— Погоди со своей лодкой! — рыкнул священник, и рыбак послушно заткнулся. — Он так и выглядел, как описали?

— Как есть так, святой отец! — подтвердил старый рыбак. — Весь заледенелый, глаза адским огнем полыхают, а над головой щупальца мерзкие витают! Не иначе и правда самому Темному моя лодка приглянулась!

— И он вас не убил… — задумчиво произнес отец Флатис, встрепенулся и задал самый важный вопрос: — Не было ли у него в руках, аль на поясе кинжала небольшого, с желтым камнем в рукояти? А?

— Меч был точно, кажись, еще нож на поясе висел, — развел руками рыбак. — Больше ничего не углядел.

— Я видел! — вновь вклинился в разговор грузчик, отталкивая в сторону рыбака. — Когда они на лодку взошли, к ним вот он подошел, — детина ткнул пальцем в безголовый труп. — И в руках какую-то штуковину держал. Что именно, не углядел — темно больно было, — но желтый камень там был! Светился! Над головой ее поднял, что-то бормотать начал, будто звал кого… сначала девчушка на трап выскочила и ровно заговоренная прямиком к мужику этому пошла! Тут тварь та ледяная подскочила, девку в охапку сгребла и назад потащила. А девчонка визгом заходится! Орет, будто режут ее по живому! Кусается, ногами-руками бьется! Ровно взбесилась! А тот ее прочь тащит и как заорет: «У него кинжал Повелителя! Убить!»

— Так и сказал?!

— Да, святой отец! — истово закивал грузчик, прижимая к груди огромные ладони. — Тут мужику тому и конец пришел! Сначала стрелой, затем топором голову раскроили, потом руку отсекли, затем голову, а под конец еще и живот багром пронзили! Уже мертвому! Создатель Милостивый! Тот, кто багром махал, только было наклонился над телом, как самый главный ему мечом по голове хрясь! Бородатый раз, и с копыт долой! Потом тварь ледяная над телом бездыханным постояла, ту штуку с камнем желтым подняла да пополам и разломила!

— Что?! — вскрикнул отец Морвикус, впервые нарушив молчание и резко подавшись вперед. — Кинжал сломали?!

— Тихо! — прошипел отец Флатис, раскрытой ладонью ткнув в грудь Привратника и отталкивая его назад. — Продолжай, сын мой.

— А что тут продолжать, святой отец? Сломал да в море выкинул! Сейчас на дне морском та штука на веки вечные упокоилась.

Словно окаменев, отец Флатис пристально вглядывался в серое Ядовитое море, где под толщей воды покоился разбитый Младший Близнец. Прошло несколько долгих минут, пока он наконец не вышел из оцепенения и не вернулся к разговору:

— Что еще говорили те люди, что забрали лодку и убили этого несчастного? Кто помнит?

— Мы далеко стояли, святой отец, — произнес грузчик. — Только когда они кричали, пару слов услыхали. Вроде как «Аля», еще «убить»…

— Еще «Господин Корис» тот здоровяк бородатый кричал! Тот самый, что топор метнул и голову бедолаге пополам раскроил! — крикнули из толпы.

— Рикар его зовут! Того здорового с топором! — воскликнул старый рыбак. — Своими ушами слышал! А к твари той ледяной не иначе как «господин Корис» обращались! А коротышку гнома, кажись, Тикса звать! Святой отец, что с вами?! Создатель Милостивый, побелел-то как! Отче! Отче!

— Я в порядке, — с усилием выдавил отец Флатис, хотя его блуждающий взор говорил об обратном. Позже многие говорили, что священник будто бы узрел страшного призрака…

Откашлявшись и проведя рукой по лбу, словно вытирая выступившую испарину, священник вновь обратился к толпе:

— Видел ли кто, где именно упали два обломка, когда Кор… когда та ледяная тварь метнула их в море?

— Один кусок аккурат рядом с нашим баркасом булькнул, святой отец! — выскочил вперед коротышка с обширной лысиной на полголовы. — Локтях в десяти! Могу указать! А куда вторая половина полетела, того уже не увидал — темно было. А что это вообще такое, отче?

Проигнорировав вопрос, старик нетерпеливо взмахнул рукой:

— Второй кусок?

— Где-то в той стороне, — махнул рукой грузчик под утвердительный гомон голосов.

— Какая там глубина?

— Роста четыре будет, — поскреб в затылке приземистый рыбак. — Может, чуть поболее…

— Хорошо, — коротко кивнул седой священник и, возвысив голос, обратился к толпе: — Именем Церкви! Сегодня ни одна лодка не выйдет в море! Ни один корабль не отойдет от причала! Все, кто видел произошедшее, должен обратиться к братьям монахам и рассказать все в подробностях! А сейчас идите к вон тому трактиру… ведь это портовый трактир, правильно?

— Он самый, святой отец!

Кивнув, отец Флатис продолжил:

— Идите к трактиру и обогрейтесь, добрые люди. Там же с вами побеседуют братья монахи. Отец Морвикус, возьмите с собой двух человек и позаботьтесь, чтобы самое большее через час здесь был кузнец со всем необходимым инструментом и десятком прочных и длинных железных цепей.

— Кузнец? Цепи? — с недоумением переспросил тот, и отец Флатис досадливо поморщился.

— Да, именно так. Так же мне нужно человек пять из тех, кто в застенках местной тюрьмы — тех, кто осужден за убийство, насильничество и прочие тяжкие грехи. Лучше смертников, ожидающих казни. Вам все понятно, отец Морвикус?

— Да, отец Флатис.

— Тогда выполняйте и, во имя Создателя, поторопитесь!

С трудом сохранив невозмутимое выражение лица и не показав обуревающее его раздражение, отец Морвикус коротко кивнул и размашисто зашагал к лошадям, на ходу подозвав к себе двух монахов.

Проводив удаляющихся всадников долгим взглядом, отец Флатис взглянул на гомонящую толпу, медленно втягивающуюся в местный трактир, и вновь уставился на свинцово-серые воды Ядовитого моря. Туда, где под толщей воды скрывался разбитый, но все еще смертоносный артефакт Тариса Некроманта. Иногда священник поднимал взгляд выше и всматривался вдаль, словно ожидал увидеть одинокий парус уходящей прочь рыбацкой лодки, на борту которой оказались люди со столь знакомыми ему именами…

* * *

Широко расставив ноги, отец Флатис уверенно удерживал равновесие в качающемся рыбацком баркасе, вставшем на якорь недалеко от причала — там, где по уверению большинства очевидцев ночных событий, в морскую пучина канула вторая часть сломанного кинжала. Первый обломок уже находился у священника, закрытый в особой шкатулке, полученной от ордена Привратников, — невзрачный с виду ларец, надежно блокировал силу Младшего Близнеца, не позволяя ей влиять на людские умы и покорять своей воле.

Помимо священника на баркасе было еще четверо монахов с оружием в руках, сидевший на носу отец Морвикус и дрожащий у мачты каторжник — совсем еще молодой, нет и тридцати, — жадно глотающий из кружки исходящий паром травяной отвар. Поперек пояса осужденного за убийство обхватывала толстая железная цепь, длиной в шесть человеческих ростов. Другой конец цени был пущен вокруг основания мачты и прочно прикован. Каторжник был на привязи, подобно бешеному псу.

Иногда мальчишка бросал быстрый взгляд на корму и вновь утыкался лицом в кружку, с трудом удерживая ее в ходуном ходящих руках. Дрожал он не от холода, а от страха — там, на корме, лежали два мертвых тела, небрежно прикрытых куском парусины. Двое таких же, как он, заключенных из местной тюрьмы, совсем недавно томившихся в соседних камерах. А теперь они мертвы.