Значит, существует какая-то реальная угроза. Тут ей пришло на память, что, подготавливаясь к выкупу Джереми, он не встречался с банкирами. Нет! Зато собрал целую хорошо вооруженную армию!

Что же он тогда предпринял? Надо попытаться еще раз расспросить его.

Ветер колыхал высокую траву на дюнах, в которой яркими звездочками горели дикие цветы. На острове, рядом с Каттером, Чейенн чувствовала себя в безопасности как никогда. Стоило их самолету приземлиться, как вмиг распустились миллионы бутонов. Тем не менее, когда Джереми играл вне дома, Чейенн не спускала с него глаз. Так же, как и Каттер, хотя на каждом шагу стояла усиленная охрана.

Из окна близ камина она смотрела, как в солярии Джереми швырял вверх горсти кукурузных зерен. На них слетались голодные чайки, дравшиеся из-за корма на потеху хохотавшему мальчику.

После возвращения домой он какое-то время был само воплощение страха, но Чейнн и Каттер сумели успокоить сына. Постепенно к нему возвратилась прежняя уверенность в себе. Он уже начал поговаривать о том, чтобы выходить в сад и лазить там по деревьям, как его снова посетил кошмарный сон.

Он проснулся с воплем, уверяя, что видел и слышал Курта и Лысого в своей спальне. Каттер отнесся к словам мальчика с полной серьезностью. Через несколько минут дом наполнился полицейскими и людьми Каттера. По странному совпадению Курт в эту ночь исчез, а розы в саду завяли. Во все населенные пункты в округе было разослано приказ о розыске Курта, но его так и не нашли.

С тех пор каждый вечер, выждав, когда Чейенн заснет, Каттер с пистолетом в руке обходил дом, проверяя каждое окно, каждую дверь и щель, особенно вблизи спальни Джереми. Однажды она тайком последовала в ночной обход за Каттером, но, поскользнувшись, чуть не упала. Он молниеносно обернулся на шум и приставил пистолет к ее сердцу.

— Ни с места!

Она вскрикнула.

— Что тебе здесь надо, Чейенн? — воскликнул он, опуская пистолет.

Как если бы она была в чем-то виновата!..

Но голос его прозвучал не менее испуганно, чем ее вскрик. И дрожал он всем телом.

— Каттер, что ты делаешь здесь с этой... с этой вещью?

— Просто проверяю все ходы и выходы.

— Зачем?

— Затем, что... — Он взглянул на нее мрачными глазами. — Просто — затем!

— Зачем ты ходишь с револьвером? Ведь можешь запросто застрелить кого-нибудь. Меня, например.

— Ты права, — он медленно кивнул. — Вся эта история свела меня с ума.

— Но почему?

— Я не могу говорить об этом.

Он нагнулся и нежно дотронулся до ее лица, как бы давая понять, что весь ее арсенал женской мудрости, не допускающей применения оружия, бессилен перед его чисто мужской потребностью оберегать и защищать ее.

Он привлек Чейенн к себе, и она уткнулась лицом в теплую твердь его мускулистой груди. И все же какая-то тайна, словно стена, стояла между ними.

— Иногда, хотя Джереми дома и в безопасности, я так боюсь! Так боюсь... — Она всхлипнула. — Вот как сейчас, например.

— Знаю. — Он погладил ее по голове.

— Прошу тебя, расскажи мне, что происходит. Твоя скрытность напоминает мне Мартина. Он тоже никогда ничего мне не рассказывал...

— Шшш, я не Мартин. Я смогу тебя защитить. Всегда. Клянусь. — Он крепче сжал ее в своих объятиях.

Ей стало так тепло на душе, что она прекратила расспросы. Пусть он ничего не рассказывает, даже его молчание весьма красноречиво. Оно показывает, что он разделяет ее опасения. Понимает их. Внезапно Чейенн ощутила, сколь глубоки его тревога о ней и сыне и решимость их защитить.

Он поцеловал ее губы, сначала нерешительно, затем более властно, раздвинув их языком. Одной рукой он гладил ее щеку, а другой — грудь. Чейенн расслабилась, сковывавший ее ужас улетучился.

Быть может, Каттер ее не любит. Быть может, никогда и не будет любить. Быть может, Мартин, даже находясь в могиле, останется извечной стеной между ними. Быть может, она нужна Каттеру только для секса. Или для того, чтобы быть рядом с Джереми...

Он повел ее в спальню, где они предались любви и где его страстность в сочетании с глубокой нежностью вознесла их на вершины блаженства.

К счастью, ночные кошмары более не посещали Джереми, и сегодня, в солярии, он казался ей обыкновенным шаловливым мальчиком.

Ах, если бы ее мать не была больна! Возможно, тогда жизнь на острове с Каттером и их сыном не была бы ей в тягость! Но еще сегодня ночью Чейенн видела во сне мать, высохшую, как пустынная земля вокруг их ранчо. Она лежала в гробу. Когда Чейенн проснулась, Каттер обнял ее, и она со слезами на глазах призналась, что уже оплакала мать, хотя та еще жива. Под конец она в который уже раз попросила Каттера отпустить ее домой, к матери.

— Не могу, — ответил он, целуя ее в висок. — Видит Бог, дорогая, будь это в моей власти, я бы достал тебе луну с неба.

Почувствовав искреннее сожаление в его словах, она радостно отдалась ему.

Джереми наконец разбросал весь свой запас зерна и сейчас бегал за чайками, которые легкомысленно уселись на землю. За его спиной шумел прибой.

На острове Чейенн чувствовала себя отрезанной от остального мира, а потому была свободнее. И в большей безопасности. А ведь, между тем, она тут пленница, пленница Каттера.

Остров и дом Лорда не изменились с тех пор, как она побывала здесь семь лет назад. Зря Каттер выбрал для их венчания это место, напоминающее ей о прошлом, о ее несбывшихся надеждах и мечтах, обо всем плохом, что пролегло между ними.

Она была тогда совсем юной девушкой, способной даже после измены Джека поверить в любовь. Всей душой, всем сердцем она отдалась Каттеру, а утром, проснувшись, обнаружила, что его нет. Его следы вели к причалу и там обрывались, а значит, кто-то, вероятно, по предварительной договоренности, приехал за ним на лодке. Он взял от нее все что мог и без зазрения совести бросил.

В тот день к вечеру прилетел Мартин. Заявление Чейенн о том, что она не может выйти за него замуж, ибо выходит за Лиона, развеселило его невероятно. Он хохотал до упаду.

— Мне все это наперед известно. Этот негодяй, мой братец, обвел тебя вокруг пальца, лишь бы я не смог на тебе жениться.

— Что?!

— Он все рассказал мне перед отлетом в Сингапур. Маленькая дурочка, вот кто ты. Твой драгоценный Лион — всего-навсего мой брат Каттер. Он такие штуки и раньше проделывал. Не жди его, он не вернется.

— Но... Я спасла ему жизнь. Он... я...

— Я же тебе сказал, что он за человек. Но ты такая же тупица, как все вы, женщины. Он-то умеет с вами обходиться. А на самом деле ему никто не нужен. Каттер любит одного себя и никого больше.

Поняв, что она в положении, Чейенн попыталась дозвониться Каттеру в Индонезию, но его секретарша отказалась соединить ее с ним.