Мораль сей притчи была довольно проста: как бы господь бог ни защищал свой сад — «богоспасаемую церковь», она все равно будет в опасности, если находятся нечестивцы, приносящие ей вред, среди тех, которые призваны ее охранять. И этот вред возрастает, если объединяются недостойные светские властелины с духовными иерархами, подобно тому как сговорились князь Андрей и владыка Феодор.

Принадлежит этот памфлет блестящему писателю и оратору Древней Руси, «русскому Златоусту», епископу Кириллу Туровскому. Великолепная форма изложения характерна для его сочинений. Превосходный оратор, он и в своих произведениях следует «полифоничности» стиля. В его произведениях находим монологи, диалоги, аллегории, сравнения, риторические вопросы, ритмику прямой речи. Популярность его проповедей — выступлений и литературных произведений была настолько велика, что они переписывались в Древней Руси наравне с образцами классической византийской литературы. Сочинения Кирилла обычно затрагивали традиционные темы: церковные праздники, морально-этические поучения. В «Притче о слепце и хромце» епископ отходит от подобного репертуара и смело бросается в самое пекло политической борьбы. Он не скрывает, что его памфлет обличает «сановников и буев в иереих», т. е. Андрея и Феодора. Последний обличается Кириллом в том, что он, нарушая все этические и моральные нормы, «чрез закон. священническая ищеть взяти сана», хотя сам не достоин не только кафедры, но даже простого иерейства. Кирилл доказывает, что и сам Феодор впадает в ересь и толкает в эту «бездну» «слепца» — Андрея. Из «Жития» Туровского епископа узнаем о разгоревшейся жестокой полемике. «Федорца, за укоризну тако нарицаема, сего блаженный Кирил от божественных писаний ересь обличи и прокля его. И Андрею Боголюбивому князю много послания написа от евангельских и пророческих указаний».[242] Князю, правда, умевшему и любившему писать, пришлось отвечать. И Андрей Боголюбский, и Кирилл Туровский превосходно понимали значение переписки. Она предназначалась отнюдь не для двух адресатов. Ее читали и обсуждали все слои класса феодалов Древней Руси, ведь дискуссия непосредственно касалась животрепещущих вопросов идеологии, церкви и отношения к ней современного общества.

Несмотря на поддержку князя и на благоприятную политическую конъюнктуру, в мае 1169 г. карьера Феодора закончилась. Он был вынужден уехать в Киев, а там умерщвлен своим соперником митрополитом. Идея Андрея о самостоятельной митрополии в тот момент оказалась неосуществимой.

Каковы же причины столь быстрого падения Феодора? Их можно искать и во внутренней, и во внешней политике владыки и поддерживающего его князя. Оппозиция внутри страны, противодействие Византии — все это, конечно, сыграло свою роль. Но главной причиной тем не менее стала другая. О ней непосредственно повествует сама летопись. Причина падения епископа заключалась в попытке захватить имущество храма св. Богородицы во Владимире. Клир церкви обладал огромными богатствами. Феодор решил их захватить. Это и стало причиной его гибели. Летопись довольно подробно повествует о действиях епископа перед своей гибелью. В Лаврентьевской летописи указано, что Феодор к концу своей карьеры был одним из богатейших феодалов земли. Он держал, т. е. имел в вассальной зависимости, множество мужей. Феодор отягощал их огромными поборами, захватывал в случае невыплаты поборов не только движимое имущество, но и земельную собственность — села. Владыка покусился и на духовную собственность. «Много бо пострадаша человеци от него в держаньи его, и сел изнебывши и оружья, и конь, друзии же и роботы добыша, заточенья же и грабленья, не токмо простьцем, но и мнихом, игуменом и ереем, безмилостив сый мучитель, другым человеком головы порезывая и бороды, иным же очи выжигая, и язык урезая, а иныя распиная по стене, и муча немилостивне, хотя исхитити от всех именье, именья бо бе не сыт акы ад».[243]

Но Феодор решил захватить и владение кафедрального храма Владимира. Клир яростно стал сопротивляться. Тогда владыка «закрыл» храм, запретил в нем богослужение. Это и вызвало взрыв возмущения, по терминологии летописи, «озлобленье людии своих сих кроткых Ростовьскыя земля, от звероядивого Феодорца, погыбающих от него». Церковники заставили князя потребовать от своего владыки идти «ставиться» в Киеве, где он должен был «рукоположиться митрополитов». Поездка на юг означала верную гибель местного епископа. Митрополит безусловно расправился бы со своим соперником, лишенным поддержки князя. Феодор, как указывает летопись, «не токмо не всхоте поставленья от митрополита, но и церкви все в Володимери [повеле] затворити, и ключе церковные взя, и не бысть ни звоненья, ни пенья, по всему граду, и в сборней церкви, в неиже чюдотворная мати Божия».[244]Конфликт перерос в открытое неповиновение епископа князю. Церковники кафедрального собора добились своей цели. Феодор был изгнан. В Киеве митрополит расправился с ним: пытал и казнил.

Неудача Андрея совпала с начинающимся кризисом его политики, как внешней, так и внутренней. Одновременно борьба с Феодором в самой Владимирской земле показала, насколько усилилась местная феодальная церковная корпорация, которая брала на себя смелость противопоставлять свои желания княжеским.[245]

Конечно, сама идея князя Андрея Боголюбского о полной политической и идеологической самостоятельности митрополии, об автокефалии не пропала. Уже через 60 лет во Владимиро-Суздальской земле видим две епископии. Менее чем через сто лет во Владимире появляется митрополит «всея Руси», который затем выбирает своей резиденцией Москву. Таким образом, политическая доктрина Андрея нашла свое материальное воплощение.

Интересно другое: отношение феодального общества к идее государственной (княжеской) власти, к созданию самостоятельного идеологического центра — владимирской митрополии. До сих пор пока Андрей и его креатура стремились к отделению от Киева и Византии, эта идея всячески поддерживалась светскими и, что особенно важно, духовными феодалами «Залесской земли». Так было до тех пор, пока Феодор не окреп и не стал претендовать на определенную политическую самостоятельность. С усилением нового владыки крупнейший духовный феодал — клир столичного храма св. Богородицы стал опасаться за свой авторитет, за свою политическую власть в стране. Действия Феодора, покусившегося на имущество церкви, усугубили эти опасения и стали началом его конца. Церковники вынудили князя отказаться от епископа. Тем самым они продемонстрировали еще раз невозможность в период расцвета феодальной раздробленности концентрации политической власти в одних руках не только среди светских, но и духовных феодалов. Государственная власть с ее идеей «собственная церковь — собственный митрополит — собственный центр» потерпела поражение.

АНДРЕЙ БОГОЛЮБСКИЙ

И МЕЖДУ КНЯЖЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ НА РУСИ

В ТРЕТЬЕЙ ЧЕТВЕРТИ ХII в.

Возросшая политическая и материальная мощь ростовского боярства, стремление к установлению контроля над важнейшими торговыми путями и, наконец, потребность в новых землях для колонизации — все это было основными причинами столь активного вмешательства «Суждальской земли» в междукняжеские отношения. Отъезд Андрея из Киева, стремление местных феодалов