двух параметров: азимута и дальности, с добавлением третьего параметра угла возвышения (или снижения) в случае действий авиации или противовоздушной обороны.

Мы предоставили это базовое представление строительных блоков сети, чтобы продемонстрировать, что наиболее важной частью боевой сети является не просто способность проводить надёжные наблюдения, но и способность передавать эти наблюдения в более широкую картину событий, собранную на более высоких тактических и оперативных уровнях. Другими словами — нет сети там, где нет коммуникаций, и даже этого недостаточно. Первое визуальное знакомство с представлением сетецентричности произошло для непрофессионалов с выходом в 1986 году шедевра Джеймса Кэмерона в жанре научно–фантастического боевика ужасов "Чужие". Как вполне могли оценить военные стратеги–непрофессионалы, лейтенант Горман был изображён в бою — он управлял отделением своих колониальных морских пехотинцев из бронетранспортёра, используя электронику и камеры каждого морского пехотинца, что позволяло ему иметь хорошую ситуационную и тактическую осведомлённость — то есть до внезапного нападения инопланетных стервятников. Пророческое видение Кэмерона, однако, не могло объяснить резкое увеличение вычислительной мощности и миниатюризацию электронных устройств в 1990‑х годах и то, что это могло привести к тактическому и оперативному уровню. Это принесло многое.

В своей основополагающей книге "Сетецентрическая война: развитие и использование информационного превосходства" Гарстка, Альбертс и Штайн подробно останавливаются на одном из столпов концепции сетецентрической войны — Законе Меткалфа, который гласит, что ценность сети измеряется количеством потенциальных информационных взаимодействий между аналогичными узлами, или факсимильными аппаратами, как предполагает Закон, или, если уж на то пошло, солдатами, самолетами или кораблями.13 Чем больше количество узлов, тем больше ценность сети. Закон Меткалфа для числа n возможных информационных взаимодействий гласит, что такая величина вычисляется по простой формуле симплексной связи:

В военных действиях, где информационные взаимодействия во многих случаях включают дуплекс, то есть два узла, способных “разговаривать” друг с другом одновременно, а не симплексный метод связи, который позволяет передавать только один сигнал одновременно, ценность таких сетей рассчитывается по ещё более простой формуле:

n(n + 1) = n2 + n

Таким образом, для сети из 5 узлов (скажем, 5 колониальных морских пехотинцев), способных теоретически взаимодействовать друг с другом одновременно, количество взаимодействий будет равно 52+5=25+5=30 потенциальные взаимодействия. Для ещё более крупных сетей это число приближается к n2. Экстраполируя, ценность взаимодействий между 1000 узлами, таким образом, равна 1.001.000. Конечно, в реальной жизни и на реальных боевых действиях так не работает. Они накладывают серьезные ограничения, а также резко усложняют ситуацию. В конце концов, не все коммуникации равны, как и не все узлы. Существует огромная разница между пехотинцем на передовой, докладывающим своему начальнику по радио о наблюдении в течение нескольких секунд залпа крылатых ракет, пролетевших над его головой, и комплексом ПВО и самолетом системы AWACS, обменивающимися радиолокационной и визуальной информацией об одном и том же залпе крылатых ракет. Пехотинец может дать только приблизительное местоположение и очень неточную оценку скорости и высоты такого залпа, в то время как система AWACS будет передавать комплексу ПВО гораздо более полезную информацию о трехмерном положении, курсе и скорости таких ракет в реальном времени — точные данные, необходимые комплексу ПВО для разработки решения по стрельбе с целью перехвата приближающихся крылатых ракет. В таком сценарии очевидно, что ценность узла или, если угодно, датчика в форме пехотинца на самом деле невелика, поскольку он предоставляет очень неточную информацию, которая быстро устаревает, в то время как информационное взаимодействие между системой AWACS и комплексом ПВО является абсолютно важным. Другими словами, только надлежащие организации и протоколы могут придать смысл Закону Меткалфа в боевой сети.

Теперь представьте себе не один, а пять комплексов ПВО большой и семь средней дальности, три–четыре беспилотных летательных аппарата (БПЛА) и два самолета системы AWACS, задействующих все свои радиолокационные и оптико–электронные системы и постоянно взаимодействующих друг с другом — такого рода взаимодействие, несомненно, создает гораздо лучшую картину поля боя. Он также предоставляет хорошую информацию о прицеливании и позволяет гораздо быстрее принимать решения о ходе боя и распределении целей между доступными видами оружия. Современная вычислительная мощность делает это возможным. То есть в идеальных условиях. Вооружённые силы Соединенных Штатов, по словам Дэвида Игнатиуса, цитируемым генералом Латиффом, представляют эту технологию в рамках так называемой стратегии третьего смещения следующим образом: “Полуавтономная технология с поддержкой сети”, которая позволяет оружию взаимодействовать друг с другом для поиска целей, если связь или сенсорные каналы с людьми, принимающими решения, будут разрушены".14

Такая идея не нова. Советский военно–морской флот реализовал аналогичные принципы в своих ведущих противокорабельных ракетах 1980‑х и 90‑х годов, P-700 Granit (НАТО SS-N-19 Shipwreck), которые были полностью объединены в сеть при залпе, могли взаимодействовать друг с другом и способны к полностью автономным операциям, включая распределение целей в пределах залпа и электронное противодействие (ECCM), и они были полностью оружием типа "выстрели и забудь".15 Для середины 1980‑х годов это была чрезвычайно впечатляющая и, во многих смыслах, революционная возможность, которая была обусловлена бурным развитием технологий обработки данных. Дальность действия ракет P-700, составлявшая около 600 километров (примерно 324 морские мили), кардинально изменила военно–морскую войну, превратив зону действия платформ, несущих такой ракетный комплекс, — атомных подводных лодок проекта 949A (НАТО Oscar II) — впоразительные 1 130 400 квадратных километров — примерно две трети территории штата Аляска, или более чем в два раза больше площади Калифорнии. Коммуникационные технологии позволили резко расширить географию боевого пространства, которое сегодня неизбежно стало глобальным и способным генерировать синергию — одно из главных преимуществ, приписываемых сетевым силам, будь то наземные, воздушные или морские.16

Уже тогда, к 1980‑м годам, проблема информационной перегрузки, которая была неизбежна в случае создания полностью сетецентрических сил, стала серьезной проблемой. То же самое справедливо и для проблемы объединения данных (сенсоров), которое требовалось для боевой сети, работающей как с однородными, так и с разнородными сенсорами. Цели можно было бы обнаруживать и отслеживать с помощью различных датчиков — от радарных до акустических, магнитных и инфракрасных оптико–электронных средств, — что помогло бы устранить неопределённости в отношении положения цели (целей). Устранение этих неопределённостей стало абсолютно необходимым в современном военном мире, где низкая наблюдаемость во всех спектрах является основным преимуществом.

Объединение данных с датчиков

Здесь мы собираемся использовать взаимозаменяемые датчики и объединение данных, поскольку между ними нет существенной разницы — датчики предоставляют данные, которые позже объединяются. Некоторые люди даже предлагают новую аббревиатуру для этого: