потому что пациенты с такой особенностью имеют больший удельный вес, однако, если прочитать следующие пункты, то там будут и тревожно-фобические расстройства, и панические атаки, и анорексия, и суицидальные мысли, и болевые ощущения неясного генеза и т. д.

Через пару недель лечения я начала замечать, что становлюсь всё более спокойной, прибавляется осмысленность, я меньше путаюсь в своих слезах и соплях. А вот со стороны физиологии всё ухудшилось.

Через месяц у меня, по ощущениям, разрослась дыра в желудке, размером с кулак, почки будто поочерёдно вырубаются; постоянная задержка мочи, печень припоминает все наши вечеринки с алкоголем, а ещё досаждает запор.

В больнице всех мучает плохое самочувствие. Однажды ко мне подошла девушка лет 22 и спросила:

– Скажи, от меня не пахнет?

– Эээ, нет вроде, – для уверенности я даже принюхалась.

– Ну ты можешь понюхать?

– Понюхать тебя?

– Да, у меня странные выделения ОТТУДА.

– Ты предлагаешь мне понюхать тебя ТАМ?

– Да, я не могу понять, кажется мне это или нет.

– Я бы не хотела… – Я лихорадочно начала искать пути отступления. – Может быть, тебе лучше обратиться с этим вопросом к своему врачу?

– Думаешь?

– Если тебя правда тревожат выделения и запах, то конечно. Это вполне может быть побочным действием лекарств.

Когда эта девушка только попросила меня понюхать её между ног, мне тут же захотелось крикнуть: «Ты что, с ума сошла?», но видя, как она обеспокоена и насколько сильно она успела себя накрутить, я решила подойти к делу более серьёзно и убедила её рассказать обо всём врачу. Я сама прошла через стеснительные симптомы и знала, насколько сложно бывает иногда признаться доктору в своей проблеме.

В другой раз я стала свидетелем, как та же самая девушка уговорила свою соседку поискать у неё вшей.

В психушке я впервые так серьёзно задумалась о своём физическом здоровье. Перестала курить перед завтраком, ем всю кашу, не ведусь на предложения выпить или ещё что-нибудь сделать. Хожу на ЛФК 4–5 раз в неделю и стараюсь всячески о себе заботиться.

Иначе как-то глупо выйдет: я смогу обрести душевное спокойствие, но поселю его в разваливающемся теле. Я стараюсь лечиться и не убивать себя.

Но не так страшен пятидневный запор или даже последующая неделя поноса. Самое ужасное – это когда покидают силы выносить всё это дальше. Казалось, тебе удалось ухватить за хвост спокойствие и, наконец, свободно вздохнуть без душевных мук, как всё накрывается медным тазом. Иногда в больнице на меня на несколько дней нападало прозрение. Я думала, что обрела по меньшей мере дзен. А на деле – лишь самообман. Маленький, почти невидимый повод ломал меня. И рыдания неслись с новой силой, и мысли о суициде вновь становились самыми яркими и казались единственным спасением.

В дурке невозможно побыть в одиночестве, поэтому есть негласное правило: если человек дрожит под одеялом – оставь его в покое. Иногда эти истерики нужны. Самое страшное – это когда думаешь, что никогда не сможешь больше испытывать счастье, что эта душевная боль останется с тобой навсегда. Тогда невозможно остановить крик и поток слёз. В любую минуту каждого дня в третьем отделении психиатрической больницы кто-то плакал.

Удивительно, но большинство пациентов воспринимают своё пребывание в психушке не иначе, как мотание срока на нарах. Помните, как было в «Пролетая над гнездом кукушки», когда главный герой узнал, что все тут лежат добровольно? У меня обратная реакция. Я не понимаю, почему все ждут именно выписки, а не излечения. Мало кто идёт на контакт с врачом, некоторые прячут таблетки под язык.

Мне кажется, единственное, что и правда смахивает на тюрьму, – это отношение к сигаретам. Если у тебя есть сигареты – у тебя есть «друзья». Денег с собой ни у кого нет, в ходу иная валюта. Сколько стоит телефонный разговор? Сколько ты готов пожертвовать сигарет на печеньки? А сколько готов дать медсестре, чтобы она закрывала глаза на твоё шастанье по коридорам после отбоя? Курса сигаретной валюты нет, он определяется по ходу и по марке табака.

Анорексички смывали еду в туалет, булимички врали, что не блевали, суицидники проносили ножи, депрессивные тайно пили алкоголь. Многим хватило сил лечь в больницу, но не всем удалось принять лечение. Встречались даже те, кто самостоятельно лёг в клинику, но стыдился своего решения. В основном это были женщины за 30, которые не хотели признавать, что что-то в их жизни пошло не так. Но они всё же нашли в себе силы и попросили помощи. В нашей стране из-за страхов, стереотипов и ложной информации от нехватки профессиональной своевременной помощи страдают тысячи несчастных людей.

Идёте ли вы к врачу, когда сломали ногу? Вы, конечно, не бежите на приём, а вперевалочку волочитесь, но полностью осознаёте необходимость посещения специалиста и пытаетесь как можно быстрее спрятать конечность в гипс. Менее резво вы идёте к гинекологу/урологу, потому что стеснительно, неприятно и неловко. Поход к стоматологу некоторые откладывают до самого последнего момента, когда терпеть боль уже не получается или когда ваше лицо начинает напоминать полигон для пчёл.