«С ним что-то случилось…» — мелькнуло в голове Наташи. — «Уж не пьет ли опять?» — со страхом подумала она.

— Дядя Коля, отчего вы долго у меня не были? Здоровы ли вы?

— Здоров, Наташечка… Только одно было огорчение… Как ты? Что у тебя новенького? — Николай Васильевич едва выговаривал слова.

— У вас совсем больной вид, дядя Коля.

Николай Васильевич закрыл лицо руками и заплакал.

— Дядя Коля, голубчик, миленький, что с вами? Отчего вы плачете? Скажите мне… — испугалась Наташа и обняла дядю Колю, стала гладить его руки.

— Наташечка, пройдет… Ты не огорчайся, милая… Со всяким бывает… Мне тяжело…

«Он, наверное, выпивши», — с горечью подумала девушка. Ей стало больно и досадно — ведь он давал обещание!

Некоторое время оба молчали.

Николай Васильевич, конечно, почувствовал настроение девушки:

— Наташечка, ты не огорчайся, — снова заговорил он. — Все мы под Богом ходим. Воля Божья!.. Надо смиряться и не роптать.

Наташа вздрогнула.

— Дядя Коля, скажите, не мучьте меня… Что случилось?

Николай Васильевич опять заплакал:

— Братец Петенька приказали долго жить…

— Как? Что вы говорите? — всплеснула руками Наташа.

— Вчера… Марья Ивановна очень убиваются…

Наташа заплакала. К ним подошла учительница, расспросила, стала утешать, хотела увести Наташу и напоить ее водой.

— Нет, я посижу с дядей, — сквозь слезы сказала девушка.

— Если ты хочешь, Наташа, я попрошу начальницу, она тебя отпустит на похороны, попрощаться с дядей.

Впервые за восемь лет Наташа вышла из приюта — и по такому печальному поводу…

Какие чувства испытала девушка, когда дядя Коля привел ее к тому же самому дому, из которого восемь лет тому назад ее, маленькую стриженую девочку, тетя Маша повела в приют! Как памятен ей этот дом! Кругом все изменилось: выросли новые дома, стала чище улица. Но девушка сразу узнала домик, где она жила с семьей дяди Пети и с дядей Колей. Рой воспоминаний нахлынул на нее. С сильно бьющимся сердцем вошла Наташа в знакомую квартиру. Там все было по-старому. Только в маленькой, узкой зале, завешенной, по обычаю, белым, на столе лежал покойник. Наташа и Николай Васильевич горько плакали, прощаясь с ним.

Тетка Марья Ивановна и ее дочь Липочка сначала не узнали своей родственницы. Обе они давно и думать забыли, что где-то в приюте растет маленькая племянница Петра Васильевича. Но потом все-таки поняли, кто это, и удивились — так выросла и изменилась Наташа. Они стали горько плакать, жаловаться на свою судьбу и вспоминать, рассказывать о покойном.

«Как они постарели… Липочка такая полная, неподвижная… Бедные, как они будут жить без дяди Пети…» — думала Наташа и от всего сердца жалела их, забыв все свои прежние обиды.

Наташа вернулась в приют совсем разбитая, с измученной душой и с сознанием еще более глубокого одиночества.

Так в жизни всегда и бывает: надежды разбиваются, горе сменяет радость. Но случается и наоборот…

Неожиданное открытие

За год до выпуска, когда Наташа Петрова, Соня Малкова, Аня Мухина, сестры Андреевы, Аня Ястребова и многие другие девушки должны будут оставить приют, случилось важное событие, оживившее тихое течение жизни приюта. У Наташи открыли сильный и красивый голос. Застенчивая, скромная девушка, всегда певшая в приютском хоре и ничем не выделявшаяся среди подруг, однажды в праздник разошлась, вспомнила давние дни и, задумчиво сидя в столовой у окна, запела про себя «В селе малом Ваня жил».

— Петрова, что ты там мурлыкаешь? Спой погромче, — попросила Аня Ястребова.

— Правда, спой, Наташа… Что-то скучно сегодня! Скоро все мы расстанемся, разбредемся в разные стороны… развесели нас песней, — подхватило несколько голосов.

— Да что вы, девицы? Разве я умею петь?! Да и песен-то новых не знаю, — покраснев, отвечала Наташа.

— Ну вот, опять! Не знаю, да не знаю! Хочешь, чтобы мы тебя снова Незнайкой звали, как маленькую?.. Изволь петь, без разговоров. Не спорь! У тебя, право, кажется, голос есть… — тормошили девушки подругу.

— Ну, хорошо. Я спою вам старую песню. Я только одну ее и знаю: «Среди долины ровныя». Только вы уж не осуждайте меня, если будет худо…

— Вот еще выдумала! Ведь мы свои… не на сцене же ты будешь петь… И рады будем твоему пению — все-таки веселье…

Наташа встала и прислонилась к стене. При первых же звуках ее чистого, звонкого и сильного голоса все встрепенулись, замерли, затаили дыхание. С двух сторон в соседних комнатах приоткрылись двери: с одной стороны выглядывали головы учениц и прислуги, а с другой стороны — двух учительниц.

Наташа пела так трогательно, так грустно, с таким чувством, точно она передавала не слова старинной, всем знакомой песни, а чью-то жизнь, чье-то горе. Да и действительно, ее собственная жизнь — одинокой девушки-сироты — была похожа на жизнь того дуба, который стоял, одинешенек, среди долины и которого никто не мог защитить он непогодушки…

Наташа устремила вдаль свои большие, задумчивые глаза и унеслась воспоминаниями, которые будила эта песня, в далекое прошлое. Голос девушки звенел, как серебряный колокольчик, и, казалось, плакал и жаловался на что-то… И вся душа ее выливалась в чистых звуках песни. Почти у всех подруг на глазах заблестели слезы, все были точно зачарованы…

Наташа кончила петь. Несколько мгновений длилось молчание.

Затем все кинулись к Наташе, стали ее тормошить, целовать, обнимать со словами:

— Как ты хорошо поешь! Как ты поешь!.. И чего ты скрывалась, Наташа? Такой талант, такой голос! Спой еще, душечка!..

Наташа точно очнулась и покраснела от смущения.

— Ну что вы, право, девицы, какая я певица? Я и песен никаких больше не знаю…

— Нет, Наташа, ты чудно поешь! И голос у тебя такой задушевный…

— А мы-то и не знали! И ты-то все таилась. Вот уж, правда, тихоня…

К девушкам подошла воспитательница и тоже похвалила Наташу:

— У тебя, Петрова очень развился голос… Право, жаль, если пропадет такой талант… Надо начальнице сказать… Учить бы тебя…

Застенчивая Наташа конфузилась, краснела и все время твердила:

— Нет, нет… Не говорите никому. Я ведь не умею петь. Ну какой у меня голос… Пожалуйста, не говорите начальнице. Мне так совестно…

Все-таки подруги упросили Наташу еще раз спеть «Среди долины ровныя». Кроме того, она спела «В селе малом Ваня жил» и старинный романс «Гляжу, как безумный, на черную шаль», который недавно услышала и запомнила.

Наташа сразу выросла в глазах подруг: ей заинтересовались, стали с ней ласковее и часто просили спеть.

Заставили ее петь и при начальнице. Та похвалила ее и тоже сказала: «У тебя,