У окна, мимо которого я шел, стояла здоровенная фигура тигра. Я притормозил, впервые внимательно рассмотрел хищника и решил, что это муляж. Но потом осторожно пощупал шкуру и удивился: ну надо же, настоящая. Интересно, кто подстрелил беднягу? Я посмотрел на табличку, прикрепленную к широкой груди хищника: «Охотничий трофей князя Федора Винивитинова‑Бельского. Лето 1752 года».

Мне стало смешно. Ай да Семен Кириллович! В самом деле, выдумщик он был на славу. Хотя сюда посторонних не пускают и украшать чучело бейджиком с ложной информацией не имело ни малейшего смысла. Вероятно, это идея скульптора Алексея, так сказать, первого князя славного семейства.

Я продолжал разглядывать чучело грозного животного. Ну и зубы! Длинные и все на месте. Не хотелось бы встретиться с подобным экземпляром один на один в темном месте. Хотя и в светлом тоже. Понимая, что веду себя как маленький ребенок, я провел ладонью по пасти хищника. Да уж, клыки острые, словно гвозди. Внезапно мои пальцы ощутили легкое движение воздуха. Я быстро отдернул руку и отпрыгнул назад. В мозгу промелькнула мысль: тигр живой. Но уже через пару секунд я укорил себя: Иван Павлович, чучело не может дышать, что за дурь лезет тебе в голову? Надеюсь, Нора никогда не узнает, как ее бравый детектив шарахнулся от чучела тигра. Я вновь приблизился к охотничьему трофею, прислушался, положил ладонь ему на грудь, усмехнулся, пошел за Диккенсом…

…и вдруг услышал тихий напев «Кайфуем, сегодня мы с тобой кайфуем».

Сначала я решил, что в библиотеке заработало радио, но мелодия стихла и через короткое время зазвучала снова. Тут только с запозданием я сообразил, что слышу звонок телефона, и стал озираться по сторонам в поисках трубки. Экскурсанты в эту часть дома не заглядывают, значит, сотовый принадлежит кому‑то из Винивитиновых. Музыкальная фраза прозвучала еще раз, я понял, что она исходит из того места, где стоит тигр, и принялся изучать ковер вокруг. «Кайфуем, сегодня мы с тобой кайфуем…»

Я навострил уши, наклонился к разинутой пасти хищника. Нет, этого просто не может быть! Сотовый звонит внутри чучела! Каким образом мобильный туда попал? Вот только не говорите мне, что тигр его съел. Нет, нет, я ошибаюсь, аппарат небось лежит на полу под брюхом некогда грозного животного. Я присел и попытался заглянуть между лап хищника.

— Слышь, мужик, помоги, век благодарен буду, — прозвучал над головой хриплый незнакомый баритон.

Поставьте себя на мое место. Ночь. Часы показывают половину первого. В доме тишина, обитатели расползлись по своим спальням. Посторонних в усадьбе нет, все двери тщательно заперты, я сегодня сам задвинул на всех дверях щеколды толщиной с ногу взрослого мужчины. И вдруг в библиотеке обнаруживается неизвестно кто. Я не считаю себя трусом, но мне стало слегка некомфортно.

— Немедленно выходите, — приказал я, поднимаясь. — Кто вы? Как сюда попали, а главное, зачем?

И тут из пасти тигра донеслось:

— Мужик, не шуми. Заплачу тебе, богатым станешь.

Я попятился, споткнулся о пуфик, рухнул на него, ущипнул себя за запястье и уставился на чучело. Спокойно, Иван Павлович, шкура, побывавшая в руках таксидермиста, не способна говорить. Господи, ну и чушь лезет в голову! Будучи живым, хищник тоже не мог разговаривать. Это сон? Бред? Я заболел? Отравился? Или схожу с ума?

«Кайфуем, сегодня мы с тобой кайфуем…»

— Черт подери, — выругался Шерхан, — неужели человеку не ясно: если я не подхожу, не трезвонь! Мужик, тебя вроде Иваном звать?

— Иван Павлович Подушкин, — автоматически представился я, продолжая сидеть на пуфике.

— Экий ты пафосный, прямо посол Ватикана, — засмеялся тигр. — И ночью по дому в рубашке и брюках рассекаешь.

— Голышом бегать не принято, да и холодно в придачу, не лето на дворе, — огрызнулся я.

И только тут трезво оценил ситуацию: тигр задает вопрос, а я на него отвечаю! Надо вернуться в свою спальню и вызвать психиатрическую перевозку. Нельзя запускать болезнь, любой недуг излечивается на начальной стадии. А вот если вовремя не обращусь к специалисту, через месяц буду распевать песни с дворовыми кошками и мне такое времяпрепровождение покажется очень приятным.

— Эй, Ваня, ты умер? — поинтересовался Шерхан.

Я, человек невоцерковленный, перекрестился:

— Уйди, глюк, рассыпься!

— Хорош чудить, — попросил хищник. — Ты чего, решил, что привидение увидел? Я живой, звать Толей. Достань меня отсюда, а?..

Я потряс головой:

— Анатолий? Охотник за сокровищами Винивитиновых?

— Они не их собственные, — возмутилось чучело, — веками князья угнетали простой народ, грабили его. Я хочу забрать свое, только и всего.

Я встал:

— Интересно, кто вам напел про князей‑сатрапов?

— Сатраповых не знаю, — заявило чучело, — а про Винивитиновых‑Бельских в Интернете вся истинная правда написана. Их дед голову Емельяну Пугачеву рубил, а потом Степана Разина расстрелял. Разве им богатство положено? Освободи меня из шкуры и никому про то, что я в библиотеке был, не рассказывай. За молчание заплачу.

— Много? — усмехнулся я, решив не уличать Анатолия в невежестве.

Не стоит говорить ему, что Пугачева казнили в тысяча семьсот пятьдесят пятом году, а Разина — в тысяча шестьсот семьдесят первом. Ну почему некоторые люди считают, что эти двое дружили? А кое‑кто, насколько я знаю, искренне верит в то, что Пушкин и Лермонтов частенько вместе пили шампанское и пели под гитару.

— Ты же горбатишься на богатеньких, неужели меня, нищего, выдашь? — заныл Анатолий. — Мы с тобой два лаптя пара. Елизавета полицию вызовет, пришьют мне взлом с целью грабежа, дадут лет семь… Кто тогда мою дочку воспитает?

Чучело засопело, закряхтело, чихнуло и всхлипнуло…

— Ну ладно, — сдался я, — выручу. Но сначала хочу узнать, как вы проникли в дом, несмотря на тщательно запертые двери, и превратились в чучело хищника.

— Ох, устал я уже на четвереньках маяться, — заканючил Анатолий. — Стою в неудобной позе, спина отваливается, голова болит, пить хочется. Прояви милосердие!

— Сначала рассказ, — не поддался я и услышал занимательную историю.

Анатолий абсолютно уверен, что сокровища спрятаны в комнатах, где живет семья, поэтому тщательно изучил интерьер закрытой для посетителей части особняка. Как ему это удалось? Ведь на частную территорию любопытных не пускают!

Винивитиновы повесили перед входом в коридор, ведущий на половину хозяев, объявление «Посторонним вход запрещен». Но табличка не пушка, не пистолет, а значит, не выстрелит. Кое‑кто из экскурсантов игнорирует предупреждение и вторгается куда не положено. И есть люди, которые элементарно путаются в коридорах. Помните, с чего я начал свое повествование? Некая парочка нагло вошла в столовую и приняла Елизавету Матвеевну за персонаж экспозиции восковых фигур, которая открыта в другом крыле усадьбы.