Мужское население Вологодско-Ямской слободы трудилось в городе ямщиками. Домики в слободе были в основном небольшие, деревянные – ямщики жили бедно. Однако стояло здесь и несколько богатых двухэтажных больших домов. Их владельцы не были ямщиками – они занимались промыслом золотарей, то есть очищали выгребные ямы в городе.

Каждая семья имела свое хозяйство, огороды, ягодные кусты – смородина, крыжовник. Садов почти не было – плодовые деревья плохо росли из-за близких грунтовых вод.

Со временем Вологодско-Ямская слобода разрасталась в сторону Автово. Новые дома жителей слободы возводились по Краснокабацкому шоссе, название которого происходило от располагавшегося неподалеку еще с начала XVIII в. знаменитого питейного заведения под именем «Красный кабачок». В феврале 1941 г. шоссе переименовали в Южное, а затем, в 1964 г., эта часть шоссе вошла в улицу Червонного Казачества.

В 1930-х гг. к Вологодско-Ямской слободе практически вплотную подошло городское строительство. Как отмечалось в путеводителе по Ленинграду, изданном в 1933 г., «на пустырях и огородах к востоку от улицы Стачек до Старообрядческой улицы вырастет целый город, в которой вольется и Вологодско-Ямская слобода». Так бы, наверное, и произошло, если бы не началась Великая Отечественная война. В сентябре 1941 г., когда враг подошел вплотную к Ленинграду, Вологодско-Ямская слобода оказалась в прифронтовой полосе.

В сентябре фронт оказался на расстоянии двух с половиной километров от Автово. Когда 11 сентября командующим Ленинградским фронтом назначили Г.К. Жукова, он, объезжая войска, отдал распоряжение в 24 часа срочно выселить население Южного шоссе и Вологодско-Ямской слободы из смертельно опасной прифронтовой полосы. Что и было немедленно исполнено.

В 1960-х гг. здесь развернулось новое строительство. Стройными рядами встали типовые пятиэтажки-хрущевки. Теперь историческую Вологодско-Ямскую слободу можно увидеть только на давних картах. Правда, справедливости ради, надо сказать, что этот уникальный городской топоним вернулся и на современные карты города. От самой же слободы не осталось ничего. Только старинное Красненькое кладбище напоминает о прошлом здешних мест…

Это было одно из мест погребения первых жителей Петербурга, располагавшееся между Казачьей слободкой (на ее месте в конце XVIII в. выстроили полюстровскую усадьбу) и Охтой.

Историк Петр Столпянский, ссылаясь на старинные описания, сообщает, что Волчьим это поле было названо потому, что из-за «мерзлости» почвы «оных мертвых не глубоко в землю зарывали, и те мертвые тела волками были посещаемы, и оное место прохожим людям небезопасно было».

Теперь это примерно район современных Лабораторных – проспекта, шоссе и улицы. Они, в свою очередь, получили название «лабораторных» в связи с находившейся в этих краях с 1830-х гг. артиллерийской «лаборатории» – так именовалась мастерская, в которой производилось окончательное снаряжение артиллерийских снарядов, бомб и других боеприпасов, а также изготовлялись ракеты и фейерверки.

«Волынкина деревня – наиболее загадочное и таинственное место на территории города Петербурга, – считает автор интернет-сайта „Формы времени: фотоочерк по любимым местам“. – Загадочное оно не только потому, что существует мало источников информации о нем, просто все события, происходившие здесь, несут в себе недосказанность, трагичность, похожи на мистическое стечение обстоятельств, ввергших когда-то цветущий и благоухающий земной рай в хроническое запустение, нищету и разруху».

Итак, Волынкина деревня – это одно из поселений за Нарвской заставой. Теперь здесь – улица Калинина. По некоторым данным, история Волынкиной деревни была связана с «деревней дворца Екатерины» – Катеринховенкюля. Случилось так, что большинство ее жителей носили фамилию Волынкиных, поэтому царским указом деревню и переименовали в Волынкину. Насколько это точно – судить не берусь, но известно, что звали еще эту деревню и Таракановкой – по имени протекавшей рядом речки.

«Население Волынкиной деревни занимается огородничеством и работами на многочисленных городских фабриках и заводах», – говорилось в одном из путеводителей по петербургским окрестностям в конце XIX в. Здесь жило немало рабочих Путиловского завода и ближайших текстильных фабрик. В те времена Екатерингофская бумагопрядильная фабрика, находившаяся рядом с Нарвскими воротами, имела такой адрес: «Санкт-Петербургская губерния. Санкт-Петербургский уезд. Московская волость. Деревня Волынкина».

В 1880 г. Волынкина деревня лишилась своего последнего и притом единственного учебного заведения – женской школы Санкт-Петербургского патриотического общества. Она просуществовала тут несколько лет, пока здание не погибло при пожаре. «На данный момент Волынка, населенная несколькими тысячами фабричного и заводского люда с их женами и детьми и обладающая бесчисленным множеством кабаков, трактиров, портерных лавок, штофных, ренсковых погребов и прочего, не имеет ни одного учебного заведения», – сокрушался обозреватель одной из газет.

В конце XIX в. селение занимало небольшой участок земли, поскольку состояло всего из 17 дворов, которые вначале образовывали улицу, а потом в одну линию тянулись вдоль залива. Единственная улица деревни была вымощена досками. Тем не менее, несмотря на все минусы, благодаря удобству сообщения и близости к столице сюда переезжали на лето небогатые петербуржцы.

«Обратившись в фабричное селение, Волынкина деревня уже не привлекает к себе никого из дачников, как это было лет десять тому назад, – отмечал летом 1880 г. репортер „Петербургского листка“. – Да, спрашивается, что там и делать дачнику? Грязь, беспросыпное пьянство по праздникам, циническая брань мастеровых и удушливый воздух – вот все, что теперь можно встретить в Волынке, а этого добра и в Петербурге немало. Так стоит ли тут и на дачу ездить?»

Волынкина деревня на карте Петрограда, 1916 г.

Вот несколько характеристик, которые отыскал автор на страницах петербургских газет начала ХХ в. «Множество кабаков и трактиров, самых мрачных и грязных, – говорилось в одной из них, – делали Волынкину деревню до того непривлекательной, что прогуляться по ней значило бы испортить себе хорошее настроение».

Отметим еще один любопытный факт из истории Волынкиной деревни: в 1899 г. здесь был создан «Екатерингофский кружок футболистов». На лужайках ближайшего Екатерингофского парка спортсмены проводили свои футбольные матчи. Кружок просуществовал недолго, но в 1907 г. возродился под другим названием – «Нарвский кружок спортсменов», или просто «Нарва». Последним годом деятельности кружка стал 1916-й. Третье рождение кружка произошло уже в советское время: в 1924 – 1925 гг. он известен под названием «команда Московско-Нарвского района». Основателем кружка был великий энтузиаст спорта Илья Александрович Березин (настоящее имя – Элиас Койвистойнен), принадлежавший к числу жителей Волынкиной деревни. Он работал на Путиловском заводе – сначала писарем, а затем модельщиком в деревоотделочном цехе. Перед революцией имел собственный магазин на Садовой улице по продаже спортивных принадлежностей.