ужасно нелепы в своих плотно облегающих голубовато-коричневых и красных фесках, синих фланелевых мундирах и мешковатых красных, похожих на мешки для кукурузы, бриджах, и с гуттаперчевыми завязками на их лодыжках.

6-е апреля

Все лидеры Сецессии, за исключением сенатора Бенджамина, заявляют, что войны не будет. Он же утверждает, что война обязательно придет, и в своей недавней речи охарактеризовал ее как «отнюдь не самое большое зло».

Радикалы глубоко скорбят, что смежные штаты отказались присоединиться к Сецессии. Они стремятся к тому, чтобы в их рядах были все рабовладельческие штаты. В противном случае они действительно опасаются и откровенно говорят о том, что граница постепенно аболиционизируется и свободная территория распространится до самого Залива. Они вполне готовы отдать Кентукки и Вирджинию во власть разрушительной гражданской войны или устроить беспорядки в соседней враждебной республике, которая не желает возвращать их беглых негров[46]. Как бы то ни было, они сдвинут небо и землю, чтобы избежать такой возможной случайности.

8-е апреля

Недавние воинственные заявления Национального Правительства вызывают волнение и удивление. Наконец-то люди начинают подозревать, что им угрожает жестокая война. Газеты подробно пишут об убытках в торговли и промышленности. О чем же они раньше думали?

Немногим смертным даровано счастье при жизни узнать, что о них думают окружающие, но ваш корреспондент попал в число этих немногих избранных. Как-то вечером со своим знакомым сецессионистом я сидел в огромном холле «St. Charles Hotel», когда разговор перешел на тему южной традиции линчевать людей, которые не согласны с мнением большинства. Он предполагал, что я лишь по невежеству своему считаю, что любой умеренный джентльмен-республиканец может совершенно безнаказанно приехать сюда. «Но, — добавил он, — есть три человека, за безопасность которых я бы не поручился».

— Кто же они?

— Губернатор Деннисон, штат Огайо, — это первый. Поскольку он отказался вернуть в Кентукки беглого раба, ему вряд ли удастся остаться в Новом Орлеане, и в любом случае я буду против него. Второй — Энди Джонсон. Где бы он ни был, его следует застрелить или повесить. Если бы не он, Кентукки и Теннесси давно были бы с нами. Здесь он даже часа не проживет.

— А третий?

— Какой-то подлый негодяй, который пишет о нас весьма оскорбительные статьи в «Тhe New York Tribune».

— Неужели это возможно?

— Да, сэр, и он уже более месяца этим занимается.

— И вы не можете найти его?

— Некоторые считают, что он из Кентукки, притворяется, что занимается торговлей крупным рогатым скотом, но это только для прикрытия. Лично я подозреваю редактора «The Picayune», который крайне интересен янки. Если его поймают, я думаю, что подобных статей больше не будет.

Я еще отважился на несколько оправдательных слов в пользу губернатора и сенатора, но вполне согласился с тем, что этот смелый писака должен быть остановлен.

12-е апреля

Прибывшее телеграфом сообщение, что сегодня был атакован Форт-Самтер, вызвало сильное волнение. Редакция «The Delta» осаждена жаждущей информации толпой. Всеобщее ожидание легкого захвата форта не намного слабее твердого убеждения в том, что за ним последует немедленный и успешный марш на Вашингтон. Политики и газеты убеждали массы, что янки (теперь не только жители Новой Англии, но и вообще все северяне) желают поработить их, но они отъявленные трусы, которых легко напугать. Лидеры редко выражали это мнение, и, тем не менее «The Crescent» опубликовала статью, в которой сообщалось, что на службу призвано 8 000 солдат армии Массачусетса, и добавляет, что если они дойдут до Пенсаколы, 1800 конфедератов легко «выбьют их оттуда».

«Помоги им Бог, когда буря валит

Сосну на пальму!»[47]

Глава VII

«… О ты,

Незыблемо стоящая земля!

Не слышь моих шагов, чтоб сами камни

Не закричали мне: „Куда идешь?“»[48]

Здесь у меня было двое знакомых (один из них очень известный сецессионист), с которыми, хотя у них и не знали о том, чем я на самом деле занимаюсь, я мог говорить не слишком откровенно. Одна из них желал войны на том основании, что она объединит жителей всех пограничных рабовладельческих штатов и полностью уничтожит любые существующие в них сегодня юнионистские настроения.

— Но, — спросил я, — разве война в такой же степени не объединит людей Севера?

— Думаю, что нет. У нас там очень много верных и смелых друзей.

— Разумеется, но неужели вы думаете, что они смогли бы продержаться хотя бы неделю против чувств, которые всколыхнет в душах людей эта война?

— Возможно, вы правы, — задумчиво ответил он, — такая мысль никогда не приходила мне в голову.

Мой второй друг тоже говорил с большой откровенностью:

— Мы можем очень хорошо ладить с янки из Новой Англии, которые уже очень давно живут здесь. Среди них много наших лидеров, но кентуккийцы — это проблема. Они родились и выросли там, где рабство невыгодно. Аболиционизм у них в крови. Избиратели Розье и Розелиуса, которые так упорно сражались с нами в Конвенте — почти все из Кентукки.

— Рабы — это наш главный интерес. Хорошо это, или нет, но они у нас есть, и должны быть. Ни хлопка, ни риса, ни сахара без них получить невозможно. Поскольку без них мы обойтись не можем, никаких обсуждений по этому вопросу мы не допустим. Все, что может нарушить этот порядок, должно быть устранено. Наша большая немецкая община настроена очень враждебно. Все эти голландцы могли бы быть не только юнионистами, но и черными республиканцами, если бы у них хватило духу на это.

Возможно, любая революция характеризуется тем, что даже если самих повстанцев немного, они вполне могут ладить с большинством. Несомненно, что до того, как Самтер пал, большинство во всех штатах кроме Южной Каролины, было против Сецессии. Постоянные утверждения лидеров повстанцев о том, что войны не будет, и утверждения популярных нью-йоркских газет о том, что любые попытки поднять мятеж в любом из северных штатов или городов будут жестоко подавлены, стали двумя главными причинами очевидного сплочения всего Юга.

Массы