Нужно его нести. До границы района. Это не так близко… кстати, а машина у вас есть?

— Не вариант, — тут же ответил Захар, — помнишь я говорил насчёт техники? Рискуем оказаться заблокированными в салоне в беспросветом окружении слизней.

— Слизни? — пропищал мальчишка, дёргая за рукав маму. Потом он повернулся к ней и сделал несколько жестов. Мама улыбнулся в ответ и потрепала его по голове, — так и думал, что мне не показалось!

— Давайте передавать его, друг другу, — предложил Захар, — по очереди.

— У меня другое предложение, — сказал я, — вес будет энергию сильно жрать. Это отражается на способностях. Меньше всего я хочу упасть на пол пути. Поэтому предлагают вывести себя в резерв, на случай, когда будет нужен мощный рывок. Или если ситуация будет сильно неблагоприятной. Как раз постараюсь сил накопить.

— Разумно, — кивнул Захар, — тогда остаёмся мы трое.

Илья, внимательно следивший за его губами, кивнул.

— Согласен, — ответил особист, — давайте так и сделаем.

— У вас еда есть? — спросил я, глядя на Илью.

Тот что-то жестами переспросил у Захара.

— Что именно тебе нужно? В холодильнике есть припасы, но разогреть ничего не получится — электричества нет, — перевёл тот.

— Что угодно, где много калорий, — ответил я, — бананы. Конфеты. Хлеб, на худой конец.

Коля кивнул и вышел из прихожей. На кухне что-то звякнуло, послышался шорох.

Женщина поглядела на Захара и что-то сказала жестами.

— Нет, не думаю, — он покачал головой, — не надо перегружаться. Нам придётся много бегать. Если всё пройдёт хорошо, мы дойдём до кордона часа за два. Это совсем не много.

Она кивнула.

— Кстати, это Светлана, — спохватился Захар, — прошу любить и жаловать.

После этого он представил меня. С Колей, как я понял, они уже были знакомы.

В этот момент из кухни появился Илья. У него в руке был пакет, наполненный конфетами и шоколадными батончиками.

Я улыбнулся.

— Спасибо большое! — сказал я, стараясь как можно отчётливее артикулировать, чтобы Илье было проще читать по губам, — кстати, можно к окну подойти? Надо обстановку оценить.

Илья кивнул и сделал приглашающий жест.

Зимний день короток, и Солнце уже клонилось к закату. По моим оценкам, до сумерек оставался час, не больше. Ещё около часа естественного света будет достаточно для того, чтобы передвигаться. Значит, до этого времени мы обязаны дойти до кордона. В темноте даже с режимом мне будет крайне сложно справляться.

Снаружи, сразу за парковкой и проездом, темнели покинутые частные дома. За ними тянулся Северный обход Одинцово. И где-то вдалеке, в районе Рублёвки, что-то светилось.

— Надо идти через лес, — сказал я.

— Согласен, — ответил Захар, который стоял рядом.

— Обход только меня беспокоит. Гляди, на асфальте как-то слишком много шевеления…

— Возможно. Но другого пути нет.

— Согласен.

Перед тем, как начать спускаться, я открыл окно на лестничной площадке и посмотрел вниз. Возле двери нашего подъезда шевелился сплошной ковёр слизней.

— Проблема, — констатировал я.

Захар тоже выглянул наружу.

— Надо через технический этаж в другой подъезд, — сказал он, после чего повернулся к Илье и что-то быстро сказал жестами. Илья кивнул и вернулся в квартиру.

— Этажи закрыты, но у Ильи есть инструмент, — прокомментировал Захар, — нам повезло.

Илья вернулся с настоящими гидравлическими ножницами.

Я присвистнул про себя. Интересно, и для чего простому программисту в простой квартире могла понадобиться такая штуковина? Надо будет спросить при возможности.

Захар подошёл к решётчатой двери, ведущей на чердак, и, сжав инструмент, перекусил дужку замка.

— С ребёнком отойдите подальше, — сказал я, обращаясь к Свете. Та увидела мои слова, и, кивнув, отошла в сторону, прижимая мальчишку к себе.

— Мы проверим, — сказал Захар, — идите за нами.

Захар передал ножницы Илье.

Они с Колей двинулись вверх по лестнице, к люку, который вёл на технический этаж.

Скрипнули петли хиленькой дверцы.

Послышался странный стрекочущий звук.

Захар отпрыгнул, врезавшись в Колю. Они вместе повалились на ближайшую площадку.

На них упал близ довольно крупного слизня.

Ребенок завизжал. Его мать в ступоре прижалась к стенке. Отец пытался загородить семью от опасности.

Я рефлекторно вошёл в режим.

В считанные мгновения от Коли осталась только половина. Он даже закричать не успел.

Захар, используя секунды, которые слизень потратил на особиста, смог перевалиться через перила и упасть на площадку внизу. Я видел, что у него были повреждены ноги, и хотел было кинуться на помощь.

Но в режиме я ясно видел, что, если я смогу утащить его на себе и даже, раскидав слизней у подъезда, выбраться наружу, семья за моей спиной гарантированно погибнет.

Я заколебался.

Слизень в это время деловито взбирался на перила, медленно переваливаясь, чтобы настигнуть ускользнувшую было добычу.

«Бегите!!! Спаси их!!!» — Крикнул Захар.

Это вывело меня из короткого ступора.

Я схватил ребёнка и рванул по освободившейся лестнице наверх.

Краем глаза я видел, как родители последовали за мной.

Как я и предполагал, слизень, забравшийся на чердак, был единственным. Должно быть, он возник где-то на газоне и проник в открытый подъезд. А потом дошёл до верха, кого-то преследуя.

Эти мысли мелькали у меня в голове, когда я пробирался в полутьме технического этажа и срезал дверной замок, чтобы попасть на лестницу соседнего подъезда.

И только внизу, перед выходом, ко мне, наконец, пришло осознание: теперь некому будет отправить меня домой из этого странного мира.

4

Это было очень сложно — провести двоих неслышащих и одного ребёнка через территорию, заражённую слизнями. Даже в самом примитивном, физическом смысле. Малыша то и дело приходилось тащить на себе то мне, то его отцу. Иначе никак.

Запасы сладостей стремительно таяли. Я даже задумался, какие долгосрочные последствия для моего организма могут иметь такие нагрузки. Ёкающая селезёнка уже намекала на часть из них.

И всё-таки мы добрались без потерь. Последнюю сотню метров — чисто на воле. Режим сбоил, я слишком переутомился. Приходилось рисковать.

Я ещё успел запомнить, как нас окружили вооружённые люди. Кажется, они что-то кричали — но я не мог понять, что именно. Была короткая боль в коленях.

В какой-то момент мне показалось, что среди встречающих есть Кай. Я видел его чёрные, сосредоточенные глаза. Даже улыбнулся и попытался помахать ему, но не смог поднять руку.

Меня встретило спасительное, тёплое и тёмное небытие.

Я понимал, что продолжаю спать. И сон это было довольно странным: я ощущал острое предчувствие чего-то. Так бывает перед поездкой или важным экзаменом.

Надо мной в быстром танце клубились тёмные тучи. И только где-то у горизонта, среди пенных барашков высоких морских волн, сверкали далёкие отблески то ли солнечных лучей, прорвавшихся через прорехи в облаках, то ли молний.

Я стоял на высоком обрыве. Совсем как тогда, в