Молча, прохожу мимо, но меня хватают за больную руку, от чего я громко вскрикиваю на весь коридор.

Чижов растерянно отпускает мою конечность, а потом резко задирает рукав толстовки вверх.

— Я спрашиваю, что это такое? Кто это сделал?

Тяжело вздыхаю, приводя в чувство, сбившееся от боли, дыхание.

— Это сделал ТЫ! — Вырываю руку, и испепеляю взглядом этого идиота.

— Я… в смысле?

— Твои друзья на «разговор» приходили?

— На разговор — да…

— Ну, вот и поговорили мы. — Сжимаю челюсти, еле сдерживая предательские слезы.

Там, на испытании, мне почему-то так отчаянно хотелось ему поверить. Понять, что он не причем, но как может быть не причем человек, который натравливает на девушку отморозков? Значит и тогда он тоже был причастен…

Воспоминания больно покалывают в груди, и мне приходится резко мотнуть головой, что бы длинные пряди стерли прокатившуюся по щеке слезу.

— Лея… я не… Блять! Они не должны были тебя трогать…

— НО ОНИ ТРОНУЛИ!!! Видишь? — Задираю толстовку, показывая огромные гематомы и синяки на животе и ребрах. А потом, наплевав на зевак, наблюдающих за этой увлекательной картиной, срываю кофту через голову, оставаясь в одном лифчике.

— Вот, КАК они «поговорили» со мной!!! — Придурок опускает глаза, изучая каждый сантиметр моей кожи.

— Лея…

Натягиваю обратно толстовку и, пользуясь тем, что Чижов еще не пришел в себя, быстро слетая со ступеней, и покидаю университет.

Поучилась, блять…

Пустая квартира встретила тишиной и характерным запахом, который витает в доме уже несколько лет. Сделав все необходимые процедуры, валюсь на кровать, впиваясь зубами в подушку от боли, пронзающей всё тело.

Вроде и не уснула толком, а когда протяжный звонок раздался на всю квартиру, едва услышала.

Открываю дверь, а кроме огромного красного пятна ничего не вижу.

— Эм…

— Вы Егорова Лея? — Бубнит это нечто.

— Допустим…

— Возьмите, пожалуйста, и распишитесь…

Забираю здоровенный букет алых роз, и взору моему предстает молодой паренек в футболке с логотипом флористической фирмы.

Быстро черканув в планшете автограф, возвращаю его парню, а он лишь приветливо улыбается, навострив кроссовки прочь.

— Подожди… А от кого? — Парень кивает на букет, что-то лопочет про записку внутри и спускается вниз по лестнице.

Закрываю дверь и приседаю на корточки. С трудом отыскав открытку, мало что стало ясно.

Обычное «Прости», и всё…

Варианта у меня два, и ни один из них меня не устраивает в качестве человека, подарившего эти цветы.

Подхватываю веник, выхожу в парадное и нос к носу сталкиваюсь с мамой.

— Ой… какая красота… — Охи и ахи разносятся по коридору, но я уверенным шагом иду к мусоропроводу. — Лея!!! Не смей! Цветы не виноваты. Ты что, такую красоту выбрасывать…

А ведь реально жалко…

Мама, воспользовавшись моим замешательством, выхватывает букет, и проходит в квартиру.

Пол вечера кружила вокруг него. Водичку налила, подрезала, листики лишние оборвала, любовалась, причитала, какой внимательный парень оказался…

Я даже уточнять не стала, о ком конкретно она говорит.

Накуксившись, сёрбала чай и испепеляла взглядом веник.

— Давай, всё-таки, выбросим? — Хмуро взглянула на маму, но та была непреклонна.

Оставив икебану на кухне, ушла к себе, мечтая забыться сном и не думать обо всёх событиях, произошедших со мной с момента перевода в этот филиал Ада.

Всю ночь телефон оповещал о входящих сообщениях в различных приложениях, но даже смотреть не стала.

Кто мне может писать? Мама спит, подруги у меня больше нет, как, собственно, и друга, а на всёх остальных индифферентно.

Олег

— Че хмурый такой, птичка? — Одногруппник запрыгивает на капот своей, тачки, закуривает и изучает моё унылое лицо.

— Ничего!

— Что, наша цель динамит? Да не парься ты, еще ж не проиграл… Время поджимает, конечно, но всё ещё возможно. — Насмехается надо мной и оглядывается по сторонам.

— Да пошел ты! — Рычу ему в ответ, осматривая территорию университета.

Где её носит? Жду уже второй час, а барышня особо не спешит…

— Ты часом не передумал? — Прищуривает глаза и заметно нервничает. Ага, козёл, губу закатай. Я не позволю тебе выиграть.

Хотя затея с этим дурацким спором уже и не кажется мне такой смешной, но позволит ему выиграть, я не могу. Батя меня тогда вообще в лес вывезет и за яйца на ближайшем суку подвесит.

— Не передумал!!! — Вдалеке замечаю знакомую фигурку, быстро прощаюсь с улыбающимся дебилом и быстрым шагом иду на встречу Егоровой.

— Поговорим? — Преграждаю ей дорогу, но девушка на меня даже не смотрит.

— Нет!

— Лея… мне правда жаль…Я не знал, что всё так выйдет… Эта машина — подарок отца, а всё, что дарит этот человек, никогда не принадлежит никому, кроме него самого.

— Атата сделал? — Откровенно издевается.

— Почти… Заставляет отработать полную её стоимость.

— Скажи… а как тебе коленно-локтевая поза?

— Что? То есть, в смысле? Ты…

— У меня дядька в Польше плантацию клубники держит, могу похлопотать на счёт работы для тебя?

Вот же сучка!

— Лея!!! Я, вообще-то, подошел извиниться…

— И?

— Что?

— Извинения где? — Руки на груди сложила, и бровь вздёрнула вверх. Хера се превосходство у барышни.

— Вся эта ситуация… Если бы ты не… Да это ты во всем виновата!!!

— Как-то странно ты извиняешься…

— Блять! Ты можешь просто помолчать?

— Могу.

— Тебе понравились цветы?

— А, так это от тебя? Хм… ну такое… Зато бомжи радовались, аж сияли. Не каждый день такое счастье с окна вылетает…

Откровенно чувствую на своей челюсти крепость асфальта… Она его выбросила? Вышвырнула из окна букет за 30 штук???

— Из окна…?

— Послушай, Чижов, я очень надеюсь, что ты наконец-то поймешь, что я никоим образом не хочу быть с тобой связанна, и отвалишь нахер от меня. Я не хочу ни видеть тебя, ни слышать, но раз так уже вышло, что мы вынуждены делать с тобой учебное заведение, сделай одолжение — представь, что меня не существует, потому что я так не могу… Понимаешь? С тобой не могу…