В объемном труде Саагуна содержится небольшое описание того, как отцы советуют своим сыновьям, которые выбрали кальмекак (школа для высшего сословия), совершать подношения какао-напитка богам.

Ацтеки переняли от месоамериканских культур-предшественниц и представление о связи какао с кровью. Это нашло отражение в языке: на науатле метафора «сердце, кровь» означала какао, а плод этого дерева олицетворялся с вырванным для жертвоприношения человеческим сердцем. В миштекском кодексе «Виндобоненсис» есть несколько изображений храма крови и какао, что также иллюстрирует символическую связь этих двух веществ.

Изображения храмов с «кровоточащими» какао, фрагменты Кодекса Виндобоненсис.

Какао, как это ни странно, довольно редко фигурирует в мифах и легендах науа. В одном из таких рассказов оно, подобно многим другим плодам, предстает как божий дар. Кецалькоатль обнаруживает гору, в которой растут различные съедобные плоды. После того, как гора была расколота, все эти ценные растения даровали людям для пропитания.

Ещё одна легенда также связана с именем Кецалькоатля, но не божества, а легендарного правителя. В Толлане, где он правил, существовало широкое многообразие какао разных цветов и назывались они шочикакаоатль. Когда Кецалькоатль был вынужден покинуть Толлан, он доверил свои сокровища принцессе. Враги захватили ее в надежде выведать местонахождение сокровищ. Но, не добившись желаемого, убили пленницу. Ее кровь напитала землю, и в том месте, где она пролилась, выросло дерево какао. Его плод стал считаться даром бога, однако был горьким — как страдания девушки, и красноватым — как пролитая жертвенная кровь.

Подобно многим другим вещам, какао у ацтеков не рассматривалось исключительно как благо. Философия дуальности вещей проявила себя и здесь. В одной из легенд рассказывается об ацтекских посланниках, отправленных на поиски легендарной прародины Ацтлана. Они хотели передать свои богатые подарки матери бога Уицилопочтли, Коатликуэ («Та, чья юбка из змей»), однако не смогли подняться к ней на холм, потому что сильно устали и были настолько тяжёлыми, что увязли по пояс в песке. Как им потом разъяснили, всё это произошло из-за того, что они пили какао-напитки, предавались чревоугодиям и вообще вели слишком роскошный, неправедный и неправильный образ жизни.

Однако у какао была и вполне практичная, земная функция. Благодаря тому, что оно являлось привозным, достаточно ограниченным и ценным товаром, какао использовали в качестве денежного эквивалента, причем эта практика сохранялась долгое время после прихода испанцев. Саагун в своем труде упоминал, что стоимость раба для жертвоприношения (молодого, хорошей комплекции и достаточно выносливого) доходила до 4000 какао-бобов.

В «Кодексе Мендосы», где указаны виды и количество ежегодной дани, какао занимало три позиции: какао обработанное, какао красное, обычное какао. В общей сложности за год в Теночтитлан привозили из разных районов более 20 тысяч кг какао.

Тихоокеанское побережье Чьяпаса и Гватемалы имело стратегическое значение именно потому, что там выращивали какао. Из провинций этого региона и поступало больше всего указанного продукта: Шоконочко, Айотлан, Койоакан, Мапачтепек, Масатлан, Уистлан, Акапетлатлан, Уэуэтлан каждый год поставляли в ацтекскую столицу 400 нош какао и 1600 сосудов-текомате для питья благородного напитка.

200 нош какао и 800 сосудов текомате, Кодекс Мендосы.

Куэтлаштлан, Миктланкуаутла, Тлапаниситлан, Ошичан, Акоспан и Теосиокан поставляли 200 нош какао ежегодно. Столько же давали провинции Точтепек, Шайако, Отлатитлан, Косамалоапан, Миштлан, Мичапан, Айоцинтепек, Мичтлан, Теотлилан, Шикальтепек, Ошитлан, Цинаканосток, Тототепек, Чинантлан, Айосинтепек, Куэскоматитлан, Поктлан, Тетеутлан, Ишматлатлан, Йаотлан, Тостлан и Тлакотлальпан.

Из Сиуатлана, Колимы, Панотлана, Ночкока, Истапана, Петлатлана, Шиуакана, Апанкалекана, Косоуипилекана, Койокака, Сакатолана и Шолочиуйана каждый год привозили по 160 нош красного какао.

Кауточко, Теусольцапотитлан, Тототлан, Точсонко, Ауилисапан, Каутетелько и Ицтейокан поставляли 20 нош какао в год.

Тлателолько поставлял каждые 80 дней по 40 больших корзин размером в полфанеги (1 фанега = 55,5 л) молотого какао с маисовой мукой, называвшегося какауапиноли (cacahuapinoli), и в каждой корзине было 1600 бобов какао.

40 корзин молотого какао, Кодекс Мендосы.

Ряд провинций, таких как Тлапан, Шокотла, Ичкатеопан, Амашак, Аукатла, Акокоспан, Йоалан, Окоапан, Уицамола, Акуитлапан, Малинальтепек, Тотомиштлауакан, Тетенанко и Чипетлан поставляли в Теночтитлан каждые полгода по 800 чаш, «которые называются текомате [tecomates], из числа хороших, из которых пьют какао».

В Тескоко при правителе Несауалькойотле ежегодно поставлялось порядка 3,5 тысячи кг какао, что по сравнению с Теночтитланом выглядит довольно скромно.

Испанцы быстро осознали всю значимость данного товара как для региона, так и для своего кошелька. Многие местечковые властители требовали от населения уплаты налогов и штрафов в виде зерен какао. Например, в колониальный период за совершение языческого обряда на индейцев могли наложить штраф до 125 000 зерен какао.

Свои плантации какао были у Кортеса, их ему подарил Монтесума II. Предприимчивый идальго расширил доставшиеся ему от ацтекского правителя владения какао в Мексике, создал плантации на Гаити и Тринидаде, и даже на одном из островов Западной Африки, откуда в 1879 году началось промышленное выращивание какао в Гане.

Энергетические свойства данного индейского напитка испанцы также оценили довольно высоко, особенно религиозные люди, ревностно соблюдавшие посты. Однако, как водится, нашлись и ярые противники какао, которые считали его греховным напитком. Порой доходило до нешуточных страстей. К примеру, монашкам из монастыря кармелиток в Мехико даже приходилось давать обет «не пить шоколад и не подталкивать к этому других монахинь». А вот в другом, мужском монастыре, монахи поставили себе «шоколадню», где могли свободно вкушать полюбившийся им напиток.

Какао в различных регионах

Сальвадор

На территории Сальвадора также выращивали какао. Как уже говорилось выше, в погребённом около 600 г. под пеплом вулканического извержения городе Хойа-де-Серен обнаружены свидетельства культивации деревьев какао. Спустя почти тысячелетие испанские хронисты в 1532 и 1548–1551 гг. отмечали выращивание какао в том же регионе — долине Сапотитане.

Однако основным центром выращивания какао в Сальвадоре был регион Исалько, в 25 километрах к юго-западу от Хойа-де-Серен. Согласно колониальным данным, он был вторым по объёмам выплат испанцам какао после гватемальского региона Сучитепек (13 из 15 городов платили подать какао-бобами). Каждый год четыре основных центра выплат (Исалько, Калуко, Наолинго и Такускалько) поставляли 25 тысяч килограмм какао (3085 шикипилей = 24,68 млн. какао-бобов)[13]. Данный регион по большей части контролировался этнической группой пипиль, которая в постклассический период мигрировала сюда из Центральной Мексики (ок. 1200 г.). У пипилей употребление какао было ограничено элитой и воинами (что характерно для народов Центральной Мексики).

Молодое дерево какао с только что открывшимся цветком, которое было засыпано пеплом из вулкана Лома-Кальдера. Это древнейшее «сохранившееся» дерево какао. Оно было обнаружено к югу от Строения 4, рядом со складом Домохозяйства 4, внутри которого находились сосуды с какао. Фото: Пэйсон Шитс (вёл раскопки в 1976 году)

В колониальный период Исалько привлёк внимание многих энкомендеро и торговцев. В 1567–1568 гг. начался какао бум, благодаря которому удалось профинансировать строительство двух роскошных церквей — Ла Асунсьон