– Конечно… В принципе это работа любого руководителя. Но есть руководители-менеджеры, есть руководители ученые. Менеджер не может во все вникать, он только организатор. А ученый вникает, и не только потому, что чувствует ответственность, но еще и из-за собственной увлеченности проблемой. Ему интересно все, каждая мелочь… Только не каждый будет проверять и перепроверять за всеми. Времени не хватит. Но доктор Шинкуа проверял и перепроверял, он был, как вы, наверное знаете, человеком одиноким и иногда даже ночевал в лаборатории. Он жил только работой… Единственный человек, с которым Хуахин общался вне работы, был его старый друг, владелец ранчо. Он погиб в той же аварии, в которой доктор потерял память.

– А вы? – и опять для себя неожиданно спросил полковник, отдавая себе отчет, что это вопрос сугубо личный, и Клер только так способна его понять.

– Я иногда выделяю время для личной жизни… – Клер поняла, и ответила почти сердито. – Но вы говорите какими-то загадочными фразами. Что вы нашли интересного в том, что руководитель проекта знал о проекте все? Разве это плохо?

– В силу своей профессии я обязан быть подозрительным, извините уж меня, – усмехнулся Доусон. – А отсутствие документов, позволивших бы вам продолжить работу и без мистера Шинкуа вызывает подозрения, и немалые. И не только одно это… Наш вопрос существенно осложняется тем, что в лечебнице, куда поместили якобы доктора Хуахина Шинкуа, под его именем все последние годы находился другой человек. А сам Шинкуа пропал неизвестно когда и неизвестно куда. Сейчас его ищут…

Клер от такого сообщения даже села прямо, ожидая продолжения. Но продолжения не последовало, и она вынуждена была задать вопрос:

– И вы считаете, что доктор Шинкуа…

– Я пока ничего не считаю. Я имею право только предполагать различные варианты. Наиболее вероятными мне кажутся два – или доктор Шинкуа был иностранным разведчиком и умело собирал данные о самолете-»невидимке», а потом с этими данными бежал к себе в страну, или иностранные разведчики похитили его в надежде выпытать то, что Шинкуа, как вы говорите, держал в голове.

Клер задумалась, опустив голову. Но подобрала аргумент быстро:

– Что толку, если бы он сумел сбежать к себе на родину… В Колумбии нет эффективной и развитой производственной базы, позволивший бы построить такой самолет. По нынешним временам строительство самолета-»невидимки» могут позволить себе США, Россия, Великобритания, Германия и Франция. Больше никто не может. Не хватит потенциала.

– И этого перечня достаточно. Я бы добавил сюда и Китай.

– Сомневаюсь. Хотя тут есть некоторые аспекты.

– Какие аспекты?

– Генератор неравномерной плазмы возможно в принципе установить на любой объект. Хоть на ваш автомобиль, хоть на мой, хоть на первый попавшийся бронетранспортер, хоть на браконьерский катер, который прячется от береговой охраны. И он будет работать точно так же, как на самом современном самолете. Китайцы, да и колумбийцы, думаю, могут устанавливать такие генераторы на свои самолеты, вне зависимости от модели.

– Вот это важнейший вопрос! – сказал полковник. – И экспорт таких изделий может натворить много бед. Он способен перевести военное искусство совершенно на иной, нежели теперь, уровень, способен вооружить террористов и наркомафию… В конце-то концов, доктор Шинкуа мог просто продать документацию. Думаю, желающих купить ее нашлось бы достаточно.

– Он был человек не корыстный, – слабо возразила Клер.

– Что мы можем знать о чужой душе, если в своей разбираемся с трудом. – Полковник Доусон усмехнулся и откинулся на спинку кресла.

2

В агентурном управлении ГРУ дожидались возвращения из Чечни генерал-лейтенанта Спиридонова. Но генерал позвонил прямо от трапа самолета, предупреждая, что задерживается в связи со сложившимися обстоятельствами, и приказал сотрудничать с генерал-майором Вороновым из ФСБ, который вскоре вылетит в Москву. Более того, даже разрешил ввести Воронова в курс этого давнего дела полностью.

Полностью ввести в курс дела – это означало раскрыть «законсервированного» сотрудника. Впрочем, возраст этого сотрудника уже предполагал возможность такого раскрытия. Благо жил он недалеко, в Подмосковье – сорок минут электричкой или два с половиной часа на машине, учитывая то время, что понадобится для выезда из города.

Майор Яблочкин предпочел бы электричку, но вынужден был поехать на машине, чтобы привезти нужного сотрудника на Хорошевку. Однако его юркий трехдверный внедорожник ловко вертелся среди городских улиц, перескакивая, где возможно, через бордюры и газоны, нарушая все возможные правила, проезжал через тротуары, чуть не задевая наставленные там киоски и палатки, и в итоге Яблочкину удалось сократить время проезда на целых сорок минут.

* * *

Жители небольшого подмосковного села, кое-как еще существующего и не превратившегося стараниями развивающейся российской демократии в дачный поселок, знали Алексея Васильевича Студенцова как отставного капитана, бывшего военного строителя. К стройбатам в обществе отношение известное, и на офицеров этих войск оно так же распространяется. Впрочем, Алексея Викторовича звали, когда следовало что-то построить или отремонтировать. Но совсем не удивлялись его малым знаниям строительных технологий – стройбат, он и есть только стройбат. И даже кличку Алексей Викторович получил, как всем в деревне положено, соответствующую – Леха Стройбат…

Майор Яблочкин дважды встречался со Студенцовым по необходимости и потому сразу проехал к его небольшому домику, стоящему в окружении других, заброшенных, на одной из двух параллельных деревенских улиц. Алексей Васильевич, человек с грубоватым лицом, вышел на звук автомобильного двигателя на крыльцо. Автомобильные двигатели здесь слышали нечасто, о чем Яблочкин сразу понял, покоряя заросшую бурьяном и репейником дорогу.

– Здравия желаю, товарищ полковник, – поприветствовал Яблочкин уже спустившегося с крыльца Стройбата. В отставку Алексей Васильевич вышел именно в этом звании, хотя и числился по документам в местном военкомате только капитаном.

Студенцов на всякий случай перестраховался, глянул за штакетник, окружающий двор. Но это уже было лишнее. Яблочкин – человек опытный и уже на подъезде к дому убедился, что вокруг никого нет. Да и говорил майор негромко, на тот случай, если кто-то в доме есть. Даже если услышит кто, нетрудно перевести все в шутку. И прибыл Яблочкин, естественно, в цивильном костюме, который всегда висел у него в шкафу рабочего кабинета, как и почти у всех офицеров агентурного управления. Часто случается, что гражданский костюм бывает необходим, и не бегать же каждый раз домой переодеваться.

– Здравствуй, капитан…

– Простите, товарищ полковник, я уже три месяца, как майор. Кажется, даже привык.

– Поздравляю. Не спрашиваю, есть ли что-то срочное. Приехал, значит срочное дело.

– Так точно, Алексей Васильевич. Во-первых, совместно с ФСБ разворачивается операция, связанная с тематикой, над которой вы работали. Во-вторых, ваш «крестник» зашевелился. Он сейчас работает в каком-то автосервисе, и начал проектировать антирадар для автомобиля клиента. Пока более точных данных о его состоянии нет. Но я хотел бы выехать на место вместе с вами. Это не далеко…